или даже покиссимо[5]».
У нас уже год лежали бутылка «Амарулы» и бутылка «Саузерн Комфорта». Лежали, потому что пить их тут совершенно не хочется. Тут только Степино вино и лимончелла[6] хорошо идут, а остальные напитки как-то не привлекают. И мы решили всех угостить. Итальянцы любят халяву. Поэтому кто-то быстро сгонял за рюмками, и вот уже все их протягивают, мол, наливай. Даже несовершеннолетний Алесандро протягивает, но я ему строго так: «Тебе сколько лет?»
Наверняка все смотрели фильм «Добро пожаловать на юг». Помните, у них там было местное произношение, когда они половину слова не произносили? Вот здесь все то же самое! Поэтому Эрнесто – Эрне, Стефано – Ште, Серджио – Ше, а я так вообще О. Санбуонезское наречие называется.
В общем, угостили мы всех сначала одной бутылкой, потом второй и домой пошли, а Эрне разошелся, фестивалил (это у них так называется кутить напропалую) всю ночь, ушел из бара только в шесть утра, предварительно весь бар выпив.
А мы договорились встретиться в двенадцать на площади, пообедать у Эрне дома, а потом поехать в Васто. Мы-то в двенадцать пришли, а Эрне дополз только к половине первого, и было ясно, что без пива его дальнейшие перемещения невозможны. Поэтому быстро организовался сабантуйчик, в ходе которого Эрнесто пришел в себя, угостил всех пивом, и все еще с местным певцом хором песни три часа пели.
Тут звонит синьор Джузеппе. Думаете, на местном его должны звать Джу? Не угадали. На санбуонезском он Пеппе. Звонит и кричит: «Твою ж мать, Эрне, где шляешься? Папе пора обедать! У папы режим!» Мы, конечно, резко все побросали, в машины поскакали и поехали обедать. Потому что обед для итальянца святое.
Что такое итальянский обед? Я раньше не была, мне только рассказывали. Начинается он, конечно же, с макарон болоньезе. Представьте такой огромный чан, в нем гора спагетти и литра четыре этого соуса, одно сплошное наслаждение. Это порция на четырех человек. И на самом деле это только начало. Когда ты съедаешь все и думаешь, что есть ты больше уже никогда не будешь и ты молодец, что все подъел и не обидел хозяев, появляются дополнительные закуски. Снова мясо – холодное, с приправами. Надо есть. К этому щедро подают зеленый салат, хлеб, маринады, вино. Их тоже надо съесть и выпить. Думали, все? Ха! Следующая часть марлезонского балета – горячее. Мясо Эрне жарит на очаге, вернее, на решетке прямо в кухонном камине. На тарелке ребрышки, отбивные, одинокие кусищи мяса. Надо срочно освобождать тарелку, потому что Эрне еще и сосиски будет жарить. Ну правильно, до этого-то мы не наелись! До этого мы весь обед голодали!
Время от времени мы делаем перерыв и выкатываемся на улицу подышать. Итальянский обед неспешен и требует перерывов, чтобы отдышаться. Отказываться что-то есть нельзя. Обижаются.
Синьор Джузеппе очень рад нашему приходу, он ужасно скучает, потому что поговорить ему совершенно не с кем. Когда он видит меня, то всегда садится рядом и начинает рассказывать. Я его самый лучший слушатель. Ничего не понимаю, но киваю головой и поддакиваю, когда требуется. Большего от меня и не требуется, развлечение дедушке на весь день обеспечено. Красивая женщина в короткой юбке рядом сидит и слушает. Что еще нужно для счастья в его возрасте!
Дедушка Пеппе вещает в режиме радио. У меня даже закрадываются подозрения, что Эрне притащил нас на обед только для того, чтобы он и его сестра Ванья могли немного отдохнуть. Сразу столько историй про войну, тяжелую жизнь итальянцев после войны, про Муссолини, а также рассказов про то, как он сделал тут все своими руками, мне давно не приходилось слышать. Но интересно.
В одном из перерывов в обеде Эрнесто говорит: «После обеда поедем в Васто. Ты снимешь туфли и будешь бежать по пляжу, а мы с Серджио купим мороженое. Это самое вкусное мороженое в мире! Мы должны его поесть обязательно!» На слове «есть» мне чуть не стало плохо. Плюс я представила картину, как после этого обеда Серджио катит меня по берегу моря, в руке у него мороженое и он не дает мне укатиться далеко за линию прилива.
Итальянский обед нельзя закончить. Его можно только прекратить усилием воли. Потому что после обеда появляются лимончелла, кофе и дольчи[7]. Синьор Джузеппе разошелся. Вспомнил, что разговаривает по-французски. «Жаль, – говорит он Серджио, – что ты только по-английски можешь, мы бы с тобой сейчас на французском-то ого-го как поболтали бы! Пардон муа и мерси боку». Чувствуется, что полиглот. Эрнесто не велит ему наливать лимончеллу, потому что у него таблетки. А до этого он литр вина выпил, это так, разминочка была. В какой-то момент разговор начинает вестись на бешеной скорости. Дедушка говорит мне: «Простите, сейчас мы будем непонятно разговаривать, на санбуонезском». До этого-то мне все понятно было!
Нам пора уходить, дедушка Пеппе не хочет с нами расставаться. Предлагает взять собственноручно приготовленного масла, пытается всучить огромные куриные яйца от собственных кур. Не отбрыкалась бы, если б Эрне не сказал, что готовить мне не на чем, кухни у нас нет. Пеппино расстроился.
Но в Васто побежать без туфель по берегу моря в этот день мне не удалось.
Мы так обленились за обед, что смогли дотащить себя только до бара на площади. Все бездельники уже снова были там. Поэтому мы присоединились к хоровому пению. Не пойму, они с утра пели или тоже на обед ходили?
Через три часа Эрнесто проголодался и пришлось везти его к нашему другу Массимо в его маленький семейный ресторанчик. Потому что голод не тетка.
И эти люди за обедом запугивали меня, что вечером в воскресенье и весь понедельник еды не будет, поэтому надо есть…
Ужасы нашего городка
То, что я сейчас расскажу, будет фильм ужасов и полнейший Хичкок.
Мы начали ремонт, поэтому в свой очередной отпуск Дуся поехала не к нам, а в Таиланд. И там у нее случился приступ арахнофобии. Дуся так-то к Таиландам и прочим Азиям привычная. Но, приехав в отпуск, не ожидала как-то, что в огромной толпе сладострастная парочка богомолов выберет именно ее, чтобы свалиться на голову. Надо сказать, что Дуся даже наших московских тараканов боится, не то что заморских тварей двадцати сантиметров в длину. Я их тоже до смерти боюсь, поэтому ее пост на фейсбуке об этом происшествии читала, трепеща от ужаса.
Одновременно с этим событием где-то на кухне муж нашел шкурку скорпиона. Тот, видать, после зимовки новую себе нарастил, а старую скинул. Я не против чужих шкурок на моей территории, меня интересует только один вопрос: почему так не делают норки, ну или как минимум соболи и чернобурки? Было бы очень удобно. Они скидывают, я шью манто. От шкурки скорпиона же одни неприятности. Мусор и ссыкотность.
Через некоторое время при отдирании плинтусов был обнаружен и сам хозяин шкурки. До некоторых пор живой и здоровый. Потому что при выборе: живой и здоровый скорпион или живая и психически уравновешенная супруга – мой муж выбирает супругу и правильно делает. Я, может быть, не умею колоть дрова, но я умею готовить, а в отношениях с моим мужем это важно.
Почти в то же самое время, при сносе стены, лично мною было найдено гнездо черных жуков. Они вальяжно устроились в маленькой кирпичной нише. Плодились, твари такие, и размножались!
Тут моя тонкая организация достигла предела: в Таиланде у них любовные игрища, в Сан-Буоно они вообще коммуналку и детский сад устроили, а еще скорпион со своей шубой! Что я из нее сошью? Наперсток?
Но самая драма наступила следующим утром.
Утром муж отправился за всякими строительными штуками, а мне повелел ждать Эрне, который должен был прийти со сметами.
Я девушка приличная. Поэтому в отсутствие мужа не могла встречать Эрне в труселях, даже в очень красивых.
Вечерних платьев с собой не было, поэтому выбор пал однозначно на треники. На резиночке такие. Надеваю я их и чувствую под резиночкой ЧТО-ТО.
Я умерла. Сразу и бесповоротно. После всех этих жуков, скорпионов и прочих длиннохвостых и двухвостых. Я не кричала и не дрыгалась. Смерть наступила мгновенно.
В общем, оказалось, что это ниточка от футболки.
Еще немного про обеды
Отвертеться от обеда в честь дня рождения синьора Пеппе не удалось. То есть на сам день рождения мне очень хотелось, потому что я обожаю синьора Пеппе, а вот на обед совсем не хотелось, знаю я эти обеды. И так как неизбежное приближалось, мы решили отправиться за подарком.
Интернеты ничего не ответили на вопрос «Что обычно дарят дедушкам на семидесятитрехлетие?», поэтому решение нужно было принимать самостоятельно.
Ближайшим местом, где, как нам показалось, могут продаваться подарки для дедушек, был молл «Коста-Верде» километрах в тридцати от нашего дома. Уж там-то точно мы найдем лучший подарок по скромной цене!
В «Коста-Верде» мы прежде всего направились в парфюмерный магазин. «Я точно придумала, что дарить! – самоуверенно заявила я. – Это будет парфюм “Фаренгейт” от Диор!» План мой поражал простотой и элегантностью. Ведь лет двадцать назад этот парфюм, ставший классикой, был как раз остромоден и популярен, синьору Пеппе на тот момент было около пятидесяти, и он наверняка помнит его. Элегантное и быстрое решение красовалось на полке и стоило девяносто восемь евро.
«Э-э-э, – сказала я. – Аспетта[8], Серджио», что означает «давай-ка притормозим, дорогой». «Я очень люблю синьора Пеппе, но ведь он нам даже не родственник! И завтра не его свадьба! Завтра ему семьдесят три, а не восемьдесят лет. Наверное, не стоит смущать его такими дорогими подарками. Ведь будет восемьдесят, а мы не сможем придумать такого же ценного подарка!» «Си, черто[9]», – глубокомысленно изрек мой муж, что в переводе означает «конечно, ты права, дорогая». И мы ушли из парфюмерного.