- Как жалко! –невольно вырвалось у Александра. - И неужели нельзя ничего сделать в такихслучаях?
- Ну почему? Бывают,конечно, самые настоящие чудеса. Так называемые в медицинской литературе случаисамопроизвольного исцеления. Только у нас в храме несколько наших бывшихпациентов, которых считали безнадежными. Та же Галина Степановна, например…
- Галина Степановна?!– изумился Александр.
- Да, у нее тоже былапоследняя стадия, причем удалили желудок и выписали домой – умирать. Но онавсерьез обратилась к Богу и вот уже десять лет живет теперь только Им и деламинашего храма.
- Так может, и сВерой так будет?
- С Верой сложнее… -вздохнула Ирина. - Ее уже давно отказываются принимать к нам в клинику. Так онаберет тогда табуретку, заказывает такси, и приезжает.
- Табуретка-то зачем?– не понял Александр.
- Так ведь онаприезжает, когда ей совсем уже невмоготу и даже сил ходить нет. А жить-тохочется! Вот она переставит табуретку. Сядет, посидит-отдохнет. Пройдет илипроползет пару шагов, опять переставит. Снова посидит и дальше… И сидит вкоридоре клиники, пока ее в конце концов не перенесут в палату. Очень упорная.И очень обиженная на сестру и подруг. Они ведь просто бросили ее умирать!Хорошо Гульфия – это женщина из социальной помощи, которая носит ей лекарства ипродукты, уговорила дворника взломать дверь, когда никто не отзывался на всезвонки. Они вошли и нашли Веру, лежавшую перед холодильником, умиравшей отголода. Доползти до него она доползла, а открыть сил уже не хватило…
Ирина немногопомолчала и продолжила:
- Вот после этогослучая я с ней и познакомилась… Ровно четыре месяца назад. Насколько могла,открыла Вере глаза на православную веру. До болезни она ведь была яростнойатеисткой, а точнее, как многие, просто не задумывалась о Боге, крепкой, здоровой,спортивной – на яхтах плавала. Или, как это у них принято говорить – ходила! Замужемне была, характер волевой, властный. Как говорят порой не знающие, куда от неедеваться во время дежурств, сестры милосердия – такой командный, что боевой генералпозавидует… Болезнь для нее была как гром посреди ясного неба. Я была рядом сней, когда она узнала свой страшный диагноз. Многие другие при этом приходят втакое отчаяние, что некоторые даже кончают с собой.
- Да-да… - подтвердилАлександр, вспомнив случай с выбросившимся из окна соседом.
- А Вера, - суважением продолжила Ирина, – отвернулась к стене, накрыла голову подушкой,трое суток пролежала, не отвечая ни на один вопрос и не принимая пищи. А начетвертые встала и, как ни в чем не бывало, решительно заявила:
«Я буду жить!»
- И бросилась искатьисцеления. Где она его только не искала: у «бабок», у экстрасенсов, йогуизучила… Потом перешла на все народные и нетрадиционные способы лечения. Свежийсвекольный сок в таких количествах пила, что даже глаза у нее стали красными! Но,увы - все было бесполезно! А тут, поговорив со мной о Христе, крещена-то онабыла в детстве - слава Богу! – исповедовалась... Стала учиться молиться.Попросила меня найти ей квартирантку из храма. Чтобы та обучила ее азам православнойверы. Обещала за это ей даже квартиру завещать. «Другие-то, - говорит, – толькораньше из жизни помогут уйти». Но, к сожалению, Галина Степановна, а именно еея попросила пожить у Веры, не только, действительно, дала ей первые познания,но и решила ускорить события с завещанием квартиры. Как всегда, она делала этоне для себя, а исключительно в интересах храма. Но Вера после этого замкнулась.Конечно, сестры милосердия, которые ее навещают, продолжают рассказывать ей оБоге и вере, молятся с ней, как могут. Но этого мало. Дни-то ее сочтены, а ейнадо еще так много сделать…
Дорога пошла наподъем. Ирина выдохнула, чтобы перевести дыхание и вопросительно взглянула наАлександра:
- Теперь вот вас кней веду… А вы, правда, после монастыря?
- Да, - кивнулАлександр. – Год прожил в кельи и год рядом, на даче одного известногоиеромонаха-проповедника. Кстати, бывшего известного врача, который после смертижены принял монашество.
- Это очень хорошо! –обрадовалась Ирина. – Вере сейчас очень нужно помочь возрасти в эти последниедни духовно, подготовиться к переходу в Вечность. Жаль, что у отца Льва никакне найдется на это времени…
- А при чем тут отецЛев? – недоуменно спросил Александр.
- Так ведь онасчитает его своим духовником, потому что исповедовалась у него впервые в жизни.
- Строгий батюшка! –заметил Александр.
- Да уж… Этого у негоне отнять! - кивнула Ирина. – Но что поделаешь? Одним из нас нуженбатюшка-терапевт, а другим хирург! Конечно, он очень строг, иногда дажечересчур, на что обижаются и даже жалуются отцу Игорю люди. А зря! Как правило,всё это бывает им же на пользу! Вот, например, супруг рассказал мне однажды,как отец Лев прогнал женщину, которая, подведя трехлетнего сына к причастию,сказала:
«Сейчас батюшка дастему сладенького компота!»
«Какой компот?! Вычему учите сына с самого раннего возраста? – на весь храм возмутился отец Лев.– Это же воистину Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа! Уходите и до техпор, пока сами не поймете и не объясните ему это, не подходите ко мне!»
- Да-а… - покрутилголовой Александр.
- Строго? Строго! –спросила и сама же ответила Ирина. - Но вы слушайте, что дальше было. С тех порпрошло пять лет. И этот мальчик, впрочем, как и его мать, наверное,благоговейнее всех причащаются теперь Христовых Таин, твердо веря, что в нихвходит Сам Бог!
- Надо же! - удивилсяАлександр. – Действительно, урок оказался впрок!
- Да, отец Лев многимпомог быстро уйти от греховных привычек, - подтвердила Ирина и вздохнула: – Унего ведь у самого была очень тяжелая судьба. Скажу лишь, что отец Игорь нашелего в буквальном смысле слова погибающим. После таких испытаний, которые невсякий и выдержит. Привел в храм. Крестил. Помог воцерковиться. Отцу Льву в этовремя открылось что-то такое, что его вере можно только позавидовать. И теперь,как вы сами видели, он священник. С виду строгий, а на самом деле очень добрый.Однажды он при мне отчитывал женщину, которая пришла сильно надушенная в храм.Я случайно перехватила его взгляд, а в нем ни капельки гнева. Он увидел, что язаметила это, и с такой болью сказал: «Ты думаешь, это мне нужно? Это же имнадо!» Кстати, когда вы увидите его, то обязательно скажите, что Вера оченьпросит его прийти, потому что у нее накопилась масса вопросов!
Ирина подвелаАлександра к большому многоэтажному дому и, остановившись у крайнего подъезда,сказала:
- Ну а теперь яумолкаю. Потому что мы уже пришли. Дальше все сами увидите и услышите!..
13
Клодий Максимодним движением пальца приказал капитану немедленно отправляться в путь.
Опытный понтийскийморяк Протагор не стал мешкать.
- Сушить якорь!
- Малый ход!
- Налечь на весла!
- Поднять паруса!– тут же раздались громкие команды.
И триера «Золотаястрела», под завистливыми взглядами капитанов остальных судов, покинула порт ивышла в открытое море.
Альбин стоял уборта, по-прежнему не зная, как ему быть.
Взгляд его металсяс берега на море, с якоря на парус, с моря на берег… И наконец, остановился напроходившем мимо рабе.
Неожиданнаядогадка осенила Альбина.
- Грифон! – сподозрением в голосе окликнул он.
- Да, господин? –с готовностью подбежал к нему раб.
- Ты… после тогокак я приказал тебе упаковывать вещи, случайно не трогал там что-нибудь?
- Да, господин! Яувидел, что сами свитки поэм Гомера почему-то лежат на ложе и…
- Открыл тубусы?
- Да, господин! Ядумал, ты забыл положить в них эти свитки, но там оказались совсем другиекниги...
- И ты положилвместо них Гомера?
- Да, господин!Чтобы все соответствовало названию на тубусах!
- А где же теперьте, другие книги? Ты, конечно, оставил их дома?..
Альбин замер вожидании ответа раба, который, казалось, умел говорить одно только слово «да».
Но оказалось, что,к счастью, он умел говорить и «нет».
- Нет, господин! –ответил Грифон. – Я решил, что если ты положил эти свитки в тубусы, то онимогут понадобиться тебе в пути, и решил тоже прихватить их с собой.
- И… где же онисейчас? – боясь дышать, спросил Альбин.
- Как где? У меняв суме!
При этих словахАльбин похолодел, вспомнив, как настойчиво предлагал раб проверить и его вещи.Но – беда миновала окончательно! – взял себя в руки и снова стал спокойным иневозмутимым.
- Значит, так, -сказал он. – Принеси-ка мне их сюда. Постой! Еще раз открой сундук и захвати ссобой тубусы.
Раб почтимгновенно выполнил приказание.
Альбин бережновложил в тубусы священные книги и сказал, чтобы Грифон снова положил их всундук. На самое дно. Закрыв другими вещами.
- А Гомера…
Он замахнулся,чтобы выбросить свитки в море, но раб умоляюще потянул к ним руки:
- Как можно! Этоже книги господина! Вдруг он захочет почитать их?
- Почитать? –усмехнулся Альбин. – Ты видел его хоть раз читающим?
- Нет, только