ов Политбюро), делает это конструкцию предельно неустойчивой. Подумайте об этом.
- Товарищ Серегин, - сказал Виссарионыч, - мы же знаем, что у вас по этому вопросу уже имеется свое, вполне определенное мнение. Скажите, что в таком случае предлагаете делать лично вы?
- Прямые выборы! - рубанул я. - Прямое и тайное голосование. Один коммунист - один голос. Тогда верхушка партии не замкнется сама на себе, а будет зависеть от воли и поддержки рядовых членов партии, которые у вас точно плоть от плоти и кровь от крови народной. Товарищ Сталин, к примеру, при жизни сможет выигрывать такие выборы с любой степенью регулярности.
- Да, товарищ Серегин, - сказал Отец Народов, - рациональное зерно в этой идее есть. Ведь мы уже знаем, как хорошо показали себя наши рядовые коммунисты, грудью вставшие на защиту завоеваний Октября, и каким дерьмом оказались некоторые наши «соратники» по ЦК, не оправдавшие оказанного им высокого доверия. Однако приступать к такому можно не раньше, чем в партии будет наведен идеальный порядок и из нее будут удалены все явные и тайные троцкисты, оппортунисты и перерожденцы. Иначе не избежать беды, ибо многие и многие спят и видят, как они дорвутся до власти после смерти товарища Сталина. Своим Истинным Взглядом мы видим это вполне определенно.
Мир Прогрессоров, 19 марта 4-го года Миссии. Четверг. Час дня. Народная республика Ак-вилония, Асгард, правая столовая Большого Дома
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
- Итак, товарищи, - сказал я, окинув взглядом членов Сената Аквилонии, - у меня к вам есть одно деловое предложение, от которого вы, впрочем, можете отказаться...
- Звучит интригующе, - ответил Сергей Петрович Грубин. - А теперь, Сергей Сергеевич, изложите, пожалуйста, суть вашего предложения, уж очень любопытно, почему мы должны от него отказываться.
- Речь идет о забросе, - сказал я, - от нашего стола вашему столу. Но это не пара десятков оставшихся бесхозными членов бывшего правящего семейства Романовых, а Третий флот Соединенных штатов Америки образца тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Три атомных авианосца, в том числе и новейший на тот момент «Нимиц», четыре десантных вертолетоносца, пять десантных кораблей-доков, дюжина ракетных крейсеров, три десятки эсминцев, а также танкеры и транспорты снабжения... Всего около пятидесяти тысяч рыл мужского пола англосаксонско-протестантской и негритянской национальности, включая двенадцать-пятнадцать тысяч морских пехотинцев с опытом операций во Вьетнаме...
- Пятьдесят тысяч? - ошарашенно переспросил Андрей Викторович Орлов. - Это откуда ж у вас, Сергей Сергеевич, такое богатство?
- Это побочный результат моей Чилийской десантной операции, результатом которой стало свержение режима душки Пиночета, - пояснил я. - Все было как положено: шок пополам с трепетом, айне колонна марширен, цвайне колонна марширен, бомбоштурмовые удары по узлам упорного сопротивления, штурмовые группы моей СБ, врывающиеся в застенки и тюремные казематы, а также неизбежный визит Каменного Гостя к главному негодяю. Но вот в Вашингтоне, видите ли, обиделись на то, что я обидел их сукиного сыночка, отнял плохие игрушки и надавал ремнем по заднице, а потому послали против меня Третий флот, зоной ответственности которого как раз являются воды, прилежащие к тихоокеанскому побережью обеих Америк. Сутки назад вся эта армада, большую часть которой представляет собой плавучий антиквариат времен второй мировой войны, вышла из Сан-Диего и со скоростью двадцать узлов двинулась в сторону Вальпараисо. Ожидаемое время прибытия в конечную точку маршрута - через девять дней, но уже через четыре дня это американское соединение достигнет пункта с максимальным удалением от побережья Америки в тысячу двести морских миль, дальше которого оно пройти не должно. Принцип у меня такой - оскаленные зубы вбивать в глотку по самые гланды. Первоначально у меня был план одномоментно уничтожить это американское соединение ударом плазменного оружия, чтобы даже мусора на воде не осталось. Потом я немного остыл, внимательно рассмотрел данные орбитального сканирования, прикинул возможное развитие политической ситуации в том мире, и решил отложить брутальные методы для будущих времен. Это не значит, что все пиндосы там агнцы божьи, но ощущение пожирающей все варварской орды они на меня не производят. Кроме того, после уничтожения этого соединения до последнего человека переговоры с американским правительством о том, что с соседями по планете следует жить мирно, станут попросту невозможны. Моя задача в том мире - стабилизировать ситуацию с минимальными затратами энергии, а не воевать с Соединенными Штатами и их союзниками до окончательной победы и пылающих руин Вашингтона. Такое у меня еще успеется.
- С американцами, значит, Сергей Сергеевич, вы воевать не хотите, а мимо Пиночета спокойно
пройти не смогли? - с язвинкой в голосе спросил меня Антон Игоревич Юрчевский.
- Да, не смог, - развел я руками, - вот такой я человек. А если серьезно, то господин Пиночет, как и ему подобные, непосредственно попадает в сферу моих профессиональных интересов, как Божьего Бича. Ну не должна такая погань жить на белом свете и творить зло. Вы же не прошли мимо британской Норфолкской колонии, уничтожив ее под корень, вот и я тоже не прохожу мимо подобных нарывов, лишь иногда притормаживая на время из тактических соображений, потому что для операции еще не сложились подходящие условия. С Пиночетом все созрело и перезрело, и боль хлестала из того нарыва фонтаном, а потому я задержался лишь для того, чтобы поострее заточить свой хирургический скальпель.
- Ну хорошо, Сергей Сергеевич, - сказал товарищ Орлов, - с Пиночетом мы разобрались. Сказать честно, окажись это существо в пределах нашей досягаемости, торчать бы его башке на колу. Теперь давайте поговорим о ваших американских крестниках. Скажите, у вас нет какого-либо иного, не аквилонского, нелетального способа избавления от этой обузы?
- Такие способы есть, но нелетальными они только кажутся, - ответил я. - Если загнать американское соединение с мир Содома, то есть в мезозой, то получится хороший сюжет для фильма ужасов и не более того. Местная фауна - весьма зубастая, и будет рассматривать несчастных америкосов только как еду. Если они сунутся к содомитянам, то есть если я допущу такой вариант развития событий, то возникнет ситуация, когда против боевой техники будет применена боевая магия, которой тот мир так же богат, как Персидский залив нефтью. Главное средство против такой напасти -это заклинание нейтрализации, разрушающее творения содомитских магов, но среди американцев уж точно нет ни одного специалиста в этом вопросе. Так что в случае высадки на берег сначала будут быстрые успехи за счет эффекта внезапности и технического превосходства, а потом местные обязательно возьмут свое. И только некоторые счастливчики смогут продолжить влачить существование в качестве племенных самцов-производителей двуногого остроухого скота или в качестве красавчиков-эфебов в гомосексуальных гаремах содомитянской колдовской аристократии. А ведь, исходя из вашей собственной терминологии, именно эти американцы пока еще совсем не настоящие враги, и истреблять их до последнего человека было бы абсолютно неправильно, как и подвергать мучительным истязаниям.
- Да, - согласился товарищ Грубин, - картина далеко не благостная, и быть за такое ответственным я бы не хотел. Ведь мы никогда специально не мучали ненастоящих врагов, а только перевоспитывали их трудом и проповедями отца Бонифация.
- Все верно, Сергей Петрович, - подтвердил я. - В своей массе большинство из тех американцев - люди в общем неплохие, что подтверждается при групповом психосканировании. За исключением отдельных моральных уродов, перевоспитание по вашим стандартам вполне возможно. Кроме того, у меня в любой момент может возникнуть необходимость продемонстрировать этих людей живыми и здоровыми какой-нибудь комиссии Конгресса. Возвращать их в родной мир я не собираюсь, ибо попытка вооруженной силой вмешаться в мои дела тоже должна иметь свою цену, однако у меня должна быть возможность показать, что эти люди не убиты, не съедены дикими зверями и не проданы в рабство. Зато сотрудников ЦРУ, арестованных во время захвата, то есть освобождения, Сантья-го-де-Чили, я подобной комиссии могу продемонстрировать исключительно в колотерапированном состоянии, ибо как раз они - враги лютые и убежденные в своем праве творить любые бесчинства.
- Но пятьдесят тысяч упертых пиндосов - это же уму непостижимо! - воскликнул Антон Игоревич. - Сейчас, после прошлогоднего пополнения, нас всего-то чуть больше двадцати тысяч, и большая часть этого контингента еще до конца не ассимилирована, а вы предлагаете нам такой «подарок», который еще предварительно надо будет победить. У вас, насколько мы знаем, людей раз в двадцать больше, и все они добровольцы, а не случайно подвернувшиеся под руку Посреднику бедолаги. Почему бы вам самому не заняться этим делом?
- Да, Сергей Сергеевич, к сожалению, это так, - поддержал своего товарища Сергей Петрович Грубин. - Мы готовы принять к себе тех, кто добровольно выберет Аквилонию как альтернативу ссылке в дикую природу с одним ножом на пятерых, но не более того, и таких желающих не может быть более двух-трех тысяч человек...
- При этом, - язвительно сказала леди Ляля, - тот, кому вы дадите нож, непременно поделается начальником и даже господином над своими приятелями. Жизнь по праву силы у пиндосов в крови.
- Это само собой, - сказал Сергей Петрович, - те, у кого имеется огнестрельное оружие, будут главенствовать над теми, у кого есть ножи, а те, в свою очередь, станут измываться над безоружными товарищами по несчастью. На «Сити оф Глазго» мы такое уже проходили.
- Это так, - на ломанном русском языке сказал Джек Лондон, - пример товарищеский взаимовыручка среди американец на Юконе был очень редкий, а вот самый безобразный конкуренция сколько угодно. Но я не хотел верить, что мистер Сергий с весь его могущество может, не моргнув глазом, убить пятьдесят тысяч американский мужчина.