Выхожу я в восемь утра во вторник, веду ребенка в детскую группу, надела джинсы и куртку, которые первыми попались на глаза, на голову шапку. А по улице навстречу мне плывет прекрасное создание – в модном дизайнерском пальто, отороченном мехом, в идеально подогнанных брюках, в цвет меха на пальто – идеально подходящая шляпа, на руке – дорогая сумка из последней коллекции известного бренда. Сколько ей лет – 40–50? Явно не юная синьора. Так должны выходить в свет, на голливудские приемы, вот такими нарядными. Она и вышла, для нее свет – это свет божий. Не для того, чтобы себя показать, а потому что это нормально, женщины должны быть женщинами. Куда она плывет? На работу, а может, в салон на прическу? Все может быть.
Но касается это не только женщин. Меня в самом начале нашей совместной жизни слегка коробил один момент. Воскресенье, утро. Роберто одевается – ну просто верх элегантности, все вещи друг с другом сочетаются, так придирчиво он подбирает свой наряд. Но мы же собираемся просто выйти на завтрак в обычное кафе маленького города Кьяри, в котором живут около 20 тысяч жителей! Одеваюсь обычно…
– И это ты вот так пойдешь? Хм…
О’кей, навожу марафет, выходим. Позавтракали, прогулялись по обычным воскресным делам или просто вдоль озера, в 12.30 приезжаем по традиции обедать к Фуфе, свекрови. А я недоумеваю: чего было наряжаться как павлины? Ради кого? Ради чего? Ну ладно, в Москве я каждый день выходила в телеэфир, встречалась с массой коллег, брала интервью у звезд, ужинала в ресторанах с подругами-друзьями. Там я каждый день выходила из дома «нафуфыренная». Лишь в субботу-воскресенье отдыхала. Никакой косметики, простая одежда. А здесь для меня суббота-воскресенье превратились в дни, когда надо наряжаться. Причем не ради кого-то, а чисто для себя. Мол, вот мы выплыли и красивые как лебеди, плывем вдоль набережной. Гуляем! И так же – другие пары, с красиво одетыми детками или без. Такая красота и сексуальность, замкнутая на себе. Но антураж это создает необыкновенный.
Из-за этого, возможно, считается, что итальянцы – лучшие любовники на свете. Ведь секс – это не животные инстинкты, а изначально духовное, душевное общение, красота, нежность. Этого здесь хоть ложкой ешь. И чтобы сразу закрепить эффект, эту главу я решила начать с рассказа о самом пикантном сочетании, классическом в искусстве, литературе и психологии, вечном танце Эроса и Танатоса.
Сексуально нужно выглядеть даже в гробуЗигмунд Фрейд писал, что нами управляют два самых главных инстинкта – это сексуальное влечение (Эрос) и влечение к смерти (Танатос). Самый мощный эффект производят те образы, которые соединяют в себе эти два влечения. Например, вампиры – яркий пример того, как сочетаются Эрос и Тананос. Может, поэтому они столь популярны у молодежи, все эти вампирско-зомби-вурдалаческие фильмы, сериалы и книги.
Один из самых популярных писателей и классиков итальянской литературы Габриэле Д’Аннунцио словно воплотил собой максимальное соединение этих двух энергий – Эроса и Танатоса. В нем итальянский характер проявился по максимуму. О его личности и творчестве до сих пор ведутся ожесточенные споры. В России он был весьма популярен в начале XX века. Перед ним преклонялись наши великие писатели и поэты, на рубеже веков харизма Габриэле Д’Аннунцио настолько покорила русскую творческую элиту, что это было похоже на манию. Николай Гумилев даже написал «Оду Д’Аннунцио». Когда будете в Италии, обязательно посетите поместье этого литератора «Vittoriale degli Italiani» на озере Гарда возле города Salò, где он прожил последние годы и умер за рабочим столом, чтобы не просто оценить масштаб личности (а он поражает и вдохновляет неимоверно!!!), но и проникнуть в суть итальянского характера.
Танатос в Габриэле проявлялся тем, что он был герой войны, участвовал в боях Первой мировой в авиации, затем возглавил националистическую экспедицию, захватил хорватский город Риеку. Он косвенно вроде как поддерживал фашистское движение и правление Муссолини. И хоть умер за пару лет до начала Второй мировой, многие ему не простили его убеждений. Именно на эту тему ведется масса споров: как же на самом деле писатель относился к режиму Дуче. Есть также мнение, что фашизм он поддерживал вынужденно. Сначала он пытался создать свое политическое движение, которое быстро стало набирать популярность. А пришедший к власти Муссолини попросту нашел способ устранить его. От государства ему подарили то самое поместье на Гарде, дали денег, назначили на роль вдохновителя и политической Музы социальных перемен, и он предпочел согласиться на такое положение дел. Что тоже очень в духе итальянцев.
Впрочем, бог с ней, с политикой. О сути фашизма до сих пор в некоторых кругах спорят, есть мнение, что Гитлер все извратил, изначально интересные идеи и истинный смысл этого движения стали синонимами зла и кошмара. Итальянский фашизм был не тем, что немецкий. На эту тему есть масса исследований и статей авторитетных историков. Вообще это тема скользкая и грустная, в ней столько исторической боли и несправедливости, что лучше говорить об этом отдельно. Жаль, что Габриэле был как-то причастен к политике, так как за его политическими взглядами людям часто не виден масштаб его личности! Многие отказываются это видеть. Кроме итальянцев, которые способны видеть людей и вещи вне политики.
Поместье Габриэле сразу после его смерти стало музеем. Там до сих пор все стоит так, как было при его жизни. Его квартира уникальна. В ней каждая комната носит свое имя и имеет свой символ. В ней очень много творческой, сексуальной энергии Эроса, потому что он был знатным плейбоем, любил самых прекрасных женщин того времени. А каким он был франтом – не передать!
Рядом с домом есть маленький музей «Секреты Габриэле», где выставлены предметы его гардероба и платья его любовниц. Уже тогда своих женщин он наряжал в прозрачные пеньюары, которые ему шили на заказ. Вообще женщины тогда одевались чрезвычайно строго. Еще 40 лет назад нижнее белье у женщин было до колен, а уж что говорить о начале ХХ века. Но самое удивительное и притягательное место в его квартире – это комната, в которую было запрещено входить другим людям при его жизни. Это комната смерти.
Проходите сквозь всю квартиру, мимо тысяч книг, рояля, органа, диванов с сотнями подушек, мимо пуфиков и глубокомысленных надписей на стенах, мимо десятков самых разных ночников и удивительных люстр с мягким светом, потом по узким коридорчикам, обитым тканью, флагами и увешанным старинными изображениями обнаженных дев, и вот – двери, выкрашенные матовой краской с позолотой. Опять ковры, книги, статуи, которым нет цены, резной потолок из черного дерева и… главная вещь в комнате – кровать. Узкая, особой странной формы. Она одновременно напоминает и гроб, и колыбель. При жизни он здесь медитировал. И если он запирался в этой комнате, то никто не имел права его беспокоить. Кто бы ни пришел или ни позвонил, прислуга не имела права заходить сюда. В завещании было сказано, что первые сутки после смерти он должен провести в этой комнате. Так и было. Он всю жизнь готовился к смерти, и когда она пришла, то встретил ее при полном параде.
И итальянцам во всем важен антураж, особенно в таком важном деле, как смерть. Вот у наших бабушек было такое понятие «копить на черный день». То есть складывались деньги на тот день, когда человек уйдет из жизни. Даже специальную одежду шили когда-то. Итальянцы же уходят на тот свет в самом красивом своем наряде, который любили при жизни. Такого понятия, как копить на черный день, нет, но явление есть. Деньги на счету должны быть, потому что похороны в Италии стоят очень дорого. И это расходы не столько на гроб, сколько на антураж.
В каждом населенном пункте существует несколько похоронных контор, некоторые из них, чьи услуги стоят дороже всех, имеют свои похоронные дома. Это величественные здания, очень красивые и стильные. Обстановка внутри – торжественная, роскошная и наполненная – уж извините! – сексуальностью и элегантностью. Высокие хризантемы в изысканных кадках, фонтаны, ковры, лепнина, золотые стены, статуи, произведения искусства из хрусталя и металла, дизайнерские люстры.
Обычно они делятся на две зоны. Одна – зала, где можно посидеть и подумать, оформленная в виде гостиной, причем она может быть совершенно не траурных тонов, а ярких – оранжевых, цвета фуксии или салатового цвета, главное, что стиль будет выдержан и ничто не покоробит. А другая зона – это коридор с дверьми, которые ведут в усыпальницы, там стоят гробы, в которых усопшие лежат под специальным стеклом специального холодильного устройства. Нарядные, подгримированные, будто уснувшие, в окружении огромных букетов цветов, хрусталя, картин на стенах. Обязательно в комнате будет присутствовать распятие. Вдоль стен – мягкие стулья, на которые могут присесть пришедшие попрощаться. Это такая традиция – умирает человек, и два дня к нему идут потоки знавших его, чтобы попрощаться. И там же, на прощании, все общаются, рассказывают о последних днях покойного, беседуют, просто более сдержанно, чем обычно. Говорят об усопшем в обстановке смирения перед смертью, с невероятным уважением к ней.
Если вдруг в похоронный дом зайдет человек, который не знает, что это за место, он может принять его за дорогой клуб и ресторан. Красиво одетые люди, одновременно сдержанные и оживленные, дорогая дизайнерская мебель, картины, причудливые элементы интерьера.
На мой взгляд, на итальянских похоронах Эрос и Танатос соединяются, берутся за руки и идут рядом. Поэтому по итальянскому кладбищу можно ходить, как по музею. Там потрясающе красивые статуи, цветы и восхитительные поэтичные надписи. Итальянское кладбище психотерапевтично по своей сути. В итальянском обществе культура живет и развивается так давно, что итальянцы научились подчинять себе два главных влечения по Фрейду и жить с ними в гармонии – принимая и одно, и другое как часть жизни.
«Все попробовать!» – итальянская молодежь и границы дозволенного