– Твоя помощь будет заключаться лишь в одном – в нейтрализации других программ твоего хозяина в течение очень короткого отрезка времени. Для этого ты, в сущности, ничего не должен делать, только побыть с нами.
– Сожалею, – еще раз произнес Асат, покачав головой, – я бы и рад помочь инфарху, но, даже уважая Воина Закона, находиться с вами могу, только исполняя свои обязанности.
– Прекрасно. Вот тебе противник, – Мария указала на Стаса, – поупражняйся с ним в фехтовании, пока мы втроем будем искать в вашем астрале следы нашего друга. Так ты исполнишь свой долг и поможешь нам.
Страж границы в сомнении посмотрел на невозмутимого Стаса, опоясанного ножнами с синкэн-гата.
– Он владеет кэндо?
– Он Воин, сам же говорил, – улыбнулась Мария. – Испытай его.
– Маша, а если… – шагнул было вперед встревоженный Василий, но Самандар остановил его:
– Она знает, что делает.
Асат поднял свою громадную секиру, способную одним ударом рассечь быка пополам, и та вдруг поплыла струей дыма, меняя очертания, превратилась в меч.
– Ты готов, Воин?
– Всегда, – сказал Стас.
Страж границы одним прыжком преодолел расстояние до своего противника, стоящего с опущенными руками, в расслабленной позе, нанес удар мечом, и спутники младшего Котова увидели технику иайдо в наглядном изображении.
Меч Асата не успел упасть на голову Стаса. Последовало мгновенное движение руки, высверк выхваченного из ножен синкэн-гата, колокольный звон столкновения клинков – и меч стража границы разлетелся на множество голубоватых осколков, словно был сделан из льда. Следующим движением Стас мог отсечь руку поздно отпрянувшего Асата, но не стал этого делать, бросил меч в ножны тем же стремительным красивым движением, будто делал это каждый день на протяжении многих лет.
– Я проиграл, – с печалью в голосе сказал кентавро-лев, – и теперь должен вызвать подкрепление. В моей программе содержится указание не сопротивляться Воину Закона, а предупредить хозяина о его появлении.
– Подожди немного, – подняла руку Мария. – Ведь он может сражаться и обыкновенным мечом. Не хочешь поучиться?
Лицо Асата, лицо женщины безупречных линий, оживилось.
– Пожалуй, особых противоречий моя программа в этом не видит. Я могу сопротивляться некоторое время.
– Лови. – Самандар бросил Стасу свою катану, и тот ловко поймал меч за рукоять.
В руке Асата появился еще один меч, копия первого, и страж границы бросился на противника, вздымая меч над головой. Разнообразием приемов его техника кэндо не отличалась. Раздался поющий звон столкнувшихся клинков.
– Беремся за дело, – глянула Мария на мужчин, с разными чувствами наблюдавших за поединком, – у нас мало времени. Выходим в астрал, поддерживая друг друга, и ищем Соболева. Сторожевые псы Монарха нас, конечно, засекут, но мы должны стряхнуть их и убраться отсюда до момента вытаивания псов в реальность. И, пожалуйста, не отвлекайтесь.
– Поехали, – сказал Василий, с трудом отрывая взор от зрелища и пресекая попытку подсказать Стасу то или иное движение. Ученик в советах не нуждался.
Это был очень необычный астрал, гораздо запутанней и мудреней земного. Если бы не помощь Светлады, ни Василию, ни Самандару не удалось бы найти то, что они искали, и выбраться из него обратно. Континуальное поле информации здешней реальности было, по сути, разумным существом, диктующим иерархию уровней, и контактировать с ним можно было только на пределе всех ментальных и душевных сил. Организовывал этот «живой» астрал – настоящую кладовую дьявола! – пентарх Удди, правая рука Монарха, вернее, его «проекция» на реальность, и он же командовал сторожевыми псами реальности – особыми программами, стерегущими выход (не вход!) из астрала и способными приобретать физическую сущность и плоть в соответствии с местными законами природы.
Светлада нашла-таки след Соболева – отпечаток его личности на «замках дьявола», закрывающих секретные уровни информации, и даже проникла в один из таких уровней, но больше ей сделать ничего не удалось. Сторожа астрала учуяли чужих и бросились в погоню.
Каким чудом им удалось стряхнуть со своих потоков сознания злобных тварей Удди, Василий не понял. Весь «искусанный», покрытый «язвами» фантомных болей, он выплыл из глубин дьявольского астрала и увидел финал боя Стаса с Асатом. Кентавро-сфинкс преклонил пред Котовым-младшим колено, признавая его победу.
– Я вновь вынужден…
– Уходим! – прервал стража границы Самандар, перенесший сражение с информационно-энергетическими «псами» легче Василия. – Крути свой тхабс домой.
– Ни в коем случае! – воскликнула Мария. – Они прорвутся за нами! Их надо увести отсюда. Сосредоточьтесь на эксплицитной реальности, на совершенно пустой или на покинутой всеми. Спешите, они сейчас будут здесь! Асат, задержи псов!
– Попытаюсь, повелитель, но не гарантирую…
Василий «крутанул» тхабс «вперед» по вектору разворота реальностей в глубины «розы», и дальнейших слов Асата они не услышали.
На этот раз миг перехода в другую реальность длился дольше – ощутимо дольше – и был насыщен неизъяснимой мукой чьего-то размышления. Впечатление было такое, будто тхабс прикидывает, куда отправить своих неопытных хозяев. А в следующее мгновение они оказались в мире без объектов и свойств, бесконечно большом и бесконечно малом одновременно, в мире оглушительно грохочущей тишины и неслышного грохота, где ничего не происходило и ничто не длилось, в мире, где люди ощутили себя ничем и одновременно всем, в мире потрясающе интересной скуки и одновременно невыразимого блаженства ожидания… Но это многоплановое понимание происходящего пришло на один удар сердца и ушло с появлением луча первой звезды, рожденной выходом наблюдателей. Потом пронесся шквал переходов-ощущений-озарений, и путешественники осознали себя сидящими в креслах какого-то колоссального космического корабля.
Почему именно эта мысль – космический корабль! – появилась первой, Василий не понял, как и все остальные, но она оказалась верной. Они действительно сидели в амортизационных креслах огромного звездолета, пахавшего по инерции здешний космос многие тысячи лет. Водители звездолета давно ушли в небытие (три их окаменевших трупа сидели в соседних креслах рубки), а он все еще мчался сквозь пространство к неведомой цели, мертвая машина с мертвым экипажем.
Впрочем, не совсем мертвая. В звездолете все еще работали какие-то механизмы, обеспечивающие его светом и теплом, поддерживающие искусственное поле тяготения, примерно равное земному.
Озираясь по сторонам, беглецы из «экспериментальной» реальности оглядели огромную рубку звездолета, по форме – идеальную пирамиду с пятиугольным основанием, освещенную голубовато-серебристым светом, сползли со своих кресел странных пропорций: ни одной круглой детали или поверхности – резкие изломы линий, углы и ребра, отрезки прямых. Кресел было девять, и группировались они вокруг черного пятиугольного зеркала в полу помещения, над которым высоко вверху, там, где грани пирамиды сходились углом, висело еще одно такое же черное зеркало. Шесть кресел были пустыми, в трех сидели бывшие водители корабля в серо-бурых скафандрах, больше всего похожие на двуногих и двуруких высохших акул. Конечно, по скафандрам нельзя было судить о форме тел их владельцев с полной уверенностью, но впечатление «акулы» они производили сильное.
Не чувствуя ни брезгливости, ни отвращения, ни страха, Василий оглядел космонавтов, потрогал их твердые, как металл, скафандры и повернулся к Марии, задумчиво разглядывающей зеркало в кольце кресел.
– Ну, и где мы, по-вашему, Мари? Это действительно корабль или только результат работы нашего воображения? И почему я уверен, что это звездолет?
– Тхабс, – проговорил Самандар. – Его работа. Не так ли?
Девушка ответить не успела.
Пол звездолета вздрогнул. Где-то в его недрах зародился неясный шум, напомнивший людям стихию разъяренной толпы, стал усиливаться, приближаться, и вскоре в стену рубки с гулом ударил невидимый таран.
– Все-таки псы Монарха догнали нас, – хладнокровно заметил Вахид Тожиевич. – Наверное, придется драться. Или побежим дальше? Кстати, Котов, когда ты включал тхабс, ты ориентировал его на следы Соболева или нет?
– Конечно, – кивнул Василий, сжимая рукоять меча.
– Значит, Соболев был здесь?
– К чему ты клонишь?
– Надо поискать его послание. Если он на Земле предвидел наше появление и догадался оставить знание тхабса, то и здесь мог оставить письмо.
– Мысль хорошая, но несвоевременная. Будем отходить.
– Надо драться, к сожалению, – тихо, но твердо и виновато одновременно сказала Мария. – Если стая почуяла нас и догнала даже в другой реальности, она не отцепится.
– Почему стая?
– Психоэнергетические сторожевые псы, как правило, организованы в «стаи оптимального воздействия», их очень трудно уничтожить.
В стену рубки снова с гулом ударил таран, так что она загудела и завибрировала, и одновременно с этим ударом зашевелились в креслах высохшие трупы космонавтов.
– Берегитесь! – вскрикнула Мария. – Они способны внедряться в любые предметы!
Реакция ее спутников не заставила себя ждать. Все они были воинами, прошедшими хорошую жизненную школу, не исключая и Стаса, и все трое умели анализировать ситуацию и действовать упреждающе. Сверкнули три клинка, разваливая надвое бросившихся на людей «акул». Но если Василию и Самандару пришлось рубить ожившие трупы еще раз, «акула», против которой Стас применил синкэн-гата, просто разлетелась на тысячу осколков, будто глыба серого стекла.
Но на этом бой не окончился.
Третий удар потряс рубку чужого звездолета, в ее косо наклоненной стене появилась полусферическая выпуклость, раздулась в шар, который с чмоканием оторвался от стены, оставив в ней метровую дыру, и покатился на людей.
– «Печать джинна»! – отчаянно крикнула Мария, прижав к вискам ладони для концентрации мысли. – Не подходите к ней, попытайтесь оттолкнуть!