Степановне это просто почудилось, когда она присела отдохнуть на минутку! Ачто? Он читал что-то подобное в одной очень известной назидательной книге. Воти она вполне могла тоже читать это, и оно уже будто с ней самой, привиделось ейво сне?..
Так размышлял он,пока не вошел в храм.
Но войдя в него,услышал, как читает, взявшая себя в руки Галина Степановна, взглянул на нее ине поверил своим глазам и ушам.
Так просто человек неможет поменяться сам собой.
Ни одного пропускаслов, чистейший церковно-славянский язык и при этом необычайное благоговение и почтинеотрывный – с мольбою и страхом – взор на икону Пресвятой Богородицы…
А главное - самаГалина Степановна изменилась до неузнаваемости.
Увидев Александра,она приветливо кивнула ему и смиренно уступила место на клиросе. А потом,заметив людей, разговаривавших в храме, дернулась было, по привычке, к ним, носпохватилась и издали, дождавшись, когда они посмотрят на нее, умоляющеприложила палец к губам и показала на открытые Царские Врата и святые иконы…
Что оставалось послеэтого Александру?
Только полностьюизменить свое мнение.
Что означалопризнание еще одного чуда, которые происходили пусть не лично с ним, но схорошо знакомыми ему людьми!..
3
Решив поработатьсо своими бумагами и отобрать из них те, которые могли бы пригодиться на Кипре,Клодий ушел в свою каюту.
Альбин осталсяодин. Неожиданно для него самого оказавшийся в нем проповеднический таланттребовал духовной работы с другими людьми и жаждал преумножения.
Но с кем он теперьмог поговорить?
Капитан был занят– то на своем помосте, то на корме разговором с рулевым.
Гребцы отдыхалипосле того, как судно после долгого безветрия и шторма снова пошло подпарусами.
Рабы, наоборот,были заняты каждый своей работой.
И тут он вспомнилпро томившегося в трюме в ожидании неминуемой смерти келевста.
«Вот чью душуможно еще успеть привести к Богу!»
После успешного разговорас Клодием Альбин не сомневался, что кого-кого, а келевста он без особого трудасумеет обратить в христианскую веру. Все-таки тот тоже верил в одного бога, ане во многих, как другие язычники. И к тому же находился сейчас в такомотчаянном положении, когда ни один из языческих богов, включая Посейдона, ужене мог помочь ему, и самое время было подумать о Вечности.
Но, спустившись кнему в трюм, Альбин словно натолкнулся на непреодолимую преграду.
Связанный по руками ногам келевст недружелюбно посмотрел на него и хмуро спросил:
- Зачем ты пришелко мне?
- Потому что мойБог заповедал посещать сидящих в темницах! – решил без всяких предисловийприступить к главному Альбин.
- Странный у тебяБог! – усмехнулся келевст.
- Не странный, а -Милосердный и Всемогущий.
Не удостаиваявниманием упоминания о милосердии, келевст уничтожающе посмотрел на Альбина:
- Ты хочешьсказать, что он сильней самого Посейдона?
- Конечно! –воскликнул тот и, подсаживаясь рядом, принялся объяснять: - Ведь Посейдон, какты ошибочно считаешь, хозяин лишь одного только моря. А мой Бог создал всювселенную, землю, море и все, что на нем и в нем! Шторм, штиль, приливы,отливы, рыбы, дельфины – все движется, живет и происходит согласно Его воле!
- Что-то подобноея где-то уже слышал… - припоминающе нагнал морщины на узкий лоб келевст. -Постой-постой! А ты не христианин?
- Да, ты неошибся. Я – действительно христианин.
Келевст изо всехсил сделал попытку сесть, но не сумел, и Альбин помог ему.
- Надо же! Небоится говорить об этом тому, кто скоро увидит безжалостных судей и можетнапрямую выдать его! - прохрипел тот. – А может, ты тоже хочешь погреться вмедном быке или, как твой Бог, оказаться рядом со мной на кресте?
Альбин понял, чтокелевсту уже что-то известно о его вере.
«Что ж, - спокойноподумал он, - тем меньше, значит, нужно будет ему объяснять!»
А тот тем временемпродолжал:
- Не бойся, невыдам! Я христиан не то чтобы люблю, но скажем так – уважаю. В свое время я былвоином и видел их в деле. Это смелые и честные люди. Не чета тем, что предалиКлодия. Всем вы хороши, - похвалил он, но после этого презрительно поджал губы:- Только слишком добрые и мягкотелые. А этим жестоким, безжалостным миромдолжны править - сила и зло!
Альбин принялсяобъяснять келевсту, что все это совсем не так.
Он приводил впример притчи, которыми поучал Христос.
Доказывал, чтолюди должны любить и прощать, а не уничтожать друг друга.
По поводумягкотелости говорил о тех мучениках, которые смогли перетерпеть нечеловеческиестрадания, когда их пытались заставить отречься от Христа.
Закончил же тем -какие неизъяснимые блаженства ждут праведников в раю, и чем грозитнераскаявшимся грешникам ад.
И, тем не менее,как ни старался, словно корабль налетел на несокрушимую скалу и разбился.
Выслушав его,келевст неожиданно сказал:
- Даже если тыправ, и твой Бог могущественнее Посейдона - зачем мне этот твой рай? В нем нетни шумных таверн, ни опьяняющего вина, ни азартной игры в кости, ни продажныхженщин! Не-ет, все это не по мне. Моя душа умрет там от скуки. Ах, да, там ведьи смерти нет! – зябко передернул плечами он и убежденно сказал, давая понять,что всё, конец разговору: - Нет, мне по душе больше ад, где будут такие же, каки я!
4
Александр хотел,чтобы Алеша оставил свои грязные туфли перед входной дверью. Но Вера, увидев, чтотот вошел в одних – к тому же дырявых носках – решительно воспротивилась этому.Она собственноручно внесла его обувь в коридор, достала из ящика шкафа носки ипротянула Алеше.
- Надень, - нетерпящим возражений тоном сказала она. – Это носки моего покойного папы. Апотом обуй комнатные тапочки.
Алеша охотно выполнилуказание хозяйки и принялся ходить, озираясь, по квартире так, как, наверное,ходила Золушка по королевскому замку.
- У нас дома совсем нетак! – наконец, сказал он, и на вопрос Веры: «А что у вас по-другому?», совздохом ответил: - Родители продали все, что можно было продать, и пропили.Спим на полу. Обедаем, когда есть, что есть, тоже!
При упоминании о еде Алешашумно вдохнул идущие с кухни вкусные запахи, но так как его пока не приглашалик столу, деликатно продолжил осмотр квартиры. Вера, как хозяйка, сопровождалагостя.
- А это что? А этозачем? – только и слышался отовсюду его голос. И после разъяснений Веры «хрустальнаяваза… пылесос… тубусы…» раздавалось удивленное: - Надо же!
Улучив момент,Александр зашел на кухню, чтобы узнать, что будет на ужин. И увидел сменившуюДашу – Лену. В отличие от предшественницы, эта сестра милосердия всегда и вседелала по-своему, из-за чего у них с Верой, что называется, нашла коса накамень. В итоге Вера, чтобы не обострять болезнь, просто махнула на Лену рукойи не спорила с ней.
Вот и сейчас тавозмущенно сказала Александру:
- Ишь, блины, видители, ей пеки! Не буду я их печь! Что у нас, поминки сегодня, что ли?
И продолжила жаритьна сковородке пахучие золотистые творожники.
Согласившись с Леной,Александр вернулся в свою комнату.
И – вовремя.
Следом за Верой иАлешей в нее уже начал входить рыжий кот.
Он привычно хотелостановить это безобразие, но Алеша опередил его.
- Ой, котик! Да какойбольшой и красивый! – обрадовался он и, присев на корточки, стал звать: -Хоро-оший! Хоро-о-оший! Не бойся! Иди ко мне!
И тут произошлонеожиданное.
Кот послушно подошелк юноше и, зажмурив от удовольствия глаза, принялся тереться головой о егоколено. Да еще и громко – на всю комнату – замурлыкал.
- Удивительно! Александр,ты только погляди! – всплеснула руками заметно ожившая с приходом Алеши Вера. –Рыжику - пятнадцать лет, можно сказать, пожилой для котов возраст. И за этовремя он еще ни разу не шел ни к кому, кроме меня и моих родителей!
- Он знает, к комуидти! Правда, Рыжик? – почесав вконец умилившегося кота за ухом, поднялся Алешаи, увидев на рабочем столе иконы, сразу стал серьезным. Он подошел к ним,перекрестился и сделал низкий поклон.
- Смотри, иконасовсем как в нашем храме, - показал он Александру на образ Спаса Нерукотворного,стоявшего в центре.
- Ничегоудивительного. Это очень известный образ, - пожал плечами Александр. – Почти дветысячи лет назад такое Свое изображение на убрусе, то есть на полотенце ИисусХристос передал царю Авгарю. И оно, даже во времена гонений на христиан, находилосьнад вратами столицы его царства – Эдессы.
- Надо же, как давно!– подивился Алеша, уже принимаясь разглядывать другие иконы.
- А вот это совсемновый образ, ему всего два года! – показал на икону преподобного ВарнавыАлександр и ахнул: - Вера, гляди! Она уже наполовину красная!
- Да, - подтвердилаВера. – И даже больше, чем наполовину!
Алеша с недоумениемпосмотрел на них, и Александр объяснил:
- Дело в том, чтомантия на святом почему-то с недавнего времени меняет свой цвет. Когда мне