Все было напрасно.
Келевстпо-прежнему стоял на своем.
Закончилось всетем, что сразу же по прибытию в ближайший порт Кипра Пафос Клодий отдал егоздешним стражам порядка с сопроводительной запиской, что это – бунтовщик,которого следует наказать по всей строгости римских законов.
Альбин, наблюдаяза своим начальником, внутренне сжался: теперь наступила его очередь. Точнее,обещанной Клодием, если он не убедится в их правоте, - сдачи тайных свитков.
«Отдаст или нет? –так и впился он глазами в разговорившегося с начальником охранников Клодия. -Так ничего и не понял, или все-таки есть надежда?..»
Казалось, что онзабыл не только дышать, но даже сердце его не билось в эту минуту томительногоожидания
К счастью, Клодийкивком попрощался с охранниками и напряженным шагом направился в сторону трапа.
Альбин с огромнымоблегчением выдохнул, причем, радуясь уже не только за книги, но и за самогоКлодия, взглянул ему вслед и… похолодел.
Сменяя обычнуюбереговую охрану, на судно поднимались вооруженные люди, в которых по краснымплащам он сразу узнал преторианцев.
«Неужели людипрефекта претория уже успели доложить обо всем сюда, и это все - конец?» -промелькнуло в голове. Если что – он готов был броситься с кожаным мешком прямоза борт, хотя и понимал все безрассудство такого поступка...
Но тут его ждалавторая удача.
В отличие от того,что было в Риме, здесь воины, наоборот, тщательно обыскали весь корабль, оттрюма до капитанского помоста, а их личные вещи даже не тронули.
Причину этогоАльбин узнал от Клодия, который после того, как преторианцы удалились, сказал,что в сирийскую провинцию прибыл сам император Траян, и потому даже на соседнемс ней Кипре сейчас предпринимаются меры чрезвычайной предосторожности.
- Но надеюсь, онине помешают нам добраться до Саламина и встретиться там с обещанным тобойчеловеком! – с улыбкой сказал он и неожиданно помрачнел: - Если, конечно, заэти два года он тоже не стал жертвой гонений!
6
Наутро Вера выгляделасовершенно отдохнувшей и почти здоровой.
После чтенияутреннего правила она сама налила Александру чай, поставила перед ним тарелкуовсяной каши, переполненной грецкими орехами, курагой и изюмом – у человека,занимающегося таким интенсивным умственным трудом, должно быть полноценноепитание! – и после долгого молчания, наконец, сказала:
- Спасибо тебе,Александр! Вчера ты действительно многое поставил с головы на ноги! Жаль, что мыс тобою не встретились полгода назад. Сколько бы тогда не было выплаканобессильных слез. Сколько бы не было часов, да каких там часов – дней и недельотчаяния!
Александр с ложнымсмирением потупил в тарелку глаза, и Вера, не дождавшись от него ни слова,продолжила:
- Завидую я тебе! Тывон уже сколько к Богу идешь! В монастыре жил. Пел на службах, читал… Всезнаешь…
- Ну, положим, не такуж и все! – справедливости ради, подал голос Александр.
- Так веришь… - неслушая его, вполголоса говорила Вера. - А я вот только просто знаю, что Богесть и верю, что Он не оставит меня!
- Это не так уж имало! – значительно поднял палец Александр. – Неизвестно еще, кто из нас веритбольше! У меня вот, к сожалению, пока еще вера больше умом. В отличие от твоейсердечной.
- А мне просто ничегобольше не остается! Не на что больше надеяться и не на кого больше уповать! –беспомощно разводя руками, призналась Вера.
Александр с интересомпосмотрел на нее и – чувствовалось, что этот вопрос давно уже волновал его - принялсяживо расспрашивать:
- А когда у тебя этоначалось? Как? Ты что – однажды почувствовала что-то особенное, да?
- Даже сама не знаю… -пожала плечами Вера. - Скорее всего, это случилось во время болезни, но когда икак - не заметила опять же из-за этой болезни. А что?
- Да говорят, укаждого глубоко верующего человека бывает однажды что-то такое – что остаетсяпотом на всю жизнь. И рождает эту самую сердечную веру! – объяснил Александр.
- Если бы знала, тообязательно обратила на это внимание! – вздохнула Вера. - И вообще, как жаль,что я не знала всего этого раньше. Так много времени зря прожила, по сути –целую жизнь. Ведь столько полезного для души могла сделать. И Богу быпослужить… А так, что теперь получается – на Тебе, Боже, что нам негоже?
- Ну нет! –решительно не согласился Александр. – Мы с тобою еще поборемся! И – поживем!
С этими словами онвстал из-за стола, вышел из дома, заглянул в храм, где почитал и попел наклиросе и, с гордостью – так как начинал уже это приписывать себе – отвечаявсем на вопросы, как там Вера, что ей лучше и вообще она уже почти здорова, обосновалсяза своим редакторским столом.
Булат и Светлана,лишенные с его приходом возможности репетировать, создавали тягостное ощущение,которое увеличивалось с каждым часом. И он несказанно обрадовался, когда подконец рабочего дня в редакцию пришла Татьяна.
Ее улыбка иприветливый тон были словно солнечный свет после пасмурной погоды.
Она отдала принесеннуюей новую заметку и спросила у Александра, почему он сидит с таким кислым лицом.
- Да вот, - пробормоталтот, сваливая всю вину на лежащий перед ним чистый лист бумаги. – Статью проодного благотворителя – директора коммерческого предприятия надо писать. А онаникак не идет...
И это частично былоправдой: он действительно не хотел писать эту статью. Ему вообще всегда тяжелодавалось то, что нужно писать по заказу.
- Так давайте янапишу! – предложила Татьяна.
- Правда?! –обрадовался Александр и в нескольких словах обсказал, что должно быть в этойстатье и на что при сборе материала для нее нужно обратить особое внимание.
Старательно записавкаждое его слово, Татьяна спрятала блокнот в сумку и, увидев, что Александрпринялся складывать рабочие бумаги в стол, предложила:
- Вы уже домой? Может,тогда пойдем вместе? Заодно и меня проводите! На улице так хорошо! А то завтрауже дожди обещают! Грех ехать в автобусе в такой день!
Александр охотносогласился и под многозначительно-насмешливыми взглядами Булата и Светланы, абсолютноуверенный в себе - все-таки он был после монастыря – вышел с Татьяной изредакции…
7
От Пафоса доСаламина, обогнув на «Золотой стреле» остров, они добрались без особыхприключений, если не считать, что несколько раз их останавливали патрульныекорабли. Несмотря на разрешительную бумагу, полученную в порту, преторианцывновь и вновь тщательно обыскивали судно.
- Да что же этоделается? Неужели такой великий полководец, как Траян в окружении целоголегиона воинов, да еще и преторианской гвардии, не отбился бы от какой-нибудьгруппы недовольных его правлением людей или заговорщиков? Быстрее доехалинапрямую бы по суше! – ворчал Клодий. Было видно, что ему не терпелось какможно скорее добраться до места.
Чем ближе былСаламин, тем меньше верилось Клодию в то, что он увидит обратившего Альбина вхристианство человека.
Уже в самом городенадежда окончательно оставила его.
И когда ониподошли к нужному дому, у него не хватило решимости самому входить в него. И онпослал Альбина одного узнать, там ли тот, кто ему так нужен или, конечно, уженет…
Альбин вошел вдом, долго там был и, наконец, вышел.
Не один.
А вдвоем с высокимжилистым стариком.
- Вотпознакомьтесь! - предложил он. - Это мой начальник Клодий Максим, а это –известный целитель Диомед!
- Ну, положим, нетакой уж известный… - проворчал Диомед.
- Но меня-то тывылечил! – напомнил ему Альбин.
- Тебя бы вылечили сам Гиппократ! – усмехнулся Диомед, и сразу стало ясно, что этот строгий навид лекарь не чужд простым человеческим шуткам.
Опытным взоромврача он оглядел Клодия и недоуменно спросил:
- Зачем ты привелего ко мне, Альбин? Я давно не встречал такого здорового человека! И в моихскромных услугах он явно не нуждается!
- Кроме телесногоздоровья есть еще и духовное, Диомед! – тихо, так чтобы не услышал проходившиймимо мужчина, произнес Альбин.
Тогда Диомед болеевнимательно посмотрел на Клодия, затем на Альбина и доброжелательно кивнул надверь своего дома:
- А, ну тогда, чтомы стоим здесь? Проходите!
В комнате, кудахозяин привел гостей, приятно пахло сушеными целебными травами и настойками.
- И чем же я,высохшая былинка, персть земная, могу быть полезен такому богатому и знатномугосподину? – после того как сытно покормил и напоил римлян, вопросительновзглянул на Клодия Диомед.
- Видишь ли… - незная даже, как и начать, замялся тот. Но решимости ему было не занимать, и онначал с главного: - Я знаю, что вы христиане. Сам я, разумеется, не собираюсьстановиться им! – предупредил он. – Но мой друг… (Альбин с изумлением посмотрелна своего начальника, у которого, по его давнему собственному признанию, нет ине никогда не может быть друзей) мне столько рассказал о вашей вере необычного,интересного и, не побоюсь сказать, близкого моему сердцу, что я хотел быпослушать еще и кого-нибудь из очевидцев.
- Какой же яочевидец! – развел руками врач. - Я ведь не сподобился видеть Господа нашего и