и. Воровать у людей им стало стыдно. А вот у государства взять всегда легче, поэтому Зиду предложил Антону стащить небольшую статуэтку из витрины замка Сфорца. Накануне мальчик ходил в этот музей и действительно взял статуэтку. От Антона Дивин ждал психоза от ревности или вспышку неповиновения перед отъездом с отцом в Англию. А здесь такой сюрприз! Дары волхвов часто неожиданные, это мы знаем по О. Генри.
– А сигнализация?
– Братья Зиду клялись, что сигнализации в этом корпусе нет, – ох уж эти сказочники. Но сирена, как и обещали, не включилась.
– Эта вот бронзовая штука стояла просто на полке?
– Там витрины из трех стекол, открытые сзади, придвинуты к стене, – современный прием – прорвать «четвертую стену» и смешать искусство с жизнью – вышел у Антона блестяще. У зрителей в руках остался увесистый пласт этого искусства.
Дивин вертел обнаженную бронзовую девушку высотой сантиметров двадцать верхом на дельфине. Дельфина узнать сложно, скорее, это иллюстрация сказки Ершова: тут проказника дельфины подхватили под щетины… Сухопутные художники Палеха могли и не различать морских гадов. Удивительно, что точно так же изображали дельфинов мореходы римляне и их потомки – с лобастой головой и перистым хвостом. Дельфин широко раскрыл пасть. Длинная нижняя челюсть была разделена выступом языком на два отделения. Что это, чернильница на два цвета? В поднятых над головой руках девушка держала кольцо. Следовательно, статуэтку можно и подвесить, и ставить на плоское основание. Петр решил, что перед ним светильник. Он знал за собой грех, у ренессансных картин он обычно завышал время на век, а у скульптуры занижал. Значит, если ему кажется, что статуэтка наяды отлита в XVI, век будет XVII.
Петр достал телефон, увеличил карту и попросил Антона показать, в каком углу замка находится витрина, из которой он взял светильник. Мальчика надо постоянно шевелить, не отпускать ни на минуту, пусть действует вместе с Дивиным, так он легче выйдет из своего заторможенного состояния, отвлечется от мыслей о вине и расплате. Что стояло рядом с девушкой на дельфине? Какая-то запрокинутая голова с открытым ртом. Большая? С голову ребенка.
– Так, матери ничего не говорить. Пока! Я решу эту проблему, – Петр повел Антона к выходу. В проеме сразу появился Вадим, но руку на лестнице мальчику не подал, не унизил, просто заботливо шел рядом, готовый подхватить.
В квартиру Вадим поднялся вместе с Петром и Антоном. Похоже, он ориентировался в этом доме. Путешествие в Милан казалось беззаботной поездкой в странном качестве детектива по вызову. За подшучиванием над выдумкой незнакомого итальянца Дивин прошляпил выходку русского мальчика. Мальчика то же неизведанного, почти чужого, но после беготни по музеям Петр чувствовал себя, может, и не причиной происходящего, но точно полноценным участником. В результате у Дивина образовалась ворованная статуя на руках, у Елены – разлад с сыном и объяснение с мужем на пороге, у Антона – Зиду с братьями на хвосте. А у Вадима появилась задача накормить обитателей взбаламученного дома. Он вызвался заказать еду в ближайшем ресторане.
Петр отправил юношу собирать вещи – он уезжает из дома сегодня. Елену попросил не расспрашивать сына о случившемся, тот сам ей расскажет, когда сочтет нужным. Антон попал в беду, но это не смертельная проблема и, к сожалению, частая у подростков. С последствиями Дивин попытается разобраться в ближайшее время.
Елена поджала губы, помолчала, но всё же не удержалась:
– Наркотики?
– Нет. Не гадай! Антон хороший, умный мальчик. Уверен, на его будущем произошедшее не скажется. Вам есть куда уехать сегодня?
– Я отвезу его на дачу. На своей машине.
– А Вадим?
– Ну, он же тебе нужен.
– Да, очень нужен. Спасибо!
Елена стала раскладывать пиццу и дважды уронила первый кусок. Вадим мягко разжал ее пальцы и отобрал лопаточку. Разложил по тарелкам пиццу и налил Елене граппы, она сразу же взяла стакан и сделала большой глоток. Взглянул на Дивина, Петр отрицательно мотнул головой:
– Нас еще ждут великие дела.
Ели молча. Антон смотрел в стол. Петр торопился, слишком много дел он запланировал на остаток дня. Вадим занимался Еленой.
Перед выходом Дивин не утерпел и, когда они с Еленой остались одни, спросил, кем работает Вадим.
– Вадим? Вадим… – Елена задумчиво наигрывала что-то пальцами на крышке стола. – Он шеф Сергея. Почему ты спрашиваешь? А, я сказала тебе, что это машина Сергея. Когда Сергей в Милане он действительно берет мерседес, но обычно Вадим на нем встречает меня в аэропорту. Иногда отвозит нас с Тошей на дачу, если свободен. Мы давно друзья…
Музейная фортификация
ставайте, граф! Уже друзья с мультуками коней седлают около крыльца»[15], – пел Дивин, прыгая по ступеням. Был у него такой прием с детства – сигануть с середины лестницы на нижнюю площадку, придерживаясь за перила. Петр жил на последнем этаже старого дома, и тогда не только деревья были большими, но и лестницы пологими, а поручни широкими. Как в этом миланском палаццо, должно быть, поэтому и вспомнил давешний трюк. Только тогда пролетал восемь ступеней, а ныне – шесть…
Оседланный мерседес ждал у самой двери. Мультук из песни – восточное название ружья. Дивину нужно было что-то столь же экзотическое, и он продиктовал Вадиму адрес магазина альпинистского снаряжения. Но сначала попросил подвезти его к банкомату: он собирался платить наличными. Во-первых, не хотел подводить магазин в случае своего провала, к тому же оборудование было дорогое, и Дивин собирался попробовать договориться с продавцами о возврате хотя бы части железа. Дивин рассчитал, что ему понадобятся жумар и крол для подъема, восьмерка для спуска, пара карабинов, обвязка, стропа, тридцать метров тонкого репшнура и сорок метров хорошей веревки. Нужна веревка статическая. Как объяснить это итальянцам, Петр не знал, но надеялся определить руками и по цене – «статика», как он помнил по туристическому прошлому, всегда на ощупь жестче и ощутимо дешевле «динамики».
Как он и предполагал, продавцы оказались молодыми парнями, быстроглазыми, подвижными, с бугристыми плечами под водолазками. Дивина спросили, откуда он, а Петр в свою очередь рассказал о любви к итальянскому футболу: «Буффон, Росси, Пирло, из нынешних Иммобиле… Раньше итальянцы играли скучно, закрыто, а последнее время стали много забивать. Скоро матч Лиги чемпионов между его «Зенитом» и их «Ювентусом». Juventus is a great club![16] На это ближайший итальянец заявил: «I don’t like football, I like music»[17]. «Ошибка, – понял Петр. – „Ювентус” же туринский клуб!»
Пришлось заходить с другой стороны. Дивин заранее подготовил фотографии из походов и показал их итальянцам. Виды Северного Демерджи и долины Псоу[18] оставили их равнодушными, а вот дольмена они раньше не видели и, заулыбавшись, стали передавать друг другу телефон. Дивин как мог объяснил, что это старинная гробница, захоронение в горах. После этого удалось договориться, что если он завтра вернет оборудование неповрежденным, то ему возвратят почти всю сумму за железо. И часть стоимость обвязки. Дивин вопросительно указал на веревку, но увидел удивленные глаза и сразу свернул тему. Кто знает, какие рояли он успел бы поднять на этом шнуре за сутки. «Зубная щетка, жена и веревка – вещи индивидуальные», – помнится, приговаривал при сборе снаряжения инструктор Дивина.
К фонтану перед замком Сфорца Вадим подвез Петра поздно. Дивин решил сначала найти место, где стояла бронзулетка, а, когда музеи закроются, спокойно осмотреть крепость. В замок вело четверо ворот, и хотя все помещения были заняты экспозициями, крепость считалась городской территорией, ворота открывали в семь утра и закрывали глубоким вечером. Петр сразу прошел в дальний маленький двор Кортиле делла Роккетта. Роккетта служила просторным донжоном, последней надеждой защищающихся, крепостью в крепости. Неприступная снаружи без единого окна Роккетта изнутри была похоже на невысокое трехэтажное палаццо с небольшим мощеным крупной галькой двором, окруженным простой колоннадой ясных ренессансных пропорций. «Хороший мастер работал, – подумал Петр, поднимаясь в башню Кастеляна. – Искусство Тосканы в Милане».
По обстановке в музее понять, обнаружили музейщики пропажу или еще нет, было нельзя. Дополнительной охраны он не заметил. Все открыто. Никакой особой активности в зале прикладного искусства, в том зале, куда пришел накануне Антон. Так же, как и в других помещениях замка, на стуле лениво сидел молодой человек в фирменном кителе. Дивин всегда удивлялся молодым красавцам в итальянских музеях, в России такие должности почти всегда занимали бабушки.
Замок Сфорца.
В одной из витрин Дивин нашел большую бронзовую голову, обращенную вверх и с высунутым языком. Подпись lucerna – «лампа» – подсказывала, что язык когда-то придерживал фитиль. Рядом на полочке действительно оставалось пустое место для второго светильника. Paesi bassi inizi 18 secolo значилось на второй табличке. Paesi bassi? Таких итальянских слов Дивин не знал. Басси – бронза? И с веком ошибся, ему показалось, что статуэтка XVII века. В замке Сфорца фотографировать разрешали, и Дивин во всех ракурсах сфотографировал витрину с дразнящейся бронзовой головой. И пустое место рядом с ней. Старался зацепить посетителей и служителя. Если он попадется со светильником, нужно доказательство, что накануне на месте экспоната не было, и Петр возвращает, а не похищает Paesi bassi. Возможно, понадобятся и свидетели. Фотографии Петр послал по нескольким знакомым адресам, важно будет подтвердить время фиксации пустой витрины.
Дивин собирался фотографировать и видеокамеры. Они нашлись на высоте четырех метров по сторонам выцветшей фрески. Фреска изображала колонны с карнизом сложной формы. На карнизе стоял герой с длинной палкой в руке и без головы. Отсутствие головы заинтересовало Петра, и он подошел к описанию. Красавец оказался стражем подземного мира Аргусом, а свои сто глаз он потерял при перестройке перекрытия башни, когда новая балка уперлась как раз в верхнюю часть росписи. «Так вот почему камеры не увидели, как Антон забирает светильник, – усмехнулся Дивин. – Местный Аргус давно ослеп». Оставалось надеяться, что и его камеры не заметят. Выходя из зала, Дивин вынул из-за щеки сжеванный комок входного билета и, вдавив язычок замка на железной решетчатой двери, закрепил его мокрой бумагой.