— Однако же все вы путешествуете вместе…
— Необычные обстоятельства, — произнёс Феликс.
— Должно быть. Это необычный год, и ваше появление не менее необычно.
Феликс почувствовал, как пробудилось его любопытство.
— Неужели? — произнёс он, позволив словам повиснуть в воздухе.
— Ага, — ответила Клара. — Так и есть. Появляются странные знамения и сильные бури. Молнии пляшут на вершинах холмов, рогатые люди разгуливают по болотам и повсюду зеленокожие, чума на них всех.
— Ты имеешь в виду орков?
— Юрки, орки, зеленокожие: называй, как хочешь. Они такие же плохие, как Тёмные, хотя говорят, что они забирают людей на корм, а не в рабство.
— Я тоже это слышал, хотя видеть никогда не доводилось.
— Да откуда бы тебе знать, красавчик? Ты больше похож на кандидата для колледжа бардов, и на тебе нет шрамов, за исключением той маленькой царапины на лице.
Феликс не обиделся. Он сознавал, что ни внешним видом, ни голосом не соответствует представлению большинства людей о воине, и никогда себя не считал таковым.
— Тем не менее, свою квоту зеленокожих я убил, — сказал он. — Может, даже немного больше.
— О, да ну тебя.
— Это правда, хотя, если на то пошло, большинство из них убил Готрек.
— Фамильяр? Он выглядит достаточно свирепо, а тот топор, похоже, способен причинить кое–какой урон.
— Способен, — сказал Феликс, удержавшись от искушения рассказать Кларе несколько историй.
Он осознал, что из него выманивают информацию точно таким способом, которым он надеялся получить сведения от неё.
— Однако ты рассказывала мне о странных событиях года.
— Да. Паршивый год. Рыбалка ни к чёрту, а ячмень в холмах едва дал всходы. Говорят, что горные кланы голодают, а болотные звери снова рыскают в поисках добычи.
— Болотные звери?
— Здоровенные вредные штуки, полностью покрытые мохоподобной гадостью и достаточно сильные, чтобы вырывать из земли деревья, если им взбредёт.
— Вроде древолюдей? — спросил Феликс, стараясь соотнести услышанное с чем–нибудь ему известным.
Хотя, по правде говоря, всё, что он знал о древолюдях, было почерпнуто из книг. Предположительно, эти живые существа — полулюди, полудеревья — были союзниками эльфов и силой превосходили троллей, обладая способностью размалывать камни в своих узловатых кулаках.
— Никогда не видела древочеловека, поэтому не могу сказать.
Феликс пожал плечами и рассказал ей, что знал о них сам.
— Полагаю, ты скажешь, что с ними тоже сражался? — заявила Клара.
— Нет. Пока ещё нет, хотя, судя по тому, как проходит моя жизнь, это лишь вопрос времени.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Временами кажется, что я уже сразился с доброй половиной чудовищ из старых рассказов, — ответил Феликс.
— О, ты так говоришь, чтобы произвести на меня впечатление.
Феликс рассмеялся:
— Нет, это правда. Хотя, честно говоря, сражался, по большей части, Готрек. В действительности, я лишь наблюдатель.
— Что это значит?
— Я поклялся следовать за ним и воспеть его гибель. Он же поклялся искать смерть в бою с самыми могучими и чудовищными противниками.
— Тогда, похоже, он не очень–то держит свою клятву.
— Причина тому не в отсутствии старания.
— Да, у него взгляд одержимого. Я прежде видела его на лицах тех, кто полагает, что слышит вой своих духов смерти, хотя такой рожи, как у него, испугается даже Смерть.
— Да уж.
— Возможно, тогда ему стоит поискать одного из болотных зверей и испытать на нём свою удачу.
— Говори тише, он может тебя услышать.
— Я полагаю, ты не очень–то стремишься увидеть его гибель.
— Если что–либо окажется достаточно сильным, чтобы убить Готрека, я не сомневаюсь, что вскоре после этого оно убьёт и меня.
— Стало быть, боишься смерти?
— Как любое разумное существо.
— Мало от кого из местных мужчин ты сможешь услышать такое признание. И на твоём месте, я бы не стала говорить подобное во всеуслышание, иначе они подумают, что ты не мужчина.
— Неужели?
— Здесь мужчина гордится отвагой и своими делами. Он рассказывает о них при каждой возможности. Мужчины — кучка хвастунов, но им есть чем похвастаться.
Феликс внезапно вспомнил Теклиса. Возможно, эльфу среди них не будет конкурентов. Клара неправильно расценила его улыбку.
— Не следует их недооценивать, — заметила она. — Они парни удалые.
— Тогда лучше буду надеяться, что они не станут недооценивать меня.
— На твоём месте я бы не беспокоилась, Феликс Ягер. Мало кто из местных совершит такую ошибку.
— Меня тревожит, что возникнет недопонимание. Нам неприятности не нужны. Мы пришли сюда ради нашей миссии.
— Это Альбион, красавчик, здесь неприятности всегда находят тебя сами. И раз уж зашёл разговор, то вот мой муж…
Феликс поднял глаза и увидел направляющегося к ним Кулума. Посмотрев на них, тот нахмурился. Феликс внезапно пожалел о своём развязном поведении. Он никогда бы не предположил, что кто–либо столь же кокетливый и разговорчивый, как Клара, связан узами брака. Взгляд на лицо Кулума дал ему понять, что будет непоправимой ошибкой сделать подобное заблуждение снова. Феликс поспешно удалился. Это Готрек ищет тут смерти, а не он.
Истребитель вглядывался в густеющий туман с деревянного частокола. Его, похоже, не беспокоил дождь и не донимал холод. Феликс пожелал гному доброго утра.
— Что в нём доброго, человечий отпрыск?
Феликс чуть было не сказал: «Мы по–прежнему живы», — но затем осознал, что это неподходящая фраза.
— А что в нём такого плохого? — задал он встречный вопрос.
— Я дал клятву помогать паршивому эльфу, — ответил гном.
— А почему ты так поступил? — спросил Феликс.
Готрек ответил ему лишь взглядом. «Разумеется, — подумал Феликс, — он это сделал, чтобы помочь мне. Готрек не чародей. У него не было шансов отыскать меня без помощи эльфа». Феликс был неподдельно удивлён и испытывал немалую благодарность.
— Я уверен, что это не отразится на твоей репутации, — в итоге сказал Феликс.
— Я помогаю одному из отрезателей бород, — произнёс гном.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Эти эльфы некогда обрили гнома, словно овцу.
— Это настолько плохо?
— Для гнома нет большего оскорбления.
Феликс раздумывал над его словами. Он ничего не знал о религиозных запретах гномов, но почти готов был поверить, что многие из них связаны с волосами на лице.
— Даже если так, разве это весомая причина для долгого раздора между Старшими расами?
— Да, человечий отпрыск, так и есть. Особенно потому, что борода принадлежала брату короля гномов. Ни один гном не успокоится, пока подобное оскорбление не будет отмщено. А если расплата за обиду не свершится при его жизни, он передаст её своим потомкам.
— Будет мне напоминанием никогда не ссориться с гномами, — сказал Феликс.
Готрек проигнорировал его слова, погрузившись в собственные мрачные раздумья.
— Но это не единственная причина. Эльфы всегда предавали нас, подло убивали наш народ атаками исподтишка, применяли отвратительное волшебство, чтобы напасть врасплох. Они предали наше доверие и наши древние соглашения. Они захватывают рабов и приносят их в жертву своим тёмным богам.
— Не похоже, чтобы Теклис хотел принести кого–нибудь в жертву тёмным богам.
— Кто знает, каковы мысли эльфа? Кто знает, лгут они или просто искажают истину, словно кузнец, кующий раскалённый металл?
Феликс пристально смотрел на своего товарища.
— Тебя тревожит то, что он, возможно, говорит правду?
— Да, человечий отпрыск, тревожит. Мне нет дела до того, потонет остров эльфов или удержится на поверхности. Будет лучше, если мир избавится от разряженных, надушенных, остроухих…
— Однако?
— Однако, что если он говорит правду о том, что может случиться с горами Края Мира и землями человечества? Мой народ принёс древнюю клятву верности твоему народу, а мы своих клятв не забываем…
Судя по голосу, Готрек находился в замешательстве. Феликс предположил, что это из–за данной эльфу клятвы, которую он угрожал не сдержать.
— Готрек, если есть всего лишь шанс, что он прав, мы должны ему помочь. Мы не можем рисковать.
— Да, человечий отпрыск, к такому же решению пришёл и я. Хотя, когда это дело будет улажено, мы, возможно, ещё посчитаемся.
— Здорово, — тихо пробормотал Феликс, надеясь, что Истребитель его не услышит. — Это даёт нам некую цель, к которой стоит стремиться.
— Ага, — сказал Готрек. — Так и есть.
Феликс поплотнее запахнул плащ и всмотрелся в туман. Ему показалось, что в нём двигаются огромные угрожающие фигуры, но он надеялся, что это лишь очертания деревьев.
Когда они возвратились в дом, их поприветствовал Теклис.
— Я поговорил с Мурдо. Он согласился отвести нас к Мудрой.
Феликс уставился на старого волшебника.
— Ты изменил свой настрой, — заметил Феликс. — Вчера мы были отродьями Тёмных. Сегодня ты готов нам помогать.
— Я лишь скажу, что ничто так не раскрывает характер человека, или, если на то пошло, эльфа и гнома, как совместная попойка.
Феликса удивили его слова. Он не был уверен, что поверил старику. С другой стороны, особого выбора у него не было.
— Я ненавижу лодки почти так же, как ненавижу эльфов, — заявил Готрек, когда они вскарабкались на борт лодки.
— Спасибо что поделился с нами, — сказал Феликс, наблюдая, как восприняли заявление гнома Теклис и владельцы лодки из Кранног Мер, и был рад, что они дипломатично воздержались от комментариев. — Полагаю, что ты предпочёл бы пешком отправиться к месту назначения?
— Ага, будь у меня выбор, человечий отпрыск.
— Если попробуешь, с головой уйдёшь под воду, — сказал Мурдо и, заметив мрачный взгляд Истребителя, прибавил, — как и я.
Феликс был удивлён, увидев Мурдо и двадцать воинов, забирающихся на борт позади него. Похоже, что жители Кранног Мер выделили им почётный эскорт. Его радость была несколько омрачена, когда он заметил среди них Кулума. Проходя мимо, тот подозрительно оглядел Феликса. «Не может же мужчина быть столь ревнивым», — подумал Ягер, однако здравый смысл подсказывал ему иное.