Ремесло, торговля и города Италии в конце V — первой половине VI века
Представления буржуазных исследователей о судьбах итальянского города в период, непосредственно следующий за падением Поздней Римской империи, тесно связаны с их общими воззрениями на развитие европейской экономики раннего средневековья. Ученые XIX в. рассматривали этот период как время натурализации хозяйства и упадка городской жизни; в соответствии с этими общими взглядами и исследователи истории Остготского государства говорили об упадке экономической жизни городов Италии. Так, Г. Сарториус полагал, что варварские завоевания разрушили торговлю Италии, прервали торговые связи с Востоком и привели в конечном счете к замиранию городской жизни[153]. А. Гальбан считал, что остготское завоевание способствовало натурализации хозяйства Италии, поскольку остготы-завоеватели якобы еще не знали товарно-денежных отношений[154].
В XX в. вся эта система взглядов была подвергнута пересмотру А. Допшем. В связи с общими идейно-политическими задачами, поставленными перед буржуазной историографией в период империализма, А. Дошл, как известно, полностью отрицал революционный характер перехода от рабовладения к феодализму.
Прямым следствием этого было стремление А. Дошпа доказать отсутствие качественной разницы в экономической жизни античного и раннесредневекового мира. В частности, Допш выступил «против господствующей теории о преобладании вотчины в экономической «жизни» остготской Италии[155] и указал на ряд фактов, свидетельствующих о сохранении торговли и ремесла в это время. К аналогичным выводам пришел и А. Пиренн, считавший, что только в VIII в. «городская экономика» Европы уступила место аграрной[156]. Эти взгляды были приняты и авторами некоторых специальных работ. Так теория А. Допша была доведена до крайности в труде Г. Гейсса, который вопреки историческим фактам утверждал, что в экономике Италии в период владычества остготов денежное хозяйство получило полное преобладание над натуральным[157].
Более осторожную позицию в этом вопросе занял Д. Луццатто. Не отрицая экономического кризиса, охватившего Италию в период Поздней Римской империи и связанного с известным упадком городов, он все же полагал, что этот упадок никогда не был полным. Именно в сохранении городов и даже в преобладании городского строя в течение всего раннего средневековья Луццатто усматривает своеобразие экономического развития Италии[158]. Исходя из этих общих воззрений на роль городов в истории средневековой Италии, Луццатто оценивает правление Теодориха как время известного возрождения городской жизни[159].
Исследование состояния ремесла, торговли и положения городов в Остготском государстве наталкивается на чрезвычайно большую трудность: крайний недостаток источников. Сколь ни ограничен материал источников, позволяющий судить об аграрном развитии готской Италии, он все же несравнимо более богат, нежели сведения о городах на рубеже V и VI вв. Достаточно указать, что подавляющее число статей эдикта Теодориха связано с сельским бытом и лишь в нескольких статьях (E. Theod., 119, 139–140, 149) затрагивается вопрос о городах, ремесле и торговле; в «Вариях» Кассиодора и равеннских папирусах также содержится лишь отрывочный материал по этому вопросу. И все же некоторые данные могут быть — хотя и по крохам — собранней они позволяют прийти к определенным выводам.
Официальная переписка остготских королей сохранила нам сведения о горном деле этого времени. В Далмации существовали рудники (ierrariae), где добывалась железная руда (Cass. Var., III, 25, 26). В некоторых случаях земельные участки, богатые ценными ископаемыми, передавались для разработки частным лицам (Cass. Var., VII, 44). Особенно подробны сведения о разработке золота в королевской массе Рустициан, в области Бруттий. Из послания Аталариха от 527 г. мы узнаем, что об обилии золота в Рустициане сообщил специальный ремесленник (artiiex) Феодор, производивший, по-видимому, разведку. Затем комит патримония послал туда чиновника (chartarius), чтобы организовать в Рустициане добычу драгоценного металла и с этой целью создать там officina — государственное ремесленное предприятие (Cass. Var., IX, 3. 2). Кассиодор, несмотря на обычную склонность к пышной и бессодержательной риторике, останавливается, хотя и весьма кратко, на технике добычи золота; он говорит о людях, которые уходят под землю (sub terris) в глубокий мрак (calligines profundas), живут без дневного света, сообщает, что мастера с помощью воды отделяют тяжелые частицы от породы и в специальных, тиглях (fictilibus) помещают эти частицы в горн (fornace), покуда золото не начнет плавиться (Cass. Var., IX, 3.3).
Рассказывая о добыче золота в Рустициане, Кассиодор не может удержаться от восторженных замечаний и восхваления золотоискателей. Это, по его словам, единственные из людей, кто может приобретать деньги, не пользуясь ярмарками (Cass. Var., IX, 3.3).
В «Вариях» мы найдем также рассказ об организации кораблестроения в Остготском королевстве. Оказывается, правительство Теодориха задумало построить тысячу кораблей, которые Кассиодор называет дромонами[160]. По его словам, при Теодорихе были созданы верфи для постройки судов (officia nautarum. — С ass. Var., V, 17.1. Не следует ли здесь читать officina?). Для этих верфей доставлялся строевой лес из королевских поместий (Cass. Var., V, 18.3), расположенных по обоим берегам По (Cass. Var., V, 17.5; 20.1). Остготское правительство пыталось стимулировать возрождение государственных мастерских по изготовлению пурпура в Истрии (Cass., Var., I, 2.7; XII, 22.5), покровительствовало таким промыслам, как добыча соли на побережье Адриатики (Cass. Var., XII, 24.6).
Наиболее эффективным стимулом для развития государственного, да отчасти и частного ремесленного производства являлась довольно обширная строительная деятельность остготского правительства. В правление Теодориха и его ближайших преемников в Италии проводились общественные работы но строительству военных укреплений (Cass. Var., I, 17, 28; III, 48; V, 9), восстановлению городских стен (Cass. Var., II, 7, 34; III, 44; 49; V, 9; IX, 14.2), дороги мостов (Cass. Var., I, 29; II, 31; XII, 18), водопроводов и клоак в Риме, Равенне, Вероне, Парме и других городах Италии (Cass. Var., III, 30; IV, 31; V, 38; VIII, 29–30). При Теодорихе были построены новые дворцы и храмы в Равенне (Anon. Vales., XII, 71; Cass. Var., I, 6; III, 9–10; V, 8), восстановлены древние постройки (дворцы, термы, храмы, театры) в Риме (Cass. Var., I, 21; IV, 51; Anon. Vales., XII, 67), построены и реставрированы общественные здания в Вероне и Тичине (Anon. Vales., XII, 71), Сполеции (Сполето) (Cass. Var., II, 37), Сиракузах (Cass. Var., IX, 14), Катане (ibid., III, 49) и в других городах Остготского, государства.
Строительство проводилось частично за счет государственных субсидий (Cass. Var., I, 27; II, 34, 37; III, 44.2; IV, 51), частично за счет жителей городов (Cass. Var., III, 49; V, 9, 38; VIII, 29; IX, 14.2) или частных лиц (Cass. Var., III, 29; IV, 24). Весьма распространенным явлением оставалось привлечение трудового населения к строительным работам в порядке отбывания повинностей (Cass. Var., III, 49; V, 9). В рудниках, на строительных работах и в государственных мастерских, как мы видели, широко применялся еще труд государственных рабов. К строительству военных укреплений привлекались и остготские воины (Cass. Var., III, 48). Население было также обязано поставлять государству строительные материалы (мрамор, камень и т. п.) для проведения общественных работ (Cass. Var., I, 28; II, 7).
Довольно широкая строительная деятельность первых остготских правителей Италии, и в частности Теодориха, проводилась как в целях обороны государства от внешних врагов, так и для поднятия политического престижа королевской власти, особенно в глазах ее римских подданных, перед которыми она хотела предстать как покровительница античной культуры[161].
Конечно, как справедливо заметил Д. Луццатто, в оживлении строительной деятельности и общественных работ еще нельзя усматривать безусловный признак прогресса экономики[162]. Но вместе с тем бесспорно, что проведение общественных работ и строительство военных укреплений, дворцов, храмов, театров, терм и других подобных сооружений способствовало хотя бы временному оживлению ремесленного производства, поскольку во время этих работ использовался труд разнообразных ремесленников: искусных резчиков по камню, мозаичистов, художников, архитекторов, золотых дел мастеров и других специалистов.
Однако известия Кассиодора, несмотря на панегирический характер «Варий», имевших определенную тенденцию приукрасить экономическое состояние страны, позволяют тем не менее заметить известные черты упадка в системе государственных мастерских. Так, государственные оружейные мастерские, сохранившиеся от Римской империи в Кремоне, Мантуе, Вероне, Луке, Тичине, Конкордии и некоторых других городах, теперь, по-видимому, были не в состоянии обеспечить потребности государства в оружии, поскольку готам приходилось покупать его у других народов (Cass. Var., V, 1). Неблагополучно обстояло дело также и с чеканкой монеты: хотя государственные монетные дворы существовали в Риме, Равенне, Милане, Тичине, Арелате, Сирмии[163], однако из сообщения Кассиодора (Cass. Var., V, 39) мы узнаем о монетариях, которые переставали работать на государство (