Потери естественны и могут привести вас к росту
Рецепт от печали – не забытье, а благодарные воспоминания.
Ребенком Кэмерон Клапп, родившийся в большой мормонской семье, вел себя хорошо. Он и его брат-близнец Джесс были красивыми, хорошо сложенными, общительными парнями, старательными в учебе. Но, когда близнецы учились в средних классах, их родители разошлись, развод оказался для семьи большой встряской. Кэмерон стал трудным подростком, красил волосы в зеленый и синий цвета, носил серьги. Он забросил школу и каждый уик-энд отправлялся на вечеринки, выпивал. Не думал, что употребление спиртного изменит его жизнь. Даже когда в возрасте 15 лет его задержали за езду в нетрезвом виде на соседском микроавтобусе (Кэмерон его «одолжил»), парень не сошел со своего пагубного пути.
Кэмерон и Джесс жили у железнодорожного переезда, совсем рядом с палаточным лагерем. Братья постоянно бродили вокруг него по ночам в камуфляжной одежде и крали сотни бутылок пива у спящих, забираясь на вагоны. Кэмерон не мог знать, что приключится однажды на этой самой железнодорожной ветке.
Четырнадцатого сентября 2001 года, через три дня после трагедии 11 сентября, Кэмерону исполнилось 15 лет. Он и его брат были настроены очень патриотично и планировали через несколько лет записаться в армию. Когда президент Буш предложил американскому народу зажигать свечи в честь тех, кто погиб 11 сентября, Кэмерон и Джесс построили целый мемориал жертвам из свечей, флага и прожектора. Затем они отправились на вечеринку с пивом, чтобы заглушить свою боль, а в другой компании пили уже не пиво, а крепкие напитки.
Поздней ночью, возвращаясь домой, Кэмерон заметил мемориал, который они с Джессом возвели в память жертв 11 сентября. Чтобы лучше рассмотреть свое творение, он перешел улицу, закурил и уселся у вагона. Это было последнее, что парень вспоминает из событий того дня: грузовой поезд переехал его. Позже Кэмерону сказали, что поезд отрезал ему ноги выше коленей, а затем ему раздробило правую руку. Механик грузового поезда вызвал службу 911… Удивительно, но пострадавший был еще жив, когда приехали медики и перевязали его раны. На ноги ему положили лед, но от руки к тому времени ничего не осталось.
Врачи службы скорой помощи не надеялись, что парень выживет. Они позвали его родственников попрощаться, но Джесса нигде не нашли. Он убежал, услышав сирены, потому что подсознательно ощутил: с его братом произошло что-то страшное. Только близнецы столь остро чувствуют боль своих братьев и сестер.
После наезда поезда Кэмерон ничего не помнил, он очнулся лишь в отделении интенсивной терапии три дня спустя и понял, что его положение очень печально. Когда парень открыл глаза, рядом стояли все родственники, он почувствовал огромную признательность по отношению к ним.
Кэмерон спросил у отца: «Ну, мы уже нашли этого чертового Осаму Бен Ладена?» Затем посмотрел направо и увидел, что у него не хватает руки. Охваченный паникой, он устремил взор на пространство между обрубками своих ног, желая узнать, сохранилось ли, как он выражается, «мужское достоинство». Обнаружив, что оно на месте, он вздохнул с облегчением и подумал: «Хоть что-то осталось».
Дела пациента шли на поправку, и три недели спустя его выписали. В больнице Кэмерон почти не чувствовал страха и печали, но по возвращении домой эти чувства захватили его. Желая избежать болезненных мыслей о своем состоянии, парень вернулся к выпивкам, что болезненно воспринимали его родные. Им пришлось наблюдать, как симпатичный, активный, независимый, веселый подросток превратился в малоподвижного, подверженного депрессии, непредсказуемого домоседа, который во всем требовал посторонней помощи.
В течение семи лет Кэмерон катился по наклонной. В один из дней 2008 года он заметил, что дверь в комнату Джесса заперта. Братья жили вместе, и у Кэмерона появилось плохое предчувствие. Он взломал дверь своей искусственной ногой и увидел на кровати брата, умершего от передозировки наркотиков. Кэмерон говорит, что это был худший день в его жизни.
Сразу после смерти Джесса Кэмерон свалился с сильнейшей лихорадкой. Оправляясь от болезни, парень понял, что оказался перед выбором. Он мог махнуть на все рукой и загубить свою жизнь или, наоборот, отыскать в себе внутреннюю силу, о которой к тому времени едва задумывался. Кэмерон выбрал жизнь.
Когда я спросила его, что помогло ему сделать правильный выбор, он сказал: «Меня окружали люди, на которых я мог положиться. У меня была девушка, которая в то время много для меня делала, хотя позже мы разошлись. Помогла мне и тяга к духовной жизни. Я прочел книги Экхарта Толле “Сила настоящего” и “Новая Земля” (“A New Earth”). Они стали источником моего духовного роста, самоуважения, уверенности в себе. Так произошел поворот. Мой брат ушел из жизни, я тоже чуть с ней не распрощался. Но жизнь – очень ценная штука. Хорошо, что мы можем придать ей какое-то значение. Мне пришлось повзрослеть и взять на себя ответственность за свое будущее».
После пробуждения к новой жизни Кэмерону пришлось справляться со своими гневом и печалью, затем вставать на ноги, в том числе и в буквальном смысле. Он освоил протезы и почувствовал интерес к происходящему. Это потребовало перемен в его поведении, ясного понимания того, чего он хочет, составления плана и готовности к радикальным шагам.
После того как парень научился в совершенстве управляться с тремя протезами (двумя ножными и ручным), он получил работу, став адвокатом пациентов. Выступал на семинарах, проводимых терапевтами и физиологами. Вскоре после этого его попросили выступить с речью на собрании школьников в Миннеаполисе (на День святого Валентина).
Через несколько дней Кэмерону пришло письмо от девочки-сироты, которая считала, что никто ее не любит: ни ее приемные родители, ни друзья, ни мальчики… Она написала, что после выступления Кэмерона пришла домой и, хотя раньше подумывала о самоубийстве, выбросила все таблетки в унитаз, решив действовать по-иному. Девочка поговорила со своими приемными родителями и рассказала школьному психологу о том, как ее преследуют в классе. Она тоже решила выбрать жизнь.
Получив это письмо, Кэмерон понял, что может служить другим. Он научился бегать, ходить под парусом, кататься на лыжах и играть в гольф. Теперь он работает консультантом в лагере «Без границ» – помогает ребятам, которым ампутировали конечности, жить полноценной жизнью. Еще он обучает серфингу людей, у которых нет рук или ног. Кэмерон говорит: «Я прихожу туда, ставлю куда надо свои культяпки, и мы с ребятами носимся по волнам».
Кэмерон мог бы подчиниться страху, но выбрал другое решение: позволил своим величайшим страхам исцелить его. Когда потеря становится шагом к новому, а не пригибает до земли, когда вы позволяете жизни стать вашей наставницей, то даже самые трагические события могут обернуться благословением. Вероятно, когда-то Кэмерон верил в допущение страха № 2: «Я не могу перенести потерю того, что мне дорого». Но после трагических утрат, пережитых в юном возрасте, он, похоже, усвоил истину № 2, питающую смелость: «Потери – естественное явление и могут привести к росту». Показав, что способен не только справиться с тем, что большинство людей посчитали бы кошмаром, но и превратить потерю в новую возможность, Кэмерон преподносит нам урок. С его помощью мы можем лучше понять собственную жизнь, придя к выводу, что потери стоят у истоков роста.
Страх и уязвимость
Когда им это позволено, боль, печаль и утраты способны пробудить нас от бездумного сна малого «я» и освободить из клетки ложного страха. Большинству из нас принять такой дар нелегко, поскольку мы, как правило, неправильно относимся к утратам. В древности утраты воспринимались легче, они считались естественной частью жизни. Но в нашей культуре, построенной на материализме, нет культурной мифологии, помогающей справляться с потерями, и мы их не выносим. Рассматриваем потерю как неудачу, вместо того чтобы принять ее с кротостью или даже с благодарностью за то, что она учит нас. Мы наказываем детей, забирая у них вещи, и вознаграждаем, давая им вещи. Наши отпрыски привыкают к тому, что утрата тождественна личной неудаче, позору, чувству вины, никчемности. Утрата не считается естественной частью жизни и не приветствуется как важная часть личностного роста. Вместо этого мы всеми силами сопротивляемся утратам, отвергая таким образом и возможность перемен, ведь они всегда требуют каких-то потерь. Ничто не начинается без того, чтобы что-то не заканчивалось.
Избегая перемен, мы готовы терпеть застой, медленную смерть наших душ, лишь бы не было неопределенности и потерь. Все, что требует риска, становится неприемлемым, так рождается страх. Так называемая трагедия генеральной репетиции – это лишь один из видов брони, которую мы надеваем, борясь с уязвимостью в любви и потерями. Такая самозащита будит в нас чувство, которое Брене Браун именует предчувствием плохого в радости. Большинство из нас пережили такое предчувствие: переполняясь благодарностью за все, что мы имеем, мы вдруг ощущаем страх потерять полученное.
В своем исследовании Брене Браун пришел к парадоксальным выводам, послушав людей, которые рассказывали о моментах наибольшей уязвимости. Чаще всего она проявляется, когда все идет наилучшим образом: мы смотрим на наших спящих детей, наслаждаемся своей работой, боремся с болезнью, влюбляемся…
Иными словами, мы больше всего боимся тогда, когда чувствуем: нам есть что терять. Поскольку мы изо всех сил о ком-то заботимся, сильно кого-то любим, так много имеем, то боимся, что можем потерять все в мгновение ока. Жизненный поток непредсказуем, и мы не способны защитить себя от этой суровой истины. Поскольку нам трудно переварить ее, мы отгораживаемся от нее разнообразными средствами, которые Брене Браун называет уязвимой броней. Предчувствие плохого в радости – одно из таких средств, но есть и другие, например перфекционизм. Он вырастает из страха: мы боимся, что если не будем совершенными, то разочаруем других, потерпим поражение, будем отвергнуты теми, чье одобрение важно для нас. Перфекционизм – это не то же самое, что стремление к успеху. Это ложное убеждение в том, что если мы подчинимся внешнему определению совершенства, то защитим себя от позора, критики, наговоров, которых больше всего опасаемся.
Иной вид уязвимой брони – зацикливание на отвлекающих факторах. Если мы не справляемся со страхом потери, позора, критики, клеветы, то ищем забытья в алкоголе, табаке, наркотиках, еде, сексе, кофе, а иногда и в работе (от которой лично я психологически зависела).
Сталкиваясь с реальностью, в которой каждое благословение несет в себе риск потери, мы пытаемся защитить себя. Впрочем, более здравый подход заключается в том, чтобы уметь смиряться со своей уязвимостью. Но как это сделать? Как мы можем чувствовать себя уютно в мире, который угрожает нам тем, чего мы больше всего боимся, или забирает у нас то, чем мы более всего дорожим?
Уязвимость из-за того, что мы можем многое потерять, иногда опустошает нас. В таких случаях мы закрываем свое сердце даже для тех, кого любим больше всего, поскольку просто не выносим мысли о расставании с ними. Здесь и рождается страх.
Потеря как шаг вперед
Нам неприятно признавать эту болезненную истину, но жизнь непостоянна. Все дорогое для нас мы однажды потеряем. Чаще всего жизнь преподает нам самые ценные уроки посредством утрат. Потеря, если мы ей это позволим, способна подтолкнуть нас к духовно насыщенной жизни, привести к своего рода возрождению, которое делает нас более зрелыми, взращивает в нас мудрость, открывает двери для следующей фазы нашего роста.
В своей книге «Во имя и вопреки» Элизабет Лессер пишет: «Невзгоды – естественная часть человеческого существования. Составлять моральный кодекс, режим поведения или предлагать духовную практику в качестве амулета от невзгод – верх самонадеянности. Несчастья случаются, и это в природе вещей. Когда мы пытаемся защитить себя от неизбежных перемен, то не прислушиваемся к своей душе. Над нами довлеет страх перед жизнью и смертью, порой ослабевает вера, малое “я” стремится взять верх над личностью. Не нужно бороться с жизнью, когда дела идут не так, как хотелось бы, когда мы заболеваем, переживаем предательство, несправедливое отношение или непонимание. Прислушаться к душе – это значит притормозить, отдаться во власть более глубоких чувств, увидеть себя в ясном свете, смириться с временным дискомфортом и неопределенностью – словом, ждать».
Несчастьем, которого мы боимся или с которым уже столкнулись, может быть смерть близкого человека, развод, потеря работы, расставание с партнером, проблемы со здоровьем, финансовый крах. В любом случае, когда мы теряем то (или того), чем (кем) дорожим, у нас есть выбор. Мы можем либо закрыться, либо открыться в своем упадке, как это описывает Лессер. В последнем случае нас одолевает страх, депрессия, тревога, чувство одиночества, зависимости… или мы становимся циниками. Это обедняет нас и не помогает справиться с утратой, а может даже привести к болезни или самоубийству. Но есть и другой способ отреагировать на потерю. Она способна привести к неожиданному расцвету. Мы можем внезапно осознать, что наша личность на самом деле гораздо более яркая, чем кажется.
Многие из нас прячутся в раковине, ограждаясь от внешнего мира. Нравится нам это или нет, утрата дает возможность надломить эту раковину. Когда по ней проходит трещина, это может казаться невыносимо болезненным. Вы чувствуете себя незащищенным. Некоторые ощущают желание заковать себя в еще более прочную броню, но это не единственная возможная реакция на потерю. Так, вы можете позволить утрате раскрыть вас, подтолкнуть к тому, чтобы вы шли своим путем, ведущим к более богатой и глубокой жизни, жизни с открытым сердцем.
Наши подходы к несчастью влияют на то, насколько смелыми мы становимся. Говорим ли мы о болезни, потере любимого человека, неудачах в любви, разочаровании в карьере или финансовых проблемах, всегда легко впасть в состояние жертвы и почувствовать себя игрушкой в руках враждебно настроенной Вселенной. Мы не всегда способны изменить обстоятельства, но можем посмотреть на них под новым углом, увидеть несчастье с иной перспективы.
Что, если наша душа, вместо того чтобы быть жертвой невзгод, в каком-то смысле воспримет их как путь к росту? Однажды я спросила девушку с запущенной стадией рака, не могло ли случиться так, что ее душа и Бог встретились за чаем еще до ее рождения и решили, что ради продвинутой духовной жизни у этой девушки именно в юном возрасте должно развиться это заболевание. Возможно ли, что онкологическая болезнь, изнасилование, развод или банкротство были необходимыми для духовного развития?
В 2006 году, когда меня накрыла полоса шторма, я чувствовала себя жертвой враждебного мира и думала, что не переживу нагромождения несчастий. Но теперь, вглядываясь в прошлое, я вижу, что все было задумано для взлома раковины моего эго, чтобы подтолкнуть меня к тому, чем я должна была стать. Моя душа сделала верный выбор, хотя мое малое «я» его ненавидело. Сейчас я могу сказать, что полоса шторма была лучшим периодом в моей жизни, ведь она пробудила меня от пустой дремы.
Всем нам следует помнить о правильном выборе, когда дела идут не так, как хотело бы наше эго. Когда на нас обрушивается несчастье, сначала нам нужно погрустить и выплеснуть эмоции, но затем следует посмотреть на ситуацию с иной точки зрения, с позиции развития души.
В период невзгод возникает соблазн устремиться к желаемому результату. Всякий раз, когда я молюсь за то, что хочу получить, мне вспоминается притча даосов.
Старый крестьянин засевал землю, когда его лошадь убежала. Соседи узнали об этом и посочувствовали: «Такое невезение…»
Крестьянин ответил: «Кто знает…»
На следующее утро лошадь вернулась и привела с собой троих диких собратьев. Соседи сказали: «Как замечательно! Везучий вы человек».
Старик ответил: «Кто знает…»
Еще через день сын крестьянина залез на неприрученную лошадь, та его сбросила, он сломал ногу. Соседи сказали: «Какое несчастье, все-таки не везет вам».
Крестьянин ответил: «Кто знает…»
Назавтра в деревню пришли военные забирать молодежь в армию. Узнав о том, что сын старого крестьянина лежит со сломанной ногой, они прошли мимо его дома. Соседи поздравили старика с тем, что все хорошо для него обернулось.
Крестьянин ответил: «Кто знает…»
В период невзгод мы никогда не знаем, обернется ли несчастье благословением или нет. Я перестала молиться за то, чего я желаю. Теперь я просто прошу: «Да свершится высшая воля».
Однажды мы с Рэйчел Наоми Римен сидели за столом, беседуя о том, как правильно воспринимать утраты, и она рассказала мне историю, воспроизведенную позже в ее книге «Мудрость кухонного стола» («Kitchen Table Wisdom»):
Я училась делать украшения из серебра, придумала дизайн для моего первого кольца и отлила его. В тот уик-энд я надела это кольцо. В Эсалене (курортный центр в штате Калифорния) было множество профессионалов ювелирного дела, и они приняли меня в свой круг благодаря этому кольцу. Для молодого врача это был удивительный, головокружительный опыт. Некоторые из ювелиров предложили мне поехать на побережье и показать кольцо хозяину галереи у шоссе № 1. Я так и сделала. Этому человеку понравился дизайн, он захотел скопировать кольцо и продать его. Я была настолько возбуждена, что оставила кольцо ему.
В ту ночь на побережье обрушился жуткий шторм, и утром меня, как обухом по голове, ударила новость о том, что мы оказались в изоляции: часть шоссе № 1 к северу от Эсалена смыло в океан. Галерея и мое кольцо также исчезли. Я была ошеломлена. Мои внутренние голоса критиковали меня. Громче всего звучал голос моего отца: «Вот так бывает всегда, когда ты доверяешься чужакам». А голос матери говорил: «Ты всегда теряешь вещи, тебе никогда нельзя доверять».
Испытывая душевные муки, я отправилась к скалам и постояла на краю, глядя в сторону Тихого океана, который после шторма еще не успокоился. Где-то там было мое кольцо. Все во мне жаждало, чтобы я спустилась вниз и получила его назад, но это было невозможно. Пока я стояла на скале, то понемногу начала видеть ситуацию в новом свете. Пожалуй, в том, что случилось, не было моей вины. Океан всегда смывал сушу. Может быть, осуждающие меня внутренние голоса ошибались, произошедшее не имело отношения лично ко мне, оно просто было частью более широкого, естественного процесса. Я посмотрела на свой безымянный палец, где еще вчера красовалось кольцо. Что случится теперь? Какие кольца принесет с собой будущее? Впервые я смогла посмотреть на потерю по-новому, с любопытством, открытостью, даже бодростью.
Вступление в новые отношения с неведомым – это очень важный этап в саморазвитии. Неизвестное начинает восприниматься иначе – как загадка, место для шага вперед, а не что-то, чего следует избегать. Оно позволяет почувствовать жизнь как чудо. Мы постепенно приближаемся к этой загадке, начинаем дружить с ней. И знаем, что будем служить ей до конца своей жизни.
До этого опыта Рэйчел говорила: «Все, что я теряю, терзает меня, оставляет на мне след».
Разрешение разбить ваше сердце
Потеря ценных предметов, денег, которые помогают вести определенный образ жизни, социального статуса или профессиональной репутации может быть крайне болезненной, особенно когда мы отождествляем нашу ценность с подобными вещами. Такого рода утраты пробуждают первичные инстинкты выживания, которые часто вращаются вокруг детских травм. Последние часто выступают на поверхность при потерях и нуждаются в исцелении. Разрыв отношений может быть худшей из утрат, поскольку такая потеря вызывает ощущение отверженности, одиночества, небезопасности, никчемности. Эти чувства также зачастую гнездятся в травмах, полученных в детстве.
Я была убеждена в том, что все отношения, особенно с людьми, которых я люблю, должны длиться вечно. Всегда полагала, что если полюблю кого-то, то мы оба должны сидеть рядом в креслах-качалках, когда нам будет по 90 лет, разве что кто-то умрет раньше (и пусть это буду я). Мой терапевт шутит, что, поскольку я врач, в моей природе заложено реанимировать полутрупы. Действительно, я склонна пытаться спасти ценные для меня отношения, даже если всем очевидно, что они закончились. Но кто-то однажды сказал мне: «Люди приходят в нашу жизнь на миг, на сезон или на всю жизнь». Различать разницу между сроками, в течение которых будут длиться отношения, – навык, достойный развития.
В человеческой природе заложены страдания от прекращения отношений. Каждый из нас испытывал эту травму на том или ином этапе своей жизни. Боль может казаться столь невыносимой, что мы облачаемся в броню, зачастую заранее избегая близости с человеком. Мы с дочерью Сиеной обсуждали эту тему. Когда ей было пять лет, ее сердце было разбито из-за маленькой девочки по имени Вивьен, дочери моей лучшей подруги. Вивьен родилась на две недели позже Сиены. Фактически девочки знали друг о друге с трехмесячного возраста, но с тех пор не виделись. Сиена и я жили в Сан-Франциско, а Вивьен – в Чикаго. Сиена слушала сказки о принцессе Вивьен, а та – удивительные истории о маленькой волшебнице Сиене. В конце концов девочки встретились в нашем городе. Они гонялись за феями в дзенском саду, играли на пляже, спали в одной кровати, принимали ванну с игрушечным пингвином Роберто, ели рыбу и чипсы в английском пабе, радовались фейерверку над Сан-Франциско 4 июля, слушали рассказ на тему дхармы «Гарольд и пурпурный карандаш» в дзенском центре «Зеленое ущелье», целыми днями плескались в горячем бассейне. Во время всех этих приключений они полюбили друг друга настолько, что Сиена на целую неделю совершенно забыла обо мне, о своем отце и о моем новом спутнике жизни.
Затем Вивьен пришлось вернуться домой в Чикаго. Сиена рыдала, когда ее подруга уехала. Безутешно. Часами. Она бросалась на одеяло и показывала на кровать, где ночевала Вивьен, приговаривая: «Каждый раз, когда я смотрю на ее кровать, а ее нету, мое сердце разрывается на части». Затем Сиена принималась рыдать снова. В то время умер мой друг и я тоже плакала, когда она это говорила, потому что и мне было тяжело.
Сиена сказала: «Мамочка, это так больно – любить Вивьен, что я, наверное, не хочу ее снова встретить». Тогда я осознала, что нужно поговорить с дочерью. Погладила ее по голове и сказала, что понимаю, как сильна боль, когда кто-то любимый нас покидает. Но я уверила дочь, что дело того стоит. Любовь стоит того, чтобы испытать расставание. Ради радости, которой мы наслаждаемся, любя других, нам нужно быть готовыми потерять их. Я добавила: «Мы должны давать тем, кого любим, разрешение разбить нам сердце».
Сиена посмотрела на меня насупившись и сказала: «Нет, мамочка, я никогда, никогда не разобью твое сердце». Я ответила: «Кто знает, ты можешь разбить его, даже этого не осознавая. Возможно, ты оставишь меня, тогда я буду плакать, глядя на твою кровать, и мне будет очень больно от того, что тебя нет рядом».
Дочь снова заплакала и сказала: «Но я никогда не сделаю этого, мамочка, я никогда не оставлю тебя. Я буду всегда тебя любить и жить в этом доме с тобой, пока ты не состаришься».
Я рассказала ей, как дала моему отцу – ее дедушке – разрешение разбить мне сердце. Он умер через две недели после рождения Сиены, во время моей полосы шторма, и тем самым поистине разбил мне сердце: открылась широкая трещина, через которую все вытекло… Я задумалась о том, чтобы зашить рану суровыми нитками и навсегда закрыть свое сердце, но потом решила держать его открытым, как бы оно ни болело. Я рассказала Сиене, что однажды кто-то, кого она любит и кому она даст разрешение разбить ей сердце (я, или ее отец, или бабушка, или наша собака Грендель), может действительно его разбить. Тогда она почувствует себя так, как сейчас, и не захочет больше никому давать такое разрешение. Возможно, она захочет затворить свое сердце, чтобы оно не болело, как при расставании с Вивьен.
Сиена все поняла. Она ответила: «Мама, когда влюбляешься, то всегда нужно оставлять в сердце трещинку, даже когда чувствуешь, что нужно ее заделать. Через эту трещинку всегда может влезть тот, кого любишь».
Я кивнула, и мы еще поплакали. Затем я держала ее на руках – долго-долго. Прежде чем заснуть, Сиена сказала: «Я собираюсь дать принцессе Вивьен разрешение разбить мое сердце». Я ответила: «Думаю, это хорошая идея». Мы крутнули «ловца снов» и выключили свет.
Год спустя, когда Сиене было 6 лет, наша любимая собака Грендель внезапно умерла от сердечного приступа, печаль казалась почти невыносимой. Дочь рыдала и говорила: «Грендель, я разрешила тебе разбить мое сердце, и вот ты его разбила». Мы находились в ветеринарной лечебнице, и в тот момент даже ее работники всхлипывали.
Еще через два месяца, когда в наших сердцах еще свежа была боль утраты, дочь сказала: «Мама, я готова разрешить другой собаке разбить мне сердце». Мы поговорили о том, что собаки живут не так долго, как люди, что другой пес тоже может умереть. Но я заверила Сиену, что щенок проживет как минимум 10 лет, прежде чем мы распрощаемся… Девочка кивнула в знак согласия, и мы взяли в семью двухмесячного Безоара.
Через шесть месяцев я едва могла дышать, когда кто-то позвонил с шоссе № 1, в слезах признавшись, что наехал на Безоара. Сиена и я похоронили крошечное тело нашей собаки рядом с Грендель.
Нам нужно было некоторое время, чтобы прийти в себя после смертей, следовавших одна за другой, но недавно дочь подошла ко мне и сказала: «Мама, я снова готова. Я готова разрешить другой собаке разбить мне сердце». Скоро мы снова впустим собаку в нашу жизнь и будем любить питомца, пока он не разобьет наше сердце.
Мы все переживаем горечь утрат. Труднее всего держать сердце открытым, когда потери следуют одна за другой. Закрыть сердце легко, это имеет смысл, никто вас не осудит. Но в таком случае вы упустите возможность полюбить снова.
Жизнь полна сердечных травм. Возможно, главный фактор появления ложных страхов – наш страх перед разбитым сердцем. Любовь ощущается как небезопасное чувство, как нечто, от чего нужно защищаться. Но закрыть сердце – это не решение.
Сегодня – отличный день, чтобы умереть
Невозможно по-настоящему говорить о нашем дискомфорте перед лицом неведомого, не указав на основу неведомого – смерть. Не только смерть наших домашних питомцев, но и нашу собственную. Большинство людей воспринимают смерть как сверхпотерю, хотя не исключено, что она – сверхначало. Мы не можем на самом деле знать, что происходит вслед за смертью, она – загадка. В каждой религиозной традиции есть мнения о том, что лежит за смертью, но наука не может достоверно объяснить, что происходит далее. Мы можем лишь гадать, прекращается ли жизнь после остановки сердца. Существуют ли рай и ад? Есть ли Бог, который где-то сидит и выносит решения, куда мы попадем? Воплощаются ли наши души в других людях? Становимся ли мы ангелами или просто призрачными духами, посещающими живых? Возвращаемся ли мы на Землю в какой-либо иной форме? А может быть, просто разлагаемся в могилах и перестаем существовать? Истина заключается в том, что никто не знает точные ответы на эти вопросы, незнание наполняет нас страхом.
А что, если бы мы знали ответы, знали со всей определенностью, что смерть не имеет ничего общего со страхом? Что, если бы мы не боялись потерять нашу собственную жизнь или жизнь наших близких, зная, что за ней следует движение вперед? Что, если бы смерть воспринималась не как горе или утрата, а как естественный этап в путешествии души, который наступает после усвоения необходимых знаний в теле данного человека? Как мы замечали в главе второй, многое могло бы пойти по-другому, если бы медики не боялись смерти. Насколько изменилась бы медицина, если бы мы доверяли смерти как естественной, даже желательной части жизни? Возможно, мы бы перестали цепляться за каждый мелкий тест и лечение, якобы продлевающие жизнь? Как бы изменился уход за людьми, стоящими на пороге смерти?
Вот еще вопрос: насколько смиренное признание неизбежности смерти повлияло бы на все наши иные страхи? Возможно, нас так не пугали бы террористы-самоубийцы, вирус Эбола или авиакатастрофы. Мы перестали бы бояться пестицидов в продуктах питания, атомных бомб и ураганов. Мы живем в мире, полном неопределенности, но если бы мы не боялись своей смерти или утраты близкого человека, то страхи меньше управляли бы нами. И как бы это проявлялось? На что стала бы похожа наша жизнь?
Поскольку очень многие из нас неправильно относятся к смерти, мы забываем, что она – естественная часть жизни. Доктора медицины Мэрилин Шлиц и Дипак Чопра в одноименном фильме сказали: «Смерть делает жизнь возможной». Лишь выработав в себе здравое отношение к неизбежности смерти, мы научимся правильно взаимодействовать со страхом перед утратой. Это не означает, что следует смиряться со смертью, когда мы можем ее избежать. Не нужно падать с отвесной скалы, если можно просто отойти от края. Разумеется, лучше избегать прогулок по темным аллеям в опасных районах около полуночи. Имеет смысл запретить детям прыгать в бассейн, если они не умеют плавать. Нет ничего плохого в хирургии, химиотерапии и облучении, когда речь идет о лечении больного раком. Подлинный страх способен продлить срок жизни, на которую мы получили благословение. Но понимая, что нужно делать все возможное, чтобы наслаждаться долгой, здоровой жизнью, мы, вероятно, смогли бы рассматривать смерть как естественную часть жизни, не как источник страха, а как начало пути.
Раздумывая о смерти, я не могу не вспомнить доктора медицины Ли Липсенталя, который значительную часть своей карьеры работал вместе с доктором Дином Орнишем. Ли учил врачей находить равновесие в сфере медицины. Он жил согласно кредо: «Сегодня хороший день, чтобы умереть». Ли не желал умирать. Его друзья и студенты знали, что он имел в виду: каждый день нужно любить, стремиться к осуществлению каждой своей мечты. Он не сдерживался и жил так ярко, как мог, и считал, что смерти не нужно бояться, когда ты ни о чем не сожалеешь. Такую философию легче излагать, чем применять на практике, особенно если вам поставили диагноз «терминальная стадия рака», как это случилось с Ли в раннем возрасте. В своей книге «Наслаждайся каждым бутербродом» («Enjoy Every Sandwich») Ли писал: «Я знал, что чем больше боюсь и тревожусь, тем выше у меня будет уровень гормонов стресса. В результате будет постепенно ослабевать моя иммунная система и предоставлять раку больше возможностей развиваться. Страх стимулирует развитие рака, а спокойствие его подавляет. Мой рецепт самому себе был таким: “успокойся, наслаждайся жизнью, пусть тело делает то, что оно умеет делать, – избавляется от рака”».
В конце концов рак взял верх, но до того Ли наслаждался каждым бутербродом – с беконом, латуком и томатами. Если мы готовы посмотреть смерти в лицо, то ее неизбежность дарует нам шанс испытать радость от благословений жизни.
Жизнь как игра
Некоторые педагоги и исследователи, такие как доктор психологии Майкл Ньютон, изучавший поведение своих пациентов под гипнозом, утверждают, что жизнь на Земле – это, по сути, школа для души. Мы реагируем на брошенные нам вызовы, иногда побеждаем, порой, естественно, что-то теряем, благодаря чему учимся и растем. Я не говорю, что в случае утраты дорогого нам существа мы должны переходить сразу от печали к благодарности. Даже не думайте о том, чтобы сказать родителю, только что потерявшему ребенка: «Не беспокойтесь, его душа и ваша душа согласились с тем, что он умрет в нежном возрасте, чтобы вы могли усвоить духовный урок». Это не поможет страдающему человеку.
Знание о том, что потеря может стать для вас первым шагом на новом пути, вера в то, что всякая внутренняя борьба идет рука об руку с душевным ростом, не уменьшают боль от утраты, когда вы находитесь во власти сердечных мук. Но со временем вы, возможно, увидите в трагедии и положительные стороны. Тот, кто пережил достаточно утрат, начинает чувствовать в таких моментах возможности для роста и понимать, что потери сопровождаются приобретениями, способными облегчить страдания.
Чтобы увидеть утраты с этой точки зрения, считаю полезным тренироваться в наблюдении за своей жизнью с позиции наблюдателя. Марта Бек проводит аналогию с компьютерными играми. Любой человек может чрезвычайно увлечься одной из этих игр, некоторые из которых настолько реалистичны, что кое-кто полностью вживается в роль своего персонажа. Персонаж может иметь имя, костюм, образ мыслей и специальные навыки, которые позволяют играть наилучшим образом. Игроки порой настолько увлекаются, что забывают есть, кормить детей… Бывает, что игра так завладевает человеком, что он поражается, когда его зовут из реального мира, поскольку забывает, что он – не персонаж, а игрок с джойстиком.
Сейчас пройдем еще один уровень. Что, если вы – не человек, играющий в компьютерную игру, а душа, играющая в человека, который играет в компьютерную игру? Что, если вся ваша человеческая жизнь схожа с компьютерной игрой? И почему бы вам не манипулировать игрой в жизнь так, как вы управляетесь с джойстиком? Что, если жизнь – не случайная, хаотичная последовательность событий, а тщательно организованная симфония отлаженных, гармоничных движений? Может быть, духовные силы направляют вас, помогая вашей душе вырасти?
Подумайте о серьезных проблемах, с которыми вы сталкивались, таких как пережитые в детстве душевные травмы, расставание с родителями (либо одним из них), болезнь или инвалидность, потеря любимого человека, предательство, развод, бедность, продажа души за деньги… Можно ли сказать, что во всех случаях вы сами на каком-то уровне выбрали для себя эти проблемы? Это не означает, что вы потворствовали невзгодам, которые на вас обрушились, не значит, что вам запрещено сердиться, печалиться или страдать из-за разбитого сердца. Но вы можете установить дистанцию по отношению к этим событиям, как в игре. Тогда вы увидите: какая-то часть вашего «я» цела и наблюдает за тем, как вы чувствуете то, что должны чувствовать, и учитесь тому, чему должны научиться.
Для нас, людей, радость имеет ценность. Она успокаивает, помогает наладить общение. Полнится любовью и красотой, открывает сердца. Радость может многому научить нас, как и утрата. Но первая учит дольше, а вторая делает это быстро.
Осознав потерю как возможность для роста и движения вперед, вы перестаете бояться утрат, принимаете их как есть и усваиваете уроки, которые жизнь пытается вам преподать. Когда это случается, когда вы смиряетесь со своей ролью ученика, подчиненного жизни, а не противящегося ей, нечто в вас меняется. Жизнь больше не испытывает нужды учить вас с помощью насильственных мер. Когда один из ваших крупнейших страхов реализуется, вы уже знаете, что не контролируете его пути так, как надеялись, и отпускаете страх, позволяя ему исцелить вас. Усвоив то, что нужно усвоить в процессе потери, вы можете полностью погрузиться в радость. Возможно, способность принять утрату с открытым сердцем является мерой наших успехов в жизни.
Будьте свидетелем
Обнаружив, что вы завязли в чувствах утраты (или любых других болезненных ощущениях), попробуйте выполнить упражнение, которое поможет вам вспомнить, что вы не персонаж, по которому жизнь ведет огонь, а душа, играющая в компьютерную игру в своей школе на Земле.
Если потеря заставляет вас страдать, отметьте для себя эмоции, которые испытываете, это может быть печаль, чувство одиночества, гнев, боль, грусть, разочарование, тревога, желание мстить. Попытайтесь взглянуть на них с иной позиции, представьте, что ваша душа просто ими располагает. Может, лучше сказать не «я опечален», а «я живу с печалью»? Получается, что вы не грустная личность, а сознание, которое видит, что часть вашего «я» испытывает грусть.
Сделайте следующие шаги.
1. Подвергшись эмоциональному расстройству, выявите, какое чувство (гнев, фрустрация, грусть, боль) вы испытываете, отметьте его для себя.
2. Отстранитесь от себя и понаблюдайте за тем, как часть вашего «я» терзается из-за этого чувства. Та часть вас, которая его испытывает, – это ваш персонаж-аватар. Вы же – душа, которая свидетельствует о наличии раздраженного, болезненного аватара.
3. Закройте глаза, дайте себе столько времени, сколько потребуется, чтобы в подробностях засвидетельствовать эмоциональное расстройство. Позвольте своей душе предложить любовь, сочувствие и уют той частице вашего «я» (вашему аватару), которая страдает.
Даже при наплыве негативных эмоций расширение чистого сознания, которое и есть вы, на уровне души может привести к умиротворению, пусть даже ваша часть – аватар скорбит, болит или чувствует себя раздраженной. Вы способны оседлать эмоции, как волну, и они просто пройдут сквозь вас. Исследования показывают, что большинство эмоций длятся не более 90 секунд, если только мы не сопровождаем их историями-иллюстрациями. Допустим, вы переживаете одиночество. Это чувство быстро исчезнет, если вы не придумаете для себя историю о том, что вы ничего не стоите и не можете быть любимы, никто никогда вас не полюбит, вы всегда будете прозябать в одиночестве. Привязываясь к этой истории, вы начинаете бессмысленно страдать, и это страдание может затянуться на годы. Не нужно изводить себя подобным образом. Ваша душа способна обрести мир, комфорт, спокойствие даже в самые трудные времена, если вы способны увидеть собственные негативные эмоции с позиции наблюдателя.
Медитация «Я принимаю»
Значительная часть ненужных болезненных переживаний, которые мы переживаем при потере, проистекает из нашего сопротивления произошедшему. Поскольку мы ошибочно предполагаем, что все, чем обладаем, будет длиться вечно, сопротивление вызывает больше страданий, чем сама утрата. Оказавшись в такой ситуации, попробуйте закрыть глаза и потратьте 20 минут на медитацию, повторяя в качестве мантры: «Я принимаю». Когда вы принимаете то, что есть, не сопротивляясь ситуации, то приближаетесь тем самым к освобождению вашего «я» от избыточных страданий.
Все это сказать проще, чем сделать. Отнюдь не легко принять рак, смерть ребенка, потерю конечности, увольнение, конец романтических отношений, банкротство. Но сопротивление не вернет вам утраченного. Если это упражнение кажется вам слишком сложным, вернитесь к упражнению для развития смелости № 6 и попрактикуйтесь в роли свидетеля. Отметьте для себя ту часть своего «я», которая сопротивляется потере, и с сочувствием откройте свое сердце своему персонажу – аватару, который не хочет принимать реальность. Полюбите и примите даже эту часть своего «я». Принятие – ваш ключ к свободе.
Найдите повод быть признательным утратам
Поразмышляйте о тех потерях, которые случались в вашей жизни. Возможно, умер близкий человек, вас оставил отец либо отверг партнер. Или вы потеряли деньги, дом, любимое животное или лучшего друга. Или вам пришлось распрощаться с мечтой либо испытать серьезные проблемы со здоровьем. Не забывайте о грустных, болезненных, раздражающих чувствах, которые вы переживаете, но позвольте себе сменить перспективу. Обратите внимание на благословения, которые могли сопровождать утрату. Чувствовали ли вы когда-нибудь, что с потерей начинается новый этап жизни? Отворилось ли ваше сердце? Выросла ли ваша душа, пережив боль утраты?