А потом она лежала на кровати с закрытыми глазами, делая вид, что крепко спит, а под опущенными ресницами разыгрывались непрошеные сцены, предлагая всевозможные варианты, начиная с того момента, как он посмотрел на нее очень по-мужски, а она заметила, что платье разорвано, и жутко покраснела. Наверное, это выглядело неплохо, все говорят, что она смущается и краснеет просто очаровательно.
Или даже можно с того момента, когда стрела ударила разбойника в самое больное место, а она рванулась и, разрывая платье, бросилась к Олегу. Наверняка тоже выглядела очаровательно: трепещущая, испуганная, с большими глазами, полными ужаса, мужчины это любят, в таких случаях чувствуют себя вдесятеро сильнее и значительнее.
Сон никак не шел, хотя картинки рисовались все причудливее, вплоть до самых непристойных, которые она тут же с негодованием отбрасывала, выгоняла, но они тайком возвращались и, меняя шкурки, снова предлагали именно эти особые варианты.
Не надо было это жареное мясо на ночь, подумала с досадой. Да еще с острыми травами. И ночь такая жаркая, что прямо и не знаю!..
Утром проснулась злая, как змея, которой на хвост наступили тяжелым грязным сапогом. Что это с ним, на этот раз она лежала совсем рядом, даже руку не надо протягивать, вот жар ее мягкого нежного тела, вот его твердые каменные мышцы, даже в расслабленном состоянии как из гранита… Правда, она позорно заснула, не дождавшись, пока он решится, хотя с его стороны щепетильность как-то не совсем уместна, даже напротив, ожидается некоторая сдержанная грубость, но все-таки мог бы как-то и проявить свое внимание и жадное мужское нетерпение…
Олег у окна на лавке и в скудном свете хмурого утра менял тетиву на луке. Барвинок из-под приспущенных век наблюдала, как он заранее привязал один конец к рогу, а жилку накрутил на него, потом осмотрел пояс, попробовал, легко ли выходят и входят в ножны узкие клинки кинжалов.
— Доброе утро, — сказала она сладеньким голоском и улыбнулась, как ясное солнышко. Мужчины не любят хмурых женщин, им нужно чирикать и улыбаться. — Как спалось?
— Спасибо, — буркнул он. — Спал, как бревно.
— Ну что ты себя так, — почти пропела она счастливым голоском, — не такое уж ты и бревно, если присмотреться получше. Хотя, конечно, во многом, да, самое настоящее, спорить не буду…
— Вставай, — прервал он. — Надо завтракать и топать. Черный Маг, возможно, уже знает, что здешний колдун убит.
— Значит…
— Да, — прервал он снова, — знает, что иду за ним.
Она торопливо выкарабкалась из постели, он деликатно отвернулся, негодяй, хотя она и так спит вовсе не голая, но в следующий раз придется, если он продержится еще хоть ночь, она испробовала все уловки, ну почти все…
Завтрак прошел в молчании, Олег весь в задумчивости, ел рассеянно, как еще миску не сожрал в невнимательности, а она помалкивала, сердитая, что его мысли о великом так уж сумели подавить простенькие, но всегда такие сильные мужские чувства и поползновения.
Поднялся он с тем же суровым выражением, Барвинок мило улыбнулась и тут же вскочила.
— Я готова.
— Хорошо, — одобрил он и добавил занудно: — Человечество надо возделывать, как и любой огород. И, конечно, выпалывать сорняки. Я вот этот самый…
— Выпалыватель? — щебетнула она.
— Да, он самый.
Она с самым милым личиком огляделась по сторонам.
— Мне уже кажется, здесь даже стены — зануды.
— Сейчас уходим, — сказал он утешающе.
Она ответила с сарказмом:
— Ну да, и вся занудность останется здесь. Ты в самом деле умный, сразу видно.
Он кивнул, ага, он такой, Барвинок вздохнула, такую каменную стену не пробить тонкими стрелами иронии, вышла за ним на крыльцо во двор. Там челядины и гости, стоя широким кольцом, с восторгом рассматривали двух великолепнейших коней, их гордо держит под уздцы крепкоплечий мужик.
— Какие красавцы, — вскрикнула Барвинок. — Таких еще не видела…
— Нравится? — спросил волхв. — Твой с белой гривой.
— Что?
— А мой темный, — сказал он и уточнил для женщины: — Вороной.
Мужик бегом повел коней им навстречу, те весело вскидывали головы, и он беспомощно повисал в воздухе, дрыгая ногами. Олег кивнул, лицо довольное.
— Да, именно такие… все хорошо.
Мужик передал ему повод, поклонился и поспешно исчез. Барвинок, донельзя удивленная, подошла к своему, погладила, пошептала в бархатное остроконечное ухо, устанавливая дружбу, с конями общаться так же просто, как и с мужчинами, улыбнулась и поставила ногу в стремя.
Седло дорогое, прошито шелковыми нитями, а сделано так умело, что моментально ощутила себя развалившейся в уютном кресле. Рядом фыркает конь Олега, крупный жеребец с огненными глазами, женщине он угрожающе показал крепкие зубы, способные сразу перекусить берцовую кость медведю.
— Поехали, — сказал Олег коротко.
— Ты не заплатил…
— Заплатил, — буркнул Олег. — Намного раньше.
— А-а-а…
Больше спрашивать не решилась, волхв полон тайн, хотя иногда и кажется, что уже близка к полной разгадке их всех, но пока да, надо терпеть и подхихикивать, стараясь не раздражать мужское чванство.
Глава 12
За воротами города волхв пустил коня в галоп, Барвинок не успела послать свою лошадку следом, как та стрелой сорвалась с места и моментально догнала, а дальше мчалась рядом с жеребцом, злорадно кося на него хитрым глазом.
Потом город остался далеко позади и вообще пропал, на горизонте в сизой дымке проступили далекие горы, белые пики ярко выделяются на синеве неба, а перед конями раскинулась холмистая и пестрая долина, где среди зелени угадываются темные рощи и голубые пятнышки мелких озер.
— Тебе просто везет, — сказала она, — у тебя всякий раз находится именно тот амулет, что спасает твою шкуру.
Он покосился на нее удивленно.
— Ты чего вдруг?
Он поморщилась.
— Да вот никак не могу выбросить тебя из головы.
— Тебе нужно, — посоветовал он, — выбросить гораздо больше.
Она кивнула.
— Знаю. Ты вообще-то мелочь, я тоже, может быть, о чем-то большом размышляю.
— Ого, — сказал он с уважением. — Насколько большом? С этого коня или больше?
Она фыркнула и отвернулась с достоинством. Кони срезали крутую дорожную петлю и снова вышли на укатанную колесами телег до твердости камня землю.
Барвинок с удовольствием подставляла лицо встречному ветру, вскоре забыла, что поклялась больше не разговаривать с этим чудовищем, спросила что-то, но он не отвечал и очень внимательно смотрел в сторону от дороги. Барвинок прервала рассказ и тоже попыталась что-то увидеть в серых от пыли кустах, а когда ничего не получилось, раскрыла рот и хотела уж спросить язвительно, чем вызван такой интерес к бурьяну, не потому ли, что не выносит женского общества, но кусты раздвинулись, на дорогу вышла крохотная девчушка лет пяти, худая и с большими печальными глазами.
Платьице старенькое, сшитое из лоскутков, уже ветхое. Она вздрогнула, увидев двух взрослых, остановилась в испуге, палец озадаченно сунула в рот и смотрела на огромных всадников с изумлением, но без страха.
— Ребенок, — ахнула Барвинок, — какая милая малышка! Как она здесь оказалась?
Она круто остановила коня, Олег тоже натянул повод, брови его сошлись над переносицей.
— Да, действительно…
— Разбойники напали, — предположила Барвинок. — Убили всю семью, а ее пощадили. Или она сама убежала и спряталась. Иди сюда, девочка!
Она соскочила на землю, но лошадка тревожно переступала с ноги на ногу и норовила убежать, пришлось удерживать ее за повод обеими руками.
Девчушка пропищала тоненьким голоском:
— А вы меня не обидите?
Барвинок чуть не всхлипнула от жалости и умиления.
— Ни за что! Иди ко мне…
Она присела и, удерживая конский повод, протянула руки. Девочка доверчиво пошла к ней. Когда Барвинок уже готовилась принять ее в объятия, сверху опустились мускулистые руки, девочка взлетела в воздух.
Барвинок посмотрела вверх, Олег уже на земле, его конь стоит спокойно, а сам волхв держит малышку на вытянутых руках, словно первый раз в жизни взял ребенка на руки, рассматривает ее, как нечто удивительное.
Она вскочила и сказала с раздражением:
— Что это на тебя нашло? Вроде бы детей на руки не хватал по дороге…
— В смысле, — переспросил Олег, — тебя не брал на руки? На то много причин.
Она спросила язвительно:
— Каких же?
— Первая, — ответил он серьезно, — ты для меня уже не загадка. А вот этот ребенок… Почему в лесу, далеко от любых жилых мест? Почему у нее такое чистое платье?… Девочка, ответь мне, почему?
Ребенок пропищал тоненьким голоском:
— Мне страшно… а еще я потеряла куклу.
— Найдется, — пообещал Олег. — Так почему?
— Потому что, — протянула девочка протяжно, голос ее начал меняться, — потому что…
Барвинок не успела насторожиться, смотрела все еще с умилением и жалостью, а на Олега с гневом, как руки девочки удлинились, она ухватила волхва за шею. Лицо страшно изменилось, вытянулось, превращаясь в волчью морду. Ее зубы звонко клацнули возле носа волхва, но он с усилием держал ее на вытянутых руках, затем наклонился, наступил на хрупкое тельце и начал разгибаться.
Ее руки тянулись и тянулись, медленно истончаясь. Волхв наконец разомкнул их на своей шее, Барвинок не успела глазом моргнуть, как перехватил чудовищного ребенка за ногу и начал крутить им, как оглоблей. Безобидная девчушка быстро превратилась в огромного волка, Олег сделал два быстрых шага к придорожному камню и, прицелившись, хряснул о него чудовище головой.
Сухо треснуло, словно лопнул в костре раскаленный валун. Во все стороны плеснуло красным, будто с высоты упал и разбился большой кувшин с густым вином.
Олег выпустил из рук ногу чудовища, остановился и потряс головой. Глаза стали озабоченными.
— Что-то слабею, — сказал он уныло. — Раньше мог часами крутиться. А теперь голова кругом идет.