Учение о достоинстве человека
Проблема отличительных свойств человеческой природы, традиционная для схоластической теологии, рассматривалась в гуманистической философии в новом аспекте – в новой трактовке достоинства человека уже при рождении этого идейного движения. Гуманисты XV в. обратились к ней специально, всесторонне развили и обогатили обстоятельной аргументацией. Первым появился в 1440-е годы трактат неаполитанского гуманиста Бартоломео Фацио «О превосходстве и преимуществе человека», еще не отличавшийся смелостью и оригинальностью мысли. Своеобразной реакцией на этот трактат стало сочинение флорентийца Джанноццо Манетти «О достоинстве и превосходстве человека» (написан в 1450-х годах). Манетти рассматривает особенности физической и духовной природы человека, с восторгом описывая все, что выделяет его из мира живых существ. Он открыто полемизирует с теологической традицией, в которой хотя и подчеркивается божественное происхождение человека, но главный акцент ставится на принижающее его начало, на роль первородного греха, последствия которого укоренились в самой природе людей. Манетти же интересуют огромные возможности человека, он выступает против аскетизма как нравственного идеала в земной жизни, против недооценки выдающихся свершений человека в области материальной и духовной культуры. По убеждению Манетти, человек – «смертный бог», возвышающийся над прочими существами не только благодаря способностям своего разума, но и в силу богатства эмоций. Гуманист защищает право человека на чувственные удовольствия, продолжая начатую уже в раннем гуманизме реабилитацию плотской стороны человеческой природы. Но главным в достоинстве человека Манетти считает его безграничные творческие возможности, плодом которых явились богатства науки, искусства, всей культуры.
В конце XV в. увлекавшая многих гуманистов тема достоинства человека получила новое осмысление в творчестве молодого, талантливого и оригинального философа, графа Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494). Широко образованный (он учился в университетах Болоньи, Феррары, Падуи, Парижа), Пико в 1480-е годы оказался во Флоренции, где завязалась его тесная дружба с Фичино, Полициано, Лоренцо Медичи. Тематикой диспутов на заседаниях Платоновской академии был навеян его «Комментарий к канцоне о любви Джироламо Бенивьени» (1486), в котором Пико излагает платоновскую теорию любви и красоты, полемизируя по некоторым вопросам с Фичино. В 1486 г. он написал «Речь о достоинстве человека», предполагая произнести ее на публичном диспуте в Риме, для которого выдвинул «900 тезисов, касающихся философии, каббалистики, теологии». Диспут не состоялся, так как созданная папой Иннокентием VIII комиссия теологов признала ряд тезисов еретическими. Еще более разгневала папу написанная в защиту тезисов «Апология» Пико. Ему грозил суд инквизиции, но вмешался его друг, правитель Флоренции Лоренцо Медичи, взявший Джованни Пико делла Мирандола под свое покровительство.
Последние годы жизни гуманист провел во Флоренции, где создал наиболее обширные произведения – «Гептапл» (семь дней творения), «О Сущем и Едином», «Рассуждения против божественной астрологии». Наибольшую известность получила «Речь о достоинстве человека». Изучая философские идеи широчайшего круга авторов – языческих, христианских, арабских и иудейских, осваивая представления мыслителей от античности до современной схоластики и гуманистов, Пико стремился к созданию собственной системы взглядов, синтезирующий совокупный философский опыт человечества. Эту цель он ставил и в «Речи», говоря о ценности самых разных учений и необходимости, избегая слепого следования какому-то одному из них, впитать все лучшие идеи и идти своим путем. Свободный выбор в сфере знания – таков теоретический и практический вывод из его концепции достоинства человека.
Основой антропологии Пико стало учение о свободе воли человека как главном свойстве, определяющем его достоинство. Являя собой узел мира, связующий материю и дух, человек по своей природе сочетает одно с другим. Руководствуясь своей волей, он может подняться силой разума до высот мирового интеллекта, но и опуститься до уровня низменных тварей. Огромна ответственность человека в данной ему Богом свободе определения своего места в мироздании. Путь к исполнению высокого божественного предназначения – постижения мироздания – в познании, в обогащении разума науками, не только моральной философией, но и философией природы. Лишь обладая этими знаниями, разум окажется способным постичь в полной мере и глубине истину божественного откровения. В учении Пико о достоинстве человека четкий акцент сделан на свободе человека в сфере самоформирования и познания. В последнем он впервые выделил изучение законов природы как важнейший этап совершенствования разума, предназначенного постичь высшие тайны бытия.
Пико подчеркивает роль разума, ищущего ответы на коренные вопросы жизнеустройства, энергичнее, чем другие гуманисты его времени, выдвигая даже тезис о том, что занятия философией должны стать уделом каждого человека, ибо она-то и является свободным поиском истины. Вне философии нет человека, утверждал он. Тем самым Пико снимал разрыв между мудрецами и невежественной массой, характерный для многовековых представлений философов. В концепции достоинства человека, сформулированной Пико, можно видеть один из важных итогов идеализации человека, характерной для данного этапа культуры Возрождения.
Ренессансное свободомыслие
Активное осмысление гуманистами широкого комплекса философских проблем – от этики и антропологии до онтологии и других областей, которые традиционно разрабатывала схоластическая теология, отчетливо выявило новые подходы к многообразию тем, а главное – свободное от догматизма их решение. Ренессансная философия уже в XV в. в ряде своих проявлений обрела пантеистическую окраску, что стало первым шагом на пути преодоления резкого противопоставления Бога его творению. Обожествляя саму природу, подчеркивая подчиненность человека естественным законам, гуманисты мыслили мироздание как гармоническое единство материального и духовного начал в отличие от традиционного подчеркивания их непримиримого противоречия. Оправдывалась и плотская сторона двуединой человеческой природы. Отрицание аскетизма как определяющей моральной нормы жизненного поведения стало общим для гуманизма направлением этических поисков. Все это при очевидном пиетете гуманистов к христианскому вероучению вело к подрыву отдельных положений официальной католической догматики, что вызывало настороженную, а иногда и откровенно негативную реакцию церковных идеологов.
Проявлением ренессансного свободомыслия стали особенно характерные для флорентийских неоплатоников идеи «ученой религии», опирающейся на широкое философское основание, в том числе и на языческую, восточную, иудейскую традиции. Христианство при таком подходе рассматривалось как высший синтез религиозно-философских исканий разных эпох и народов, а поиск «согласования» содержавшихся в них истин, проявляющихся в различных внешних формах почитания Бога, приводил к размыванию жестких границ между исповеданиями, соблюдение которых было непререкаемым правилом католической ортодоксии. Фичино и Пико делла Мирандола мечтали не только о «философском мире», синтезе различных школ и направлений философии человечества, но и о единой религии, примиряющей разные конфессии. Истина едина, полагали гуманисты, но является людям в разном обличии, поэтическом или философском, языческом или христианском.
Особое внимание уделялось при этом античному наследию. Общим местом гуманизма стало представление о том, что в древности «под покровом басен» поэтического творчества можно обнаружить высочайшие истины мудрости и нравственные правила, которые не противостоят истинам христианской религии, а совпадают с ними или по крайней мере их подготавливают. Полярность язычества и христианства, которую утверждало учение церкви, при такой позиции теряла свою четкую определенность, на смену былым контрастам приходил поиск их общей основы. Эта позиция ставила под сомнение исключительность христианства в его католической ипостаси, на чем настаивала официальная церковь. В духе свободомыслия развивалась и теория познания гуманистов, их поиски научного метода. Их фундаментом стали не формальная логика и не апелляция к авторитетам (эту устоявшуюся схоластическую позицию гуманисты отвергали), а свободное искание истины и самих способов ее познания. Отсюда и широкий диапазон различных подходов к этой задаче у гуманистов – от наблюдений над реальной жизнью и природой (линия, четко обозначившаяся у Альберти и Леонардо да Винчи) до обращения к мистике чисел и каббалистике, как у Фичино и Пико. Идеи свободы человека, его стремление к познанию и воспитанию творческой личности – одни из главных итогов гуманистической мысли XV в.
Историография
История заняла прочное место в системе гуманистических дисциплин уже в начальную пору их утверждения. Обращение к исторической тематике стало характерной чертой творчества многих гуманистов. История их интересовала не только сама по себе: как «наставница» в жизни и политике, она помогала обосновывать разрабатывавшиеся гуманистами их собственные этические и социально-политические концепции. Этот двоякий аспект интереса к истории, осмысление прошлого и одновременно поиски в нем ответа на вопросы современности, оказал влияние на складывание различных направлений в гуманистической историографии – от эрудитского до политико-риторического. Последнее направление получило широкое распространение в официальной апологетической историографии больших и малых итальянских государств, а его истоки можно найти в средневековых городских хрониках и панегириках городам-республикам ХIII–XIV вв.
В исторических трудах гуманистов XV в. сохранились идущая от предшествующей официальной хронистики верность локальным темам и приверженность местной политической традиции, обретавшей, однако, в их трактовке новые оттенки. Флорентийские гуманисты Леонардо Бруни, Поджо Браччолини, Бартоломео Скала (все они занимали в свое время пост канцлера Флорентийской республики) в своих сочинениях по истории Флоренции прослеживали судьбу ее пополански-демократических порядков, доказывая их бесспорное преимущество перед единовластием. Венецианские историки-гуманисты конца ХV – первых десятилетий XVI в. – Бернардо Джустиниани, Маркантонио Сабеллико, Марино Санудо Младший, Гаспаро Контарини, продолжая традиции хронистов предшествующих столетий, всемерно подчеркивали достоинства олигархического строя Венецианской республики, видя в нем главную основу ее исторических успехов. Историки Миланского герцогства – Пьер-Кандидо Дечембрио, Джованни Симонетта, Джорджо Мерула, Тристано Калько – так же в духе местных традиций, в данном случае придворной историографии, складывавшейся в эпоху синьории Висконти, – восхваляли «великие деяния» герцогов из рода Висконти и Сфорца. Более сложный подход к историописанию представляет труд Лоренцо Валлы «О деяниях короля Фердинанда Арагонского»: история Неаполитанского королевства рассматривается здесь достаточно критично, хотя политика короля и его образ не лишены восторженных оценок. Своих официальных историографов (существовала такая должность) имели и другие республики (Генуя, Лукка, Сиена) и принципаты (Феррара, Мантуя).