Остальные вожди среднего и позднего советского периода нужны мне были потому, что очаги социального некроза были равно унаследованы и Украиной, и Российской Федерацией от позднего Советского Союза, когда общество было еще в значительной степени единым. Причем в России таких носителей деструктивной доминанты к началу двухтысячных годов оказалось даже больше, поскольку они активно мигрировали на запах легких денег, как с Украины, так и из других постсоветских республик, но Незалежная по экспорту подпорченного человеческого материала находилась тогда на первом месте. Из Одессы, Донецка, Киева или Днепропетровска в Москву было уехать все же проще, чем в Нью-Йорк или Рио-де-Жанейро, а четверть века спустя это аукнулось со страшной силой.
В первую очередь действовать необходимо в мире товарища Брежнева, в эпоху которого диссидентство среди интеллигенции превратилось в модное явление. Результаты сквозного психосканирования территории Советского Союза в семьдесят шестом году говорят об этом однозначно. Когда с экранов телевизоров и со страниц газет государство вещает одно, а у себя на улицах, в домах и магазинах люди видят совсем другое, то в общественном сознании случается диссонанс, без которого невозможно развитие массового диссидентства. И это касается не только рядовых граждан, которых с политического Олимпа и не разглядеть. Вот, например, секретарь Московского Городского Комитета КПСС товарищ Егорычев на июньском Пленуме 1967 года начал задавать неприятные вопросы по поводу состояния советской обороны вообще и Московской Зоны ПВО в частности, которая на тот момент пополнялась устаревшими образцами вооружения: «.Может быть, настало время... на одном из предстоящих пленумов в закрытом порядке заслушать доклад о состоянии обороны страны и о задачах партийных организаций - гражданских и военных так, как, например, на прошлом пленуме мы рассматривали вопрос о нашей внешней политике. Меня, например, как члена Военного совета Московского округа ПВО, весьма беспокоит, что противовоздушная оборона столицы недостаточно надёжна. Существующая система всё более морально устаревает, модернизация её должного эффекта уже не даёт, создание же новой системы ПВО столицы слишком затягивается».
Все кончилось тем, что Егорычева с Москвы сняли и послали... послом в Данию, а назначили на его место коммунистического барина товарища Гришина, который неприятных вопросов не задавал, зато греб под себя импортный дефицит из «сотой» секции ГУМА27 сразу двумя руками. Тут вопрос, конечно, не к нынешнему Брежневу, а к его реципиенту, который в 1967 году был еще в ясном уме и твердой памяти. Но на того, прежнего, Брежнева сейчас где сядешь, там и слезешь. И вообще, главное, не допускать рецидивов того явления, когда в ответ на справедливые критические замечания критика убирают куда подальше, а мусор наскоро заметают под ковер, мол, и так пойдет.
Исходя из этой «судьбоносной» концепции, Советский Союз и дожил до рокового момента Перестройки, после чего, из-за перегиба политики в обратную сторону (оголтело критиковать все и вся без всякой привязки к реальности) с грохотом загремел туда, откуда уже не было выхода. Хуже всего то, что даже в случае радикального улучшения экономического положения Советского Союза его внутреннее деление на донора (РСФСР) и множество жадных реципиентов (прочие республики) может привести к тому, что все лучшее уйдет детям, то есть прибалтам, хохлам и молдаванам, а те, кто это великолепие заработал, опять окажутся на голодном пайке. Ни в один период своей истории Грузия не жила так хорошо, как во времена советской власти, а когда это благословенное время закончилось, отчасти и усилиями самих грузин, эта маленькая, но гордая страна обнищала как помойная кошка. Из этого можно сделать вывод, что радикальное укрепление советской экономики - это необходимое, но недостаточное условие для сохранения СССР. Воспитывать надо «младшие» республики СССР, быть может, даже ударами солдатского ремня по голой заднице, а не закармливать мармеладками и шоколадками.
При товарище Сталине в сорок первом году положение еще хуже, то есть диссидентура там окопалась в высших эшелонах власти, и никого, кроме себя, туда старается не пускать. Какого «старого соратника» и «верного ленинца» ни возьми, то окажется, что в Основном Потоке этот деятель яро поддерживал Хрущева против всех прочих кандидатур и бурно аплодировал его докладу о «Культе Личности» на двадцатом съезде. И вот ведь что важно: люди эти в своей массе умственные способности имеют весьма средние, академиев по большей части не кончали, но зато обременены огромным самомнением и претензиями на участие в коллективном управлении страной, ведь именно ради этого они и вступили в партию большевиков. Да, а я бы не доверил им даже руководство платным сортиром.
Товарищ Сталин, как истинный трудоголик и перфекционист, лично тянет огромный воз государственных забот, при поддержке немногочисленного круга избранных помощников. Однако значительная часть этих действительно лучших людей страны не входит в число членов ЦК. А те из них, кого Отец Народов своим авторитетом продавил в этот высший орган партийно-государственного управления, составляют среди поборников коллективного управления абсолютное меньшинство. Так что для подавляющего большинства ЦК убрать этих людей из своего коллектива после смерти Вождя будет делом одного голосования. А потом... потом придут Маленков, Булганин или Ворошилов, что будет ничуть не лучше Хрущева.
К тому же в настоящий момент в окружении Сталина нет ни одного человека, кто смог бы взвалить на себя все то же, что и он сам. Тут уникальный кадр нужен - во-первых, сильный харизматик, способный замкнуть на себя всю страну, и даже весь мир, во-вторых, талантливый управленец и двужильный трудоголик, в-третьих, он, будучи Вождем Страны Советов, даже в самые тяжелые моменты не должен терять из виду конечной цели. На последнем я настаиваю: вдоволь насмотревшись на то, как впотьмах блуждали в трех соснах деятели из Политбюро образца семьдесят шестого года - невинные жертвы ядовитых догм химически чистого марксизма-ленинизма. То, что советская система скончалась лишь через тридцать пять лет после того, как ее стали пытать этой субстанцией, говорит только о том запасе прочности, что заложил в нее генеральный конструктор тов. Сталин...
И тут я поймал себя на мысли, что чисто подсознательно не хочу рассматривать вариант с продлением жизни товарища Сталина из сорок первого года - неважно, до восьмидесятого года, начала третьего тысячелетия или вовсе до бесконечности. Сосо из четвертого, товарищ Коба из четырнадцатого и товарищ Сталин из восемнадцатого годов получат от меня дар долгой жизни, что называется, автоматом. Нет у них внутри пока ничего, кроме стремления к справедливости, ни мстительной злобы, ни ненависти, ни вспышек немотивированной жестокости. И в том мире, из которого происходит моя супруга Елизавета Дмитриевна, и в мире, откуда к нам прибыли майор Половцев и его курсанты, об инкарнациях товарища Сталина отзываются весьма комплиментарно, не отмечая за ним-каких либо негативных поступков. В паре с императором Михаилом Вторым Канцлер Империи Иосиф Джугашвили выглядел завзятым миротворцем-примирителем, не прощавшим партнерам лишь трех вещей: необязательности в делах, финансовой нечистоплотности и предательства доверившегося. И то же самое молодые офицеры-егеря рассказывали о бессменном председателе Совнаркома и Генеральном секретаре ВКП(б), руководившем их версией Советского Союза целую эпоху - с семнадцатого по шестьдесят восьмой год. А все дело в том, что и там, и там товарищ Сталин оказывался не в окружении деятелей ЦК ленинского разлива, где каждой хищной твари было по паре, а в компании высококачественных Старших Братьев. А те, так же, как и я, не предавали, не били в спину, а вместо того встали рядом, чтобы взять на себя часть ноши и прикрыть спину, как, собственно, нормальному старшему брату и положено. Вот и товарищ Сталин получился в тех мирах совсем другим - без надлома психики и негативного жизненного фона.
А вот личность Отца Народов из сорок первого года обременена отрицательными явлениями в достаточном количестве, ибо тяжкий труд строительства первого государства рабочих и крестьян во враждебном окружении внутри и вовне страны не прошел для товарища Сталина даром. Одних друзей и искренних союзников - Фрунзе, Дзержинского, Кирова - он на этом пути безвременно потерял. С другими, как с Серго Орджоникидзе, поссорился, а потом сжил их со свету. И в то же время люди, которым он верил и считал своими товарищами, раз за разом оказывались предателями и врагами страны и народа.
Особо это касалось руководителей советских спецслужб, от которых зависели жизнь и смерть Советского Союза. Ягода оказался врагом народа и был расстрелян. Сменивший его Ежов повторил путь предшественника и тоже был оформлен по первой категории. А ведь на руках этих двоих кровь множества честных советских людей, погибших только потому, что высшие руководители советских органов боролись не с контрреволюцией и врагами страны, а жаждали абсолютной власти, заключающейся в праве расстрелять любого гражданина СССР или иностранца по собственному выбору. И то же самое с военными. Бонапартистские замыслы Тухачевского и некоторых его подельников настолько перепугали добрейшего товарища Сталина, что тот, не имея возможности разобраться, кто есть кто, принялся глушить всех более-менее способных генералов, продвигая вперед всяческих придурков вроде Тимошенко. А то вдруг устроят в СССР военный переворот, чтобы свергнуть установленную Лениным власть партии и единолично править страной. Но когда началась война, оказалось, что самые жирные черти водятся внутри тех людей, на которых никто бы и не подумал: злокозненный Павлов, открывший немцам фронт в Белоруссии, командующий Прибалтийским ОБО генерал Кузнецов, Кирпонос, оказавшийся правой рукой Клоуна...
Собственно, в такой ситуации, когда чуть ли не каждодневно вскрываются заговоры среди военных, чекистов и партийных номенклатурщиков, у кого угодно чердак, свистя, отлетит в сторону. Но, по счастью, к тому моменту, когда выяснились самые драматические подробности нападения на СССР фашистской Германии, я уже наделил советского Вождя Истинным Взглядом, поэтому тот сам мог разобраться, кто из виновников поражений трус, кто предатель, кто бездарь, а кто просто неумеха, слишком быстро выросший от старшего лейтенанта до генерал-лейтенанта. Именно Истинный Взгляд стал причиной нашего взаимного доверия, ведь, инсталлируя Отцу Народов это заклинание, я прямо заявил, что мне нечего скрывать, и что для взаимного доверия он должен видеть меня таким, какой я есть. В результате Виссарионыч, который прежде не доверял никому, сейчас доверяет мне и своим Верным, а их количество растет как снежный ком. Теперь он знает, что элита армии -Шапошниковы, Василевские, Рокоссовские, Жуковы, Говоровы, Катуковы и прочие - все безоговорочно за него. Майор Здорный, переквалифицированный в комиссара государственной безопасности третьего ранга, свирепствует в наркомате Лаврентия Павловича, и оттуда уже вовсю сыплются мастера шитья заказных дел. Жить становится лучше, жить становится веселее. Вскоре в системе Советской власти останутся только Верные, истово преданные Вождю и его Идее, а все прочие нынешние управленцы будут либо удалены на почетную пенсию, либо вовсе распылены в прах.