– Короче, было дело в Ростове. Нас кто-то сдал ментам. Двоих сразу завалили на месте, а я в свою ласточку прыгаю. Газ в пол. За мной погоня. Из калашей начали поливать. Ну думаю, всё, сейчас пробьют бензобак или колёса. А ласточка моя понимает, что всё конец и я вот тебе клянусь, как рванула вперёд. Мусора сзади остались. Спасла меня!
– Азот?
– И он тоже!
– Бля, Казбич, ну продай!
– Нет, же!
– Ну хочешь, я у отца уведу любую машину? Махнёмся ключ в ключ, – Азамат уже дрожал от нетерпения приобрести эту машину.
– Азамат, успокойся.
Азамат подумал о чём-то, вздохнул и сказал:
– Казбич, давай так. Я знаю, тебе всегда нравилась Белла. Давай я тебе её за машину отдам. Выкраду её, пока она спать будет. В горы её увезёшь. Жить счастливо будете, детей нарожаете.
– Ты реально готов машину на сестру променять?
– Да, брат!
– Какой ты ещё ребёнок.
– Ты кого ребёнком назвал, сука?! – послышался удар. Потом крики. На крики выбежали люди из кафе и началась драка.
Я знал, что, когда такой рамс, надо валить. Хоть мы и были миротворцы, но русские предпочитали не ввязываться в местные разборки.
И тут я допустил оплошность. Я пересказал Почкину разговор Азамата с Казбичем. Он два дня ходил, думал и размышлял. Когда на очередную встречу к нам приехал Азамат, у него было разбито лицо. Мы поговорили про дела, как вдруг Почкин неожиданно сказал:
– Блин, хорошая тачка у Казбича. Просто вышак.
Глаза Азамата налились кровью.
– Лучшая. Я бы что угодно за неё отдал.
– Пойдём покурим тогда…
Уже тогда я понял, что Почкин замыслил, что-то нехорошее.
Они поговорили. После этого разговора Почкина, как подменили. Он постоянно ходил радовался, насвистывал какие-то мелодии.
Через неделю приехал к нам в часть на своей машине Казбич. Машину оставил у входа. Сидим у меня в кабинете – разговариваем. Он у нас постоянным клиентом был. Патроны покупал. Я же говорю, время было тяжелое. Почкин со мной в одном кабинете сидел через стол. Потом хлоп и вышел. А мы продолжаем торговаться, чай пьём. Неожиданно слышим, вой сигнализации и запуск двигателя. Казбич к окну. И давай орать:
– Блять, шакалы, угнали!
При выходе из здания к нему Почкин подходит с тремя солдатами. И начинает:
– Уважаемый, предъявите документы! У нас есть подозрение, что вы воруете боеприпасы с базы Российской Федерации.
В этот момент его машина по газам и вдаль. За рулём можно было узнать силуэт Азамата.
Казбич посмотрел на Почкина и прошипел сквозь зубы:
– Завалю, сука!
Потом резко толкнул Почкина на солдат и убежал.
В этот же вечер у Почкина комната была закрыта. Я предчувствовал беду, так оно и получилось. Через дверь я слышал два голоса – Почкина и женский:
– И что я теперь твоя пленница?
– Ну типа того. Твой брат заплатил тобой за одну услугу.
– Прикольно. А если я тебя ночью задушу?
– Белла, смотри, ты можешь уйти прям сейчас. Ты мне очень понравилась. Ты умеешь чувствовать Prodigy.
– Ну да, под Disel Power мы с прям жгли. Давай так. Я у тебя недельку поживу. Только ты будешь на полу спать. Веселее, чем в деревни моей. Отца не боишься?
– Боюсь, конечно. Но твою красоту больше.
На следующее утро я составил с ним жёсткий разговор:
– Почкин, ты охуел?
– Максим Максимович, да всё ровно. Мы понравились друг другу. Она классная.
– Это Казказ! Здесь нельзя так просто съехаться с дочкой авторитета.
– Так я всё же замутил. Никто кроме вас не знает, что она у меня. Отец думает, что дочь выкрал Казбич. Ему сын напел. А Казбич считает, что машину украл Азамат, по команде отца.
– А где сейчас Азамат?
– В Ростов рванул. Он давно хотел уехать, под отцом тесно.
– Почкин, что же ты наделал…
Через пару рассказали, что в городе подорвали гелендваген отца Беллы. Бомбу прилепили к днищу кузова.
Почкин назанимал у всех в части денег и повез Беллу во Владикавказ на выходные. Там он ей устроил шоппинг, фотосессию и сводил в салон красоты. Про смерть отца он ей ничего не сказал. Вернулась Белла довольная, нарядная, только от соболиных бровей одни ниточки остались. Глаза светятся от счастья. Ну, всё, подумал я, влюбилась. Почкин же, наоборот, погрустнел.
Прошёл месяц. Белла хозяйничала в комнате у Почкина. Он перестал спать на полу. Не знаю, у меня никогда не было детей, но тогда мы с Беллой сильно сблизились. Она часто со мной делилась:
– Максим Максимович, он прям странный. Вначале наговориться не могли. Страсти было столько. А сейчас придёт с построения, сразу за комп и в CS свой круглосуточно. Вчера я решила с ним объясниться. Говорю, всё, ухожу домой. Не нужна я тебе. Он посмотрел так странно, оделся и сам ушёл. Ночь не было. Что мне делать?
– Ох, Белла, деточка. Он не от мира сего. То грустный, то веселый. Перепады настроения. Зато я знаю точно, глубоко внутри, он тебя любит. Как тебя можно не любить? Пойдём лучше на улицу, там шелковица поспела, подсобишь мне. И буку своего накормишь.
На улице я заметил тонированную машину. Окно приоткрыто, а там вроде как силуэт Казбича. Понадеялся, что обознался. Но этим же вечером провел беседу с Почкиным.
– Почкин, я же тебе говорил, что это Кавказ. Казбич хочет мести.
– Вам показалось. Это не он. Свою месть он получил.
– Не думаю, что показалось. Не моё, конечно, дело, но где ты вчера был?
– Не ваше, конечно, дело.
– Перестань мучать девчонку! Она – молодая, влюбилась по уши.
– Послушайте, Максим Максимыч, – ответил он, – у меня несчастный характер. Воспитали таким, бог ли так меня создал, не знаю. Знаю только то, что если я приношу несчастье другим, то и сам несчастлив, разумеется. В молодости, с той минуты, когда я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и разумеется, удовольствия эти мне быстро опротивели. Влюблялся в светских красавиц и был любим, – но их любовь только раздражала мое воображение и самолюбие, а сердце оставалось холодным… Я стал читать, учиться – наука также быстро надоела. Тогда мне стало скучно… Вскоре влип я немного с психотропными и меня сослали сюда: это самое счастливое время моей жизни. Я надеялся, что скука не живет под пулями – напрасно: через месяц я так привык, что смертью здесь не живет, – и мне стало скучнее прежнего, потому что потерял почти последнюю надежду. Когда я увидел Беллу, когда в первый раз, держа ее на коленях, целовал ее черные волосы, я, глупец, подумал, что она ангел, посланный мне богом рейва. Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви селебы, невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и инстаграм другой. Если вы хотите, я ее еще люблю, я ей благодарен за несколько минут довольно сладких, я за нее отдам жизнь, – только мне с нею скучно… Глупец я или злодей, не знаю, душа моя испорчена столицей, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению. Жизнь моя становится пустее день ото дня. Мне осталось одно средство: путешествовать. Как только будет можно, отправлюсь куда угодно, – и, где-нибудь умру в дороге!
На следующий день мы резались в преф в кабинете, как залетел солдат и бессвязно закричал. Это был караульный, которого я на всякий случай поставил наблюдать за квартирой Беллы.
– Она вышла! Он вышел из машины. Её скрутил и в машину!
– А ты хули ничего не сделал, – заорал Почкин, – номер машины какой?
Мы взяли два калаша, прыгнули в машину и поехали. Прикинули, что скорее всего, перехватим из на выезде из города. Так и было. По рации предупредили всех, на блок-посте перегородили дорогу БТР-ом. Подъехали, смотрим, БТР и тонированная машина напротив. Из неё вышел Казбич и Белла. Рука Казбича держала ствол рядом с ухом Беллы.
Почкин приказывает:
– Отпусти её и мы отпустим тебя!
– Это моя земля и не тебе мне указывать!
– Она-то ни при чём!
– А ты сказал ей, что из-за твоих игр её отец мертв?
Белла смотрела на Почкина. Ее взгляд был пуст.
– Казбич, считаю до трёх!
Почкин даже «раз» не произнес. Выстрел. Белла упала. Казбич выкинул пистолет и сказал:
– Это моя земля и не тебе мне указывать!
Белла умерла сразу. Казбичу дали десять лет. Вышел через четыре месяца. Восток – дело тонкое. Почкин демобилизовался. Много путешествовал, я слышал. Говорят, работает диджеем модным или таксистом. Не женился. Да, и вряд ли…
Мы молча ехали, на глазах моей спутницы блестели слёзы. Я попытался сменить тему:
– Какие все-таки величественные горы вокруг!
– Бля, Лермонтов тоже мне…
Глава 13
С одной стороны, Почкин жил как у Христа за пазухой: зарплата заместителя генерального директора градообразующего уксусного завода, служебный автомобиль представительского класса, Visa Platinum с неограниченным кредитным лимитом, совместное проживание под одной крышей с любимой женщиной. Быт налажен, горничные молча шелестят накрахмаленными передниками и метелками для пыли, повар по настоянию врача-диетолога готовит блюда средиземноморской кухни.
С другой стороны, он был проходным действующим лицом в пьесе за авторством Геннадия Харитоновича. Актер второго плана, который должен чётко следовать чужому сценарию. За него решали абсолютно всё: во сколько вставать, что надевать, у кого стричься, что говорить на работе, кому улыбаться, на кого, наоборот, строжиться. Геннадий Харитонович, бывший военный, любил беспрекословное подчинение во всем и следование генеральному плану. Если что-то шло не по его указке, наказанию подвергались все! В основном, долгими монотонными речами: «Как ты мог? Подвёл семью… Повзрослей!» Но эти-то вот речи и были страшнее всего. Геннадий Харитонович в такие минуты напоминал дятла-долбоеба, который легко догонит в древесине и умучает нерадивого червячка.
Взрослеть Почкину не хотелось, так как он считал себя уже достаточно взрослым. Как-никак пятый десяток разменял. Душа Почкина хирела день ото дня и просилась на волю. Поэтому он как-то вскользь заметил Елене, супруге Геннадия Харитоновича: