Евгений Георгиевич Санин
ИСЦЕЛЕНИЕ ВЕЧНОСТЬЮ
роман
Светлой памяти моегодедушки
Евгения МихайловичаКалачёва
(в честь которогоназвали меня родители),
положившего жизнь своюза Отчизну
и нас, ныне живущих,
в 1943-м году подСмоленском…
«Грядущаго ко Мне неизжену вон…»»
(Ин.6,37)[1]
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Закат на рассвете
Глава первая
1
- Что это?
Император Траянтяжелым хмельным взглядом посмотрел на срочно вызванного секретаря.
И брезгливымжестом показал на лежащий на столике около кувшина с двумя кубками вина листок.
- Обрывокпапируса, цезарь! – недоуменно пожал плечами тот.
Разделявший симператором винную трапезу смотритель течения Тибра, его берегов и римскихклоак Плиний Секунд Младший, племянник знаменитого ученого, погибшего во времяизвержения Везувия, неодобрительно хмыкнул.
- Я вижу, что этоне пергамент! – сделав несколько больших глотков из кубка, согласно кивнул емуТраян. – И поэтому спрашиваю – что это?
Секретарь при этихсловах по-солдатски вытянулся, и лицо его стало сразу строгим и озабоченным.
Мало того, что онбыл военным трибуном. Так еще и прошел неплохую школу работы секретарем вовремя правления двух прежних императоров. При первом из них, Домициане, чтобыне остаться без головы, нужно было мгновенно оценивать обстановку. Правда, привтором – престарелом и добродушном Нерве – можно было немного расслабиться. Апри нынешнем, славящемся простотой и доступностью – он даже носилками непользовался, в отличие от предшественников, ходя по Риму пешком, - и вовсе сталпозволять себе легкие вольности. Но тут вдруг словно повеяло прежними страшнымивременами. Поэтому, сообразив, что дело, кажется, куда серьезнее, чем оножидал, секретарь внимательно ознакомился с листком папируса и сказал:
- Судя по тому,что здесь упомянуто имя «Христос», надо полагать, что это из книги какой-нибудьхристианской секты!
- Я понимаю, чтоэто не из «Истории» или «Анналов» Корнелия Тацита – усмехнулся Траян и, сноваподнимая кубок, приветливо кивнул своему сотрапезнику. - Если не ошибаюсь, твоегодруга, мой дорогой Секунд?
- Да, достойнейшийвладыка! – благодарно наклонил голову Плиний.
Траян осушил кубокдо конца и, подождав, когда Плиний наполнит его вновь, взглянул на секретаряеще более тяжелым взглядом.
И стукнул кулакомпо обрывку папируса, проливая на него из кубка вино:
- А вызвал я тебявот по какому поводу! Как ты думаешь, Титиний Капитон, где он был обнаружен?!
- Полагаю,где-нибудь в катакомбах или в другом месте их тайных сборищ, цезарь! -предусмотрительно делая полшага назад, осторожно ответил секретарь.
Кто-кто, а онпрекрасно знал, какая тяжелая и меткая рука в бою и во время тренировок у этогоимператора-полководца.
- Так вот, -вытирая руку прямо о тунику, хмуро сказал тот. - Этот папирус найден — в моемдворце!
- Что?! - забываяосторожность, рванулся к столу секретарь.
- То, что слышал!- по-солдатски грубо рявкнул на него Траян. - Пять лет назад я возобновилзакон, запрещавший тайные общества и косвенно касавшийся христиан. В этом годуначал гонения, правда, не такие массовые, как при Нероне, а только по частнымобвинениям, уже непосредственно против них. И вдруг, о боги! Что я вижу? Ихследы ведут чуть ли не в мою спальню! Поэтому мне особенно важно знать, чтобыло написано во всей этой книге!
- Я навелкое-какие справки, как ты того пожелал, владыка! – с поклоном обратился к немуПлиний. - Судя по некоторым фразам, это отрывок из написанной всего нескольколет назад книги под греческим названием «Апокалипсис». В ней некий христианскийапостол Иоанн, или как с особым почтением называют его единоверцы, Богослов,описывает свое Видение или Откровение, которое было дано ему его Богом наострове Патмос, где он пребывал тогда в ссылке…
Прикрыв глаза,Плиний начал подробно рассказывать то, что передали ему сведущие люди.
-Так…
- Так.
- Так! –сопровождали его слова ничего хорошего не предвещавшие возгласы императора.
Траян слушалсвоего сотрапезника, и лицо его начало медленно наливаться кровью.
- Цезарь! –воскликнул секретарь, начиная беспокоиться за здоровье императора. - У нашегоСекунда прекрасный слог, отличные знания и завидная память! Прикажи ему самомувзяться за писание истории и – клянусь Юпитером - он превзойдет умением своеговеликого друга!
Траян жестомостановил хитрого секретаря, пытавшегося свести бурное течение горной рекиразговора в более спокойное, равнинное русло.
- У меня своипланы касательно его будущего, – недовольно сказал он. – А что касается этогоклочка папируса…
Император с минутупомолчал и, наконец, сказал:
– Я утрудил моегодорогого Секунда просьбой несколько глубже разобраться с ним. И заодно хотелпосоветоваться с тобой – стоит ли вообще обращать на него внимание. Но прихожувот к какому выводу. Эти христианские проповедники, или, как я сейчас слышал,апостолы – несмотря ни на что, обошли весь мир. Повсюду основали свои общины…
Траян грознымвзглядом - как будто это он был повинен в этом - посмотрел на секретаря.
- И если такаякнига, где о Риме говорится в уничижительном, а точнее - уничтожающем егосмысле, дойдет до всех городов, то что толку тогда от всех моих военных походови громких побед? Там нас сразу перестанут бояться! Больше того - будут простосмеяться над нами! Поэтому дело с этим, казалось бы, ничтожным клочком папирусапринимает куда более серьезный оборот и, более того – государственное значение!Немедленно вызвать ко мне префекта претория! – приказал он.
И отставил всторону кубок, что бывало с ним крайне редко после того, как он уже приложилсяк нему…
2
С железнодорожнымбилетом в кармане — тяжелая дорожная сумка с портативной пишущей машинкой налевом плече – Александр Калачев вышел из дома и направился к автобуснойостановке. Возраст его был таков, когда с равной долей справедливости к мужчинеможно обращаться и молодой человек, и парень. Он шел с улыбкой, радуясьсолнечному весеннему утру и предстоящей дальней поездке, на которую возлагалстолько надежд…
Внезапно дорогуперечеркнула белая линия скорой помощи. Она отъехала от дальнего подъезда егодома, оставив около него целую толпу возбужденных людей. Александрприостановился и спросил у одного из знакомых – что случилось?
- Да вот, - ответилтот. - Геннадий Иванович выбросился из окна и разбился!
- Так он ведь напервом этаже живет! – удивился Александр, вспоминая трудолюбивого старичкасоседа. Он вечно был занят тем, что собирал по помойкам и везде, где толькоможно найти, остатки выброшенной мебели и за бесценок, а то и даром мастерил изних всем желающим книжные полки.
- Все верно, - совздохом подтвердил знакомый. – Только он поднялся на пятый этаж и оттуда уже -насмерть!
- Господи, помилуй! –с ужасом вырвалось у Александра. - Но - зачем?!
- Говорят, врачисказали ему, что у него – рак…
- Ну и что?
- Это вам, молодым,«ну и что»! – вмешалась в разговор пожилая женщина. - А я его понимаю... Ужлучше сразу так, чем ждать конца. Да еще, не дай Бог, мучиться нестерпимойболью!
Не зная, как можнообъяснить им всем, что, человек, желая уйти от временных страданий, обрек себяна вечные муки, Александр лишь молча пожал плечами и продолжил свой путь.Улыбка сошла с его лица.
И хотя вокругзеленела, благоухала и пела на все птичьи голоса весна, настроение стало хужеосеннего, когда идут холодные слякотные дожди, и ветер срывает с деревьевпоследние листья…
Утро потемнело, хотяна небе не было ни единого облачка.
И сразу расхотелосьехать в незнакомый далекий город, куда звала его лежавшая в сумке телеграмма.
3
Эту телеграммуАлександр получил три дня назад. Хотя предшествующий ей разговор состоялся ещепрошлой осенью. Тогда к нему, жившему у знакомых, после двухгодичногопребывания в монастыре, приехал в гости его духовный брат, иеромонах Никон [2].Они подвизались в монастыре, можно сказать, в одной келье, если не считатьразделявшей ее фанерной перегородки. Отец Никон покинул обитель из-за болезнипрестарелого отца на полгода раньше. А затем и Александра, учитывая, что он,как бывший журналист, издавший к тому же большой исторический роман и несколькоприключенческих книг о выдающихся людях Древней Греции и Древнего Рима,духовник вместо предполагаемого пострига в монахи отпустил в мир – писать книгина духовые темы.
Вместе с иеромонахомНиконом приехал отец Игорь - благочинный большого округа одной из бывшихсоюзных республик, где православных едва ли больше половины, чем мусульман.Коренастый, шумный, с веселыми глазами он уважительно полистал книги Александраи спросил: не сможет ли он приехать к ним на помощь?
Со слов отца НиконаАлександр знал, что у отца Игоря, выпускавшего небольшую газету силамиэнтузиастов, есть давняя мечта – превратить ее в большую, а главное –профессионально выпускаемую газету.
- Нам хотя быодин-два номера для образца! – просительно сказал отец Игорь и посмотрел такимвзглядом, отказать которому было просто невозможно.
Да Александр и не