Галилей был убежден, что науку необходимо отделить от теологии и сделать ее самостоятельной сферой знания. Главный метод познания он видел в опыте, эксперименте (у Галилея это часто еще не физический, а мысленный эксперимент), который способен приблизить человеческий разум к постижению истины математическим путем, движением от конкретных наблюдений, фактов к теоретическим обобщениям. К истине возможно лишь приближаться, полагал Галилей, шаг за шагом, постигая малые истины. Особое значение в осмыслении экспериментальных наблюдений Галилей придавал математике, в частности геометрии, утверждая, что «языком природы» являются «треугольники, четырехугольники, круги, шары, конусы, пирамиды и другие фигуры». Галилей сделал заметный шаг в геометрическо-механистической трактовке природы. А в понимании материи, которую он рассматривал как реальную, телесную, корпускулярную структуру, он был близок к античным атомистам.
Формы культурной жизни
Центрами высшего образования и научной жизни оставались университеты, крупнейшими из которых в Италии были Пизанский, Феррарский, Болонский и Падуанский. Последний сохранил общеевропейское значение, привлекая студентов из многих заальпийских стран. Высокую оценку Падуанскому университету дал испанский посол в Венеции дон Луэва, писавший в донесении 1620 г.: «Это самое превосходное и главное публичное учебное заведение среди всех других в Италии». В Падуанском университете, главном центре изучения медицины и других естественных наук, царил дух скептицизма и рационализма. Здесь многие годы преподавал Галилей, учился Джулио Чезаре Ванини, поплатившийся жизнью за свое свободомыслие. Общая атмосфера университета весьма располагала к рационалистическим идеям. И неслучайно Латеранский собор вынес в 1619 г. постановление, в котором именно Падуанскому университету предписывалось искоренить учение о смертности души, распространенное среди преподавателей и студентов, особенно медицинского факультета.
Ванини, получивший образование не только в Падуе, но и в университетах Неаполя и Салерно, был медиком, теологом и правоведом. Он проникся пантеистическими идеями Джордано Бруно, однако, не имея возможности открыто высказывать их в Италии, отправился в протестантские страны, где, как он полагал, не ставились препоны свободомыслию. Ванини читал лекции в университетах Германии и Швейцарии, но не встретил среди протестантов поддержки своих идей. Он побывал в Англии, Брюсселе, наконец в Париже (в 1615–1617 гг.), где смог опубликовать свое главное сочинение «Амфитеатр вечного провидения…» (1615). В нем он излагал учения античных атеистов, используя весьма прозрачную форму критики их позиций. Через год был напечатан еще один его философский труд – диалоги «Об удивительных тайнах природы, царицы и богини смертных», где с позиций пантеизма и рационализма представлен свод знаний о явлениях природы, человеке и обществе. Смелые идеи Ванини, серьезно расходившиеся с ортодоксией, не остались незамеченными католической церковью – в Тулузе он был предан суду инквизиции и в 1619 г. сожжен.
Суровые меры, которыми Рим добивался единомыслия в духе идей Контрреформации, побуждал итальянское общество к поиску новых форм интеллектуального общения. Ими стали многочисленные академии – научные и литературные, которые, хотя и принимали уже устоявшееся в эпоху Возрождения традиционное название «академия», приобретали иной, чем прежде, характер деятельности. В одних случаях академии становились центрами новаторской естественно-научной мысли, в других – литературными кружками. Римская академия Линчеи (рысьеглазых) после вступления в нее Галилея, разработавшего план ее деятельности, приобрела авторитет в научных кругах. Откликом на утверждение опытного знания в естественных науках было появление академий, провозгласивших методом науки эксперимент: в Неаполе возникла академия Инвестиганти, во Флоренции – академия дель Чименто.
Академия делла Круска, основанная во Флоренции в 1583 г., провозгласила своей главной целью борьбу за утверждение единого итальянского языка. Важность этой задачи была особенно велика в условиях Италии, где к началу XVII в. существовало 17 диалектов – пьемонтский, ломбардский, венецианский, тосканский, неаполитанский, сицилийский и ряд других. Тосканский диалект еще в XVI в. получил статус разговорного и литературного стандарта, но его лидерство оспаривали сторонники других диалектов.
Полемика вокруг формирования итальянского языка развернулась с новой силой после выхода в свет в 1612 г. словаря, подготовленного членами академии Делла Круска. Этот словарь итальянского языка был ориентирован на нормы языка Петрарки и Боккаччо, на лингвистическую традицию Флоренции, что вызвало резкую критику, особенно со стороны интеллектуалов Падуи. Так, Паоло Бени издал в том же 1612 г. труд «Антикруска», в котором дотошно отмечал дефекты флорентийской речи. Споры вокруг словаря академии, выдержавшего в XVII в. еще два издания (1623–1691), периодически разгорались – одни воздавали ему должное, другие критиковали, упрекая авторов словаря в консерватизме. И все же академия Делла Круска сыграла весомую роль в формировании единого итальянского языка.
Наряду с академиями, в которых наука тесно соприкасалась с философией, поскольку натурфилософия оставалась на протяжении всего XVII в. значимой мировоззренческой сферой, возникали и собственно литературные объединения. Так, в Неаполе была создана испано-итальянская Академия бездельников, объединившая в своих рядах сатириков и юмористов. На ее заседания выносились порой самые неожиданные темы – например, какими песнями сирены завлекают мореходов. Главным здесь было упражнение в красноречии и острословии. Во Флоренции оказавшийся здесь в 1640 г. известный писатель и художник Сальватор Роза основал Академию ушибленных, где читались стихи и ставились шутливые пьесы. Деятельность литературных академий стала своеобразным противовесом засилию церковной литературы, нередко выходившей из-под пера иезуитов, мастерски владевших красноречием. Иезуиты решительно утверждали в Италии монополию на образование, создавая повсюду свои коллегии, где ораторскому искусству уделялось особое внимание, поскольку в нем они видели главную силу в пропаганде идей Контрреформации. Впрочем, лидерству иезуитов противились их соперники – доминиканцы, игравшие ту же роль в предшествующую эпоху.
Литература
На рубеже XVI–XVII вв. произошел перелом в стилистике художественной культуры Италии: в архитектуре, изобразительном искусстве, музыке, литературе возобладал стиль барокко. Его характерные черты ярко проявились в различных жанрах литературы – от поэзии до публицистики. Исследователи видят специфику барокко в стремлении писателей к новизне стилистических форм и художественного языка, в их желании подчеркнуть значение прогресса, в том числе научного, высветить величие современников по сравнению с предками и как следствие – отрицание авторитетов прошлого. Впрочем, писатели, как и мыслители, не только восхваляли свое время, но и задумывались о его противоречиях, о причинах разительных социальных контрастов Италии. Общая панорама итальянской литературы XVII в. была неоднородна: поиски в идейном, стилистическом и прочих планах шли подчас разными путями, но имели единую мировоззренческую почву.
Общим принципом литературы барокко стала не гармония, как в Ренессансе, а ее отсутствие – дисгармоничность, которая считалась характерной и для всего мирового бытия, и для человека с окружающим его миром. Изменился и сам идеал человека. Им стал не величественный, «божественный», универсальный человек эпохи Возрождения, а экстравагантный, неуравновешенный пессимист, раздираемый противоречиями между духом и плотью, обремененный думами о неизбежности смерти. Динамическая дисгармоничность стала структурным принципом всей культуры барокко. Впрочем, она не была монолитной – в ней четко обозначались две линии – аристократического и демократического барокко. Первое в литературе доминировало, второе было представлено такими значительными писателями, как Кампанелла, Базиле, Рози.
Одним из основоположников литературы барокко, ее аристократического, или придворного, направления был поэт Джамбаттиста Марино (1569–1625). Он служил секретарем у римского кардинала Пьетро Альдобрандини, несколько лет провел в Турине при дворе герцога Савойского, а в 1615–1623 гг. находился при французском дворе, приехав в Париж по приглашению Марии Медичи. В Италию он вернулся в 1624 г. овеянным европейской славой поэтом. Он обрел немало поклонников и подражателей в Италии и в других странах, в их числе были Малерб и Сирано де Бержерак. Творчество Марино охватывало самые разные поэтические жанры – мадригалы и сонеты, эпиграммы и панегирики, обширные поэмы. За «Панегирик герцогу Савойскому Карлу Эммануилу I» (1609) он был награжден герцогом крестом св. Маврикия и Лазаря. Поэму «Адонис», которую Марино напечатал в Париже в 1623 г., поэт посвятил королю Людовику XIII. В этом обширном сочинении, не отличающемся композиционной стройностью, любовные переживания поэта сочетаются с гедонистическим восприятием природы, понимаемой в духе пантеизма Телезио, Бруно, Ванини, сочинения которых оказали заметное влияние на мировоззрение Марино. Идеи пантеизма, одушевленности природы выливались у него в сенсуализм, в восприятие природы как единого космоса, в ощущение неразрывности связи с ним человека и в то же время подвластности его судьбы силам природы:
Взгляни на море: каждая волна
Как будто дремлет, ветер утихает,
В венцах из звезд над нами ночь сияет,
И плащ свой синий сбросила она.
Там пляшет, лучезарна и ясна,
Безоблачная, берег озаряет,
Нагая прелестью своей пленяет
В серебряных полях небес Луна.
Луна сияющая превратила,
На взморье тешась новою игрой,
Светила в рыб, а рыб морских – в светила.
Увидишь, увлеченный глубиной,