нования пальцев казались такими же кровавыми, как после сражения в бойцовой яме.
Я резко проснулась, растерянная и с тяжелой головой. Рассвет медленно, но неизбежно наползал на горизонт. Посмотрев фильм, мы тут же отрубились. Сказались наконец-то ночи без сна.
Я неподвижно лежала в кровати, размышляя о том, что мы узнали. Наша мать была дочерью Истребительницы. Если бы это было не так, она никогда не встретила бы Наблюдателей. Не стала бы одной из них. Не познакомилась бы с нашим отцом. Мы бы не стали Наблюдателями – но нас и не было бы на свете.
Еще это означает, что моя бабушка тоже была Истребительницей. Мне хотелось бы поговорить с ней. Поговорить с кем-нибудь, кто понимает, через что я прохожу. Жаль, что Космина не такая милая. Боги, сейчас я согласилась бы поговорить даже с Баффи.
Всегда можно поискать Еву Сильвера. Или старого Брэдфорда Смайта. Он знал мою бабушку. Он мог бы мне о ней рассказать. Но мне не хотелось говорить ни с кем из них. Мне хотелось кого-то из своей семьи.
Мне хотелось, чтобы рядом был отец. Пусть Артемида не желает читать его дневник, но я должна.
Я достала его дневник из-под кровати, схватила дневник Брэдфорда – он так и валялся раскрытым в углу, – и поспешила в сторону тренировочного зала, но тут же едва не врезалась в Еву Сильвера.
– Нина! – она удержала меня, положив руки на плечи. Она вообще когда-нибудь спит? – Куда ты направляешься?
– Позаниматься, – мне не хотелось объяснять ей, что ищу спокойное место, чтобы прочесть дневник своего отца.
Она одобрительно улыбнулась.
– Я не нашла тебя вчера, чтобы поговорить о том, что случилось в Дублине, но я подумала, что ты захочешь денек отдохнуть. Нам нет необходимости срочно что-то делать. Мне очень жаль, что тебе пришлось столкнуться с такими сложностями. Я чувствую, что подвела тебя, отправив куда-то, не имея достаточной информации.
– Вы не могли об этом знать. И вы помогли мне: вы поверили мне насчет Космины, – а это многое значит.
И то, что ее волновали мои чувства, тоже говорило о многом.
– Я всегда буду верить в тебя. И хотя я сожалею о своей поспешности, то, что ты сделала в Дублине, было просто невероятно – тем более учитывая, что ты не проходила обучение. Твои способности поистине изумительны. Видимо, лучшее действительно приберегают напоследок. Даже когда речь идет об Истребительницах.
Это было настолько не похоже на реакцию моей матери – и даже на реакцию Артемиды – что я была поражена до глубины души. Ева не только хочет, чтобы я была Истребительницей, – она считает, что я отлично справляюсь.
Она сжала мое плечо.
– Не беспокойся о Космине или Дублине. Мы с Брэдфордом Смайтом работаем над этим. Но лучше это не афишировать. Твоя мать, Ванда и Руфь ничего об этом не знают, и я предпочла бы, чтобы так оно и оставалось.
– Да, конечно. Я могу чем-то помочь?
Она покачала головой.
– Ты уже выполнила свою часть, и ты должна гордиться собой.
Лучезарно улыбнувшись, она отправилась дальше по своим делам.
Повеселев, я устроилась на охапке матов в углу зала. Мне нужно еще разобраться с демоном в футболке Coldplay, но он никуда не денется. Киллиан регулярно выходил на связь, так что я знала, что он в безопасности. Прямо сейчас вопросы о том, как быть Истребительницей, казались мне более насущными.
Дневник моего отца был увесистым, страницы истерты и помяты. Он был Наблюдателем не только у Баффи. До нее он работал с еще двумя Истребительницами. Я всегда гордилась тем, что он был Наблюдателем у стольких Истребительниц. Но теперь, когда я сама Истребительница, я поняла, что это означает, – ему пришлось похоронить двух своих подопечных. Потому что Истребительницы не выходят на пенсию. Они погибают.
Я открыла дневник на середине. Почерк был мне незнаком – меня пронзила острая боль потери. Он писал неаккуратно, но его мысли были хорошо структурированы. Раздел, который я открыла, был посвящен замечаниям о технике тренировок, которые приносят больше толку, чем другие, а также случай из практики, как его Истребительница противостояла банде вампиров, терроризировавших небольшой городок. Истребительница заманила их на кладбище, где отец расставил мины-ловушки, чтобы убрать их одного за другим и уравнять шансы Истребительницы.
Слеза капнула на страницу, слово расплылось. Он никогда не рассказывал нам об этом, но мы с Артемидой использовали часть этих мин-ловушек в наших комнатах много лет. Я знала, что умение бороться с вампирами не передается генетически, но учитывая его навыки и то, что моя бабушка была Истребительницей, возможно, я действительно была рождена для этого.
Внезапно я ощутила тесную связь со своим отцом. Пусть я не очень хорошо его помню, но мы продолжаем его дело.
И я была уверена, что отец гордился бы тем, что я Истребительница. Мать может ненавидеть это – может даже ненавидеть меня за это, – но отец гордился бы мной, как он гордился этой девушкой, о которой он писал с профессиональным восхищением. Я хотела бы, чтобы он был здесь и обучал меня. Он бы не стал скрывать, что я потенциальная Истребительница. Он бы подготовил меня. И мы бы вместе готовили меня все эти годы к роли величайшей Истребительницы.
Я впервые была действительно счастлива оттого, что я Истребительница. Это не просто восторг от тех трюков, которые я могу проделывать, не прилив адреналина. Настоящее счастье. Ведь теперь я знала, как важно это было для моего отца, как он гордился той девушкой – все это было в его дневнике.
И я могла притвориться, будто эти строки обо мне. Я могла представить, как он обучал бы меня с той же гордостью и с той же заботой. Отец любил этих девушек как родных. Как бы тогда он любил Истребительницу, которая была по-настоящему родной для него? Будь он жив, все было бы иначе. Мама была бы собой. Артемиде никогда не пришлось бы заботиться обо мне, потому что это была бы его задача. И я была бы обучена и подготовлена – под настоящим наблюдением.
Вытерев слезы, я пролистала дальше. В глубине души я надеялась найти записи о семье, хотя я знала, что это рабочий дневник, а не личный. А затем я остановилась. Я дошла до раздела, где он собирался встретиться с новой Истребительницей.
Баффи.
Это почти конец книги. Потому что это почти конец всего.
«Меня беспокоит пророчество, – написал он. – Хелен настаивает, что нам не о чем волноваться, но такие вещи всегда сложнее, чем кажутся на первый взгляд. Я сказал Хелен, что не собираюсь соглашаться на это задание. Но эта новая Истребительница – самая неподготовленная девушка, которую я когда-либо видел. Я получил данные предварительного наблюдения. Честно говоря, это ужасает. Я не собираюсь критиковать систему, поскольку древние силы знают лучше меня, чей потенциал раскроется в Истребительницу, которая нужна нам больше всего, но… это же явная ошибка!»
Я фыркнула. Затем перечитала начало записи, где упоминалась моя мама. Я помнила пророчество про Баффи. Оно касалось Мастера, первого серьезного противника, которого Баффи встретила после переезда в Саннидэйл. Что-то о том, что «Мастер возродится, и Истребительница погибнет». Пророчество сбылось. Она и правда погибла. Просто ненадолго. Баффи никогда не умела играть по правилам.
Но постойте… в то время у Наблюдателей не было этого пророчества. Парень Баффи – это извращение природы, вампир, обладающий душой, – передал пророчество Руперту Джайлзу после смерти моего отца. Я это помню, потому что тогда поднялось много шума – почему это у вампира есть доступ к пророчеству, а у Наблюдателей нет. Значит, мой отец не мог о нем знать. Речь шла о каком-то другом пророчестве.
И если пророчество касалось Баффи, зачем ему отказываться от должности ее Наблюдателя? Какая-то бессмыслица. Хотелось бы мне расспросить мою маму, но это невозможно.
«Я должен согласиться на это задание, – писал отец. – Баффи нуждается во мне. Я не могу доверить ее жизнь и безопасность кому-то другому. Хелен позаботится о том, чтобы пророчество никогда не исполнилось. И мои дочери никогда…».
Это явно другое пророчество. Что-то более личное, раз он упоминает нас. Но что это? Я в нетерпении посмотрела на следующую страницу.
Там ничего не было. Страница была вырвана. Следующая страница начиналась с середины фразы, описывая подробности его первой провальной тренировки с Баффи и его опасения, что древний вампир Лотос уже начал выслеживать ее. Ни одного упоминания о нашей семье.
Я закрыла дневник. Я не могла читать дальше. Не могла читать, как он старался обучить Баффи, подготовить ее, зная, чем все это закончилось. Отец похоронил двух Истребительниц. А затем мы похоронили его – из-за Баффи.
Я встала и врезала кулаком по боксерской груше. Оторвавшись от цепи, она пролетела по полу и врезалась в стену с такой силой, что швы полопались. Я услышала несколько медленных хлопков, затем:
– Вау.
Я развернулась и увидела Лео.
– Извини! Я не хотела. Я просто… – Я резко оборвала себя. Я крутая Истребительница, которая может разорвать несколько боксерских груш, не спрашивая чьего-либо разрешения. Мне хотелось, чтобы Лео разозлился на меня, начал меня отчитывать, и тогда бы я наорала на него в ответ.
Лео наклонился и осмотрел грушу.
– Этот инвентарь сделан для Наблюдателей. Не для Истребительниц. Не твоя вина, что ты сильнее их всех, вместе взятых.
Это не совсем то, на что я надеялась. Я достала из подсобки метлу, чтобы помочь с уборкой. Когда я вернулась, Лео держал в руках дневники.
– Это не мои записи! – Мое лицо затопил жар, все прошлые переживания нахлынули с прежней силой.
Лео покраснел. На самом деле покраснел. Как он смеет!
– Конечно, нет. Я знаю.
– Я даже не веду дневник. – Я выхватила у него дневник отца, но он перехватил мою руку.
– Афина, прости меня. За тот случай в старом тренировочном зале. Мне так и не удалось поговорить с тобой до отъезда.
– Не помню такого, – солгала я. – О чем тебе было со мной говорить?