За последние пятьдесят лет в Италии было засажено лесами более 500 000 гектаров. Характерно, что значительная часть таких современных посадок представляет собой абсолютно ровные ряды деревьев (что мало ассоциируется для нас с лесом). Конечно, это удобно с точки зрения ухода за деревьями и их последующей вырубки. Но главное, как кажется, все-таки в том, что итальянцы не делают вид, что это природный лес, не скрывают, а подчеркивают его искусственное происхождение. Может быть, и любовь к симметрии играет определенную роль.
Италия получила в дар прекрасные пейзажи, которые человек подправил умелой рукой и преобразовал по своему вкусу. С древнейших же времен существовала и еще одна традиция – встраивать здания и постройки в окружающую среду, сливать их с нею, так что, глядя на старинные постройки, порой трудно сказать, где начинается творение рук человеческих и кончается природа. Примером тому служит город Орвьето, который стоит на старой, начатой еще этрусками, основе. При подъезде к городу на него отрывается очень красивый вид, он как бы парит высоко над землей. Его городские стены полностью сливаются со скалой, к которой он крепится. А если учесть еще обилие этрусских катакомб в этой скале, то поистине можно сказать, что естественное и искусственное сливаются здесь в единое целое.
Большая часть древних городов Италии построена на вершинах холмов. Обычно это объясняют различными практическими целями: стратегическими, экономическими, гигиеническими. Почему-то принято считать людей прошлого прагматиками, подходившими к жизни с сугубо практическими мерками: красивая гробница – чтобы обеспечить хорошую жизнь в другом мире, город на холме – для обороны, кипарисовые аллеи вдоль дорог – из инженерных соображений, ну еще, в крайнем случае, для тени и прохлады.
Как будто не эти люди прошлого создали множество прекрасных творений искусства и архитектуры, не жалея на это ни сил, ни средств, ни времени. Нет сомнения, что расположение городов на холмах не могло не принимать во внимание прекрасные виды, которые открываются оттуда. Если у современных туристов захватывает дух от первозданной и какой-то неземной красоты, когда они смотрят вокруг с городских стен какой-нибудь Кортоны, или Монтефалько, или того же Орвьето, то почему древним людям было не учитывать эстетический фактор?
То же самое касается и других элементов, связанных с вмешательством человека в природу и «улучшением» ее. Знаменитые античные аллеи из кипарисов или пиний, которые до сих пор украшают сохранившиеся древние дороги, помимо практических целей имели и художественное значение. Ведь аллея – это своего рода тоннель, связующий разные начала. В ней всегда есть некая тайна, так как движение идет по ограниченному пространству, уходя в неизвестность. Она и дает ощущение защиты от неких сил внешнего мира, и мистифицирует путника. А кроме того, конечно, дарит тень и прохладу. Не говоря уже о строительных функциях и укреплении дорожного полотна. Аллеи были крайне популярны в Италии в самые разные эпохи. И сегодня каждая уважающая себя вилла, т. е. деревенский дом на холме, имеет въезд, украшенный стройной аллеей. Сегодня это уже неотъемлемая часть итальянского пейзажа.
Эстетическое восприятие природы отнюдь не исключает означенного выше недоверия к ней и прагматического отношения. Когда-то, в античные времена, каждая роща, ручей, лес, отдельное дерево и водный источник имели свое божество. Лесные нимфы часто попадали в неприятные истории амурного характера, да и у водных красавиц участь была не лучше. Лесные духи воспитывали брошенных детей богов, оберегали или наказывали героев, порой вмешивались в ход военных событий. Словом, жили активной и вполне земной жизнью.
Почитание природы – обычное явление для древних культур, доисторических и языческих. Но вот последствия этого у всех народов разные. Так, в Англии культ природы перешел в любовь, а вот в Италии почитание лесных и водных божеств переросло в страх и недоверие. А итальянцы не любят, когда их пугают. Так что говорить о любви к природе здесь довольно сложно.
Забавно, но уже в начале XIX века эта особенность итальянцев была хорошо известна окружающему миру. Знаменитый французский писатель Стендаль, оставивший интереснейшие описания своего пребывания в стране, замечал: «В Италии всякое место прогулок, обсаженное деревьями, наверняка дело рук какого-нибудь французского префекта. Аллея в Сполетто, например, обязана своим возникновением г-ну Редереру. Современные итальянцы терпеть не могут деревьев; северные народы, которым тень не бывает нужна и двадцати раз в году, очень их любят; причина – инстинкт этой породы людей, рожденной в лесах». Если первое замечание можно и оспорить, то со вторым нельзя не согласиться.
Отношение итальянцев к природе напоминает известный, еще советский анекдот: «Гиви, ты помидоры любишь? – Есть – да, а так – нэт». Особенно это заметно сегодня в отношении к животным. Весь англо-саксонский мир с его трепетным ли отношением, как у англичан, или борьбой за права кого угодно, как у американцев, крайне осуждающе воспринимает происходящее в Италии, обвиняя жителей этой страны в жестокости. Итальянцы воспринимают животный мир преимущественно с практической точки зрения: его представителей можно есть, на них можно охотиться, из них можно делать гастрономические шедевры.
Вернемся к истокам. В исторических условиях подобного прагматического отношения к природе с одной стороны и эстетического с другой Италия не могла не стать центром европейского садоводства. Появление садов здесь еще в античное время – закономерность. Сады удовлетворяют художественным склонностям, они доставляют удовольствие, они дают удобство, они демонстрируют в полной мере торжество человека над природой, наконец, их процветанию способствуют и погодные условия страны.
Основные отличительные особенности итальянского сада были заложены еще в эпоху Античности. А своего наивысшего развития он достигает в эпоху Возрождения, после чего «итальянский сад» начинает свое триумфальное путешествие по Европе, преображаясь и адаптируясь к местным условиям в разных странах – туманной Англии, зябкой Франции, холодной России.
У культуры древнего Рима странная и парадоксальная судьба. Каких бы высот ни достигал он в тех или иных областях в разные периоды своей истории, его всегда обвиняют в подражательстве и копировании других, лучших образцов. В первую очередь, конечно, все достижения, особенно культурные, связывают с Древней Грецией и эллинистическим миром вообще. Не забывают и Египет Птолемеев, и Восток, и юг Африки. Вторичным оказывается почти все – от богов и архитектурных стилей до научных достижений и мировидения.
Так и с садами. Даже учитывая тот общепризнанный факт, что в Древней Греции не было культуры садов как таковой, все равно исследователи вопроса находят корни и истоки римского садоводства в эллинистическом мире. Вместе с тем эта идея о некоем присущем римской культуре имитаторском характере не совсем справедлива. И сады, и парки являются тому прекрасным подтверждением. Римляне достигли в этом вопросе удивительных высот и, как было сказано выше, именно они заложили основу европейского садоводства.
В римский период складываются традиции как частного, домашнего садоводства, так и масштабного, порой выходившего на государственный уровень. Что касается последнего, то правители Рима, озабоченные ростом населения города и все ухудшающейся в связи с перенаселением, как сегодня сказали бы, экологической обстановкой, предпринимали неоднократные, и успешные, попытки озеленить город, разбить в нем парки для гуляния.
Одним из них был сад Цезаря за Тибром, огромный и великолепный парк, украшенный роскошно и со вкусом.
Цезарь принимал в нем, незадолго до гибели, Клеопатру и завещал его для отдыха народу. Занимались озеленением и украшением города Август и его преемники, возводили на перекрестках фонтаны, разбивали городские сады и парки.
Частные парки также приносили пользу городу, озеленяя его и освежая воздух. Знаменитый парк в Риме разбил Меценат. Выбрал он для него страшное место – кладбище для городской бедноты, куда без разбору сбрасывали трупы рабов и нищих, а также разного рода отходы и мусор. Место было не только жуткое, но и зловонное, а при соответствующем ветре все эти испарения и зараза неслись на город. По совету Мецената император Август приказал засыпать это место слоем земли в 6–7 метров, а Меценат на этом месте разбил парк, который завещал Августу.
Особое значение в римском садово-парковом деле имела вода. В этом вопросе римляне не имели себе равных среди соседей. Уже упоминалось особое ведомство, занимавшееся водопроводами, что подчеркивало то огромное значение, которое придавалось воде. Знаменитые римские водопроводы и акведуки частично сохранились и до нашего времени, поражая размахом и продуманностью. Все это позволяло сооружать повсеместно и щедро фонтаны, а также снабжать водой сады и парки, нуждавшиеся в поливе. Фонтанов в Риме было так много, что один из современников отмечал, что «по всему городу раздается тихий плеск воды».
О небольших частных садах мы можем лучше всего судить по раскопкам в городе Помпеи. Извержение вулкана Везувия в 79 году покрыло этот город пеплом и таким образом как бы законсервировало его для будущих поколений. Раскопки вскрыли город в том виде, в каком его совершенно неожиданно застала катастрофа. Частные сады в Помпеях очень напоминают и последующие ренессансные – они соединяются с домом, чаще всего находясь внутри него в виде внутреннего двора. Иногда росписи на стенах расширяют пространство, а мозаики на полу расцвечивают и оживляют его. В них сохранились следы от посаженных растений, как в почве, так и в специальных вазах. Между ними расставлены статуи, декоративные элементы, фонтаны и вазы. На одной из них сохранилась надпись: «Наполни меня чистым вином, тогда да возлюбит тебя Венера, охраняющая этот сад».
Другой тип античного сада, своего рода антитеза замкнутым садам-«комнатам» городов, представлен сельскими виллами. Здесь важное значение приобретает окружающий вид на горы, холмы, вин