равно некому было набирать для него материалы.
Александр хоть и умелпечатать быстрей любой машинистки, но… только на пишущей машинке. А Татьяне,умевшей обращаться с компьютером, не на чем было работать. В своей редакции,которой руководил ярый атеист, ей просто не разрешили заниматься посторонней работойдля православной газеты (хотя на любые другие статьи, включая самые грязные для«желтой» прессы, там просто закрывали глаза). А на компьютерах в кабинете стоялпароль, который знали только Булат со Светланой.
Денег на газету, пословам отца Игоря, тоже теперь пока не было и не предвиделось.
Люди в храме всенастойчивее спрашивали, когда же, наконец, выйдет очередной номер их приходскойгазеты, которую они, оказывается, очень любили.
Галина Степановна,узнав обо всем, уже с раздражением стала говорить в глаза и за глаза:
«И зачем только мырешили делать новую газету? То хоть какая-то, да была! А эту мы, наверное, уженикогда не дождемся!»
Так прошла ещенеделя.
И, наконец, появились«гастролеры».
Александр даже неповерил своим глазам, увидев их однажды утром сидящих, как ни в чем не бывало,на своих рабочих местах.
Светлана, улыбнувшисьему, первым делом заявила:
- А я узнала, какменя по-православному зовут: Фотиния!
Булат жедемонстративно протянул пустую ладонь и спросил:
- Ну, и что прикажетемне верстать?
- Не знаю! – честнопризнался Александр. – Нечего вам пока показывать!
- Как! – изумилсяБулат. - У вас еще и макета нет? Чем же вы тут столько времени занимались?
- Макет – это делопяти минут, – махнул рукой Александр. – Просто отец Игорь не благословляетмакетировать газету
- Ну так позвонитеему!
- А что? И позвоню!
Второй из трехцерковных телефонов (третий стоял у сторожа) находился в вагончике.
К счастью, отец Игорьоказался там. Он вскоре пришел и положил на стол какой-то документ – с подписьюблагочинного внизу и стоящим наверху под углом благословением архиерея.
- Что это? – не понялАлександр и услышал:
- Тематический планпервого номера и перспективный до конца года.
Собственно, в этом небыло ничего странного. Какая газета может выходить без заранее утвержденногоплана?
«Так… так… всеправильно, все нужно, - взяв листок, пробежал по нему глазами Александр, ищасамого главного для себя и никак не находя его. - Проповеди… жизнь епархии…разъяснительные статьи, словарь наиболее часто употребляющихсяцерковно-славянских слов, еще много чего важного и душеполезного. Всё, кромеодного – моего романа…»
О нем в плане не былони слова.
Он оторвал глаза отлиста и вопросительно посмотрел на отца Игоря.
- А… где же моякнига?..
- Ничего не могуподелать! – виновато развел руками тот. – Твоя книга очень нужна и полезна. И яс удовольствием поставил бы ее не то что в сокращенно-газетном, но и в полномвиде. Но план был утвержден архиепископом еще до твоего приезда к нам. А ты ведьзнаешь закон – дважды с одним и тем же вопросом к архиерею не обращаются!
Что-что, а этоАлександр понимал прекрасно.
Что-то словнооборвалось у него в груди…
- Не переживай и неторопи события сам! – принялся уговаривать его то ли заметивший, то ли почувствовавшийэто благочинный. – Смиряйся! Ты же ведь из монастыря и прекрасно знаешь, чтоесли Богу что угодно, то Он всё перетрёт и устроит в лучшем виде! И смаксимальной пользой для нас!
Александр понимающекивнул.
- Рукопись-то хотьвернете? – с горечью усмехнулся он. - А то мой экземпляр кот испортил!
- Конечно же,принесу! – не зная, как теперь и смотреть на него, пообещал благочинный. – Еслихочешь, немедленно пошлю за ней своего водителя!
- Да ладно! –отмахнулся Александр. – Куда мне теперь с ней спешить? Подожду и до завтра…
- Ну вот ипоговорили, - с облегчением – видно было, как тяготил его все это время вопросс книгой – выдохнул отец Игорь и попросил: - А сейчас, с вашего позволения, яочень хотел бы поучаствовать в макетировании первого номера нашей новой газеты!
- Да-да, конечно! –вяло согласился Александр.
И принялся закогда-то горячо любимую, потом привычную и, наконец, как уже думал, навсегдаоставленную из-за писательского труда работу.
Как во сне он что-тоделал. Придумывал. Изобретал. Писал. Рисовал. Набросал вчерне все 16 страницмакета, который, изумляясь его умению и опыту, на все лады хвалил отец Игорь. Иуже под вечер пришел домой.
Здесь он наотрезотказался от ужина. Не удержавшись, рассказал не на шутку встревожившейся этимобстоятельством Вере обо всем, что произошло. А затем сам, в свою очередь,попросил ограничиться одним Серафимовским правилом, быстро прочитал его и ушелк себе, крепко-накрепко забаррикадировав креслом дверь.
6
То, что было дальше, можноназвать лишь кошмарным сном, от которого порою всю жизнь приходишь в себя.
…Александр бежал откого-то, такого леденяще-ужасного и смертельно-опасного, что на него былострашно даже оглянуться…
Сердце бешеноколотилось, так и рвалось из груди…
Он уже не помнил,сколько времени продолжалась эта погоня, как вдруг споткнулся о камень на краюзияющей черной пропасти и… с разгону полетел в нее.
Далеко внизу, на днеэтой пропасти, стремительно приближаясь, виднелись острые глыбы, отпредчувствия неминуемой встречи с которыми сильно заболело сердце.
Он так и проснулся –от этой боли в груди.
Попытался встать, но,застонав, бессильно откинулся на подушку…
«Что это?» - не понялон.
А боль усиливалась,разливаясь по всему телу и делая его неподъемно-свинцовым, и, наконец, сталатакой, что трудно было даже вздохнуть.
К счастью, за стенкойпослышался кашель Веры.
«Не спит! - понялАлександр – Стыдно, конечно, крепкому, молодому мужчине звать безнадежнобольного человека. Но если я так и помру – разве потом ей будет легче?»
И он решился-такипобеспокоить ее. Однако, вместо того, чтобы крикнуть, зовя на помощь, лишьслабо прохрипел:
- Вера…
Кашель в комнате Верызатих, а затем, приближаясь, послышалось шарканье комнатных тапочек. Наконец,Вера, судя по звукам, дошла до его двери.
- Александр? Ты менязвал? – полувопросительно-полуутвердительно чуть слышно окликнула она.
- Да-да… - прошепталАлександр. – У меня что-то с сердцем! Вызывай скорую…
Вера сделала попыткувойти к нему в комнату, но кресло не позволило ей сделать это.
- Я не могу открытьдверь! – пожаловалась она.
- Это я закрыл ее…
- Зачем?
- От кота…
- Как же я теперьоткрою ее?
- Да тебе и не надоэтого делать. Врачи сами отодвинут кресло. Ты только, пожалуйста, поскорейвызывай их…
- Хорошо!Сейчас-сейчас...
Не в силахпо-прежнему двигаться, Александр слышал, как Вера, захлебываясь в кашле,взволнованно называет его имя и свой адрес. Как потом, спустя несколько минут –надо же, слабо удивился он, как иногда умеет оправдывать свое название скораяпомощь, дверь в квартиру открылась. И, судя по мужскому голосу, появился врач.
Он без трудаотодвинул кресло и вошел в комнату.
Александр сразу узналв нем того самого врача, которого уже видел около подъезда.
- Я же просила, чтобыприслали кардиолога! Причем, обязательно с аппаратом для снятия ЭКГ! – кутаясьв халат, слабо возмущалась следовавшая за ним Вера.
- А я тут при чем? –огрызался тот. – В регистратуре увидели ваш адрес, он нам давно знаком. Вот ирешили что это опять к вам!
- Но вы же ему всеравно поможете?.. – перешла на умоляющий тон Вера.
- А я что – не врач,что ли?
Доктор подсел кАлександру, послушал пульс, затем стал прикладывать к груди холодящий черныйдиск стетоскопа. Наконец, померил давление и спросил:
- И давно это у вас,молодой человек?
- Да минут двадцать,не больше…
- Нет, я имел в виду,как часто это у вас бывает?
- Первый раз…
- А ну-ка,пошевелитесь!
Александр с трудомвыполнил указание врача.
- Так больнее? –спросил тот.
- Нет… -прислушавшись к себе, уверенно ответило Александр.
- Отлично! - похвалилврач. – А вы сегодня днем случайно не нервничали?
- Нервничал! –ответила за Александра Вера.
- Да, - прошепталтот. – И, наверное, как никогда в жизни.
Врач отнял от грудиАлександра диск стетоскопа, повесил его себе на шею и уверенно заявил:
- Все ясно! Я и безЭКГ могу сказать, что никакого инфаркта тут нет.
- А что же тогда? – водин голос спросили Александр и Вера.
- Последствия тогосамого нервного срыва! Беречь себя надо! А то ведь может как получиться – уВеры вон рак, а вы, совершенно здоровый, умрете раньше нее!
Вера рванулась было кврачу, чтобы остановить его. Но было уже поздно. Одна надежда оставалась у нее– что Александр в таком состоянии не понял или не расслышал его.
Врач тоже сообразил,что сказал лишнее, больше того, выдал врачебную тайну.
Он покопался в своемчемоданчике и, сказав, что у него есть такое лекарство, после которого