– Это значит…
– Да.
– Нет, не «да»! Скажи это вслух, женщина!
– Да, Марко. Это значит, что я тебя люблю.
Он прижал ее к себе, накрыл губы своими… И сквозь пелену безбрежного счастья до Яны донеслось мамино ворчание:
– Постеснялись бы… При матери-то…
Но молодая синьора Бурджарини только крепче вцепилась в плечи мужа. Теперь ей было наплевать на все, кроме семьи. Ее собственной семьи.
Эпилог
5 лет спустя
– Бабуля, бабуля, andiamo[15] наверх! – звонкий голос маленькой Анны безжалостно проникал сквозь стены и подушку.
– Santo cielo! Cosa vuoi?[16]
– Voglio disegnare[17] с мамочкой! Prego, бабуля! Пожалуйста!
– Ma tutti sono addormentati![18]
Марко улыбнулся, понимая, что долго мама оборону держать все равно не сможет. Что ж, внучку с таким характером заслужили обе бабушки. Обожали маленькую Анну, но даже неделя каникул приносила им устойчивую мигрень и гипертонию. Поэтому чаще положенного в Милан не наведывалась ни бабушка Паола, ни бабушка Алла. Кто бы сказал Марко, что для спокойной жизни вдали от любопытных родственников ему надо всего-то сделать любимой жене дочку! Да он бы занялся делом еще тогда, в аэропорту Неаполя. В первой же свободной кабинке…
Конечно, узнав о беременности, они оба изрядно струхнули. Шутка про тройню настолько прижилась в семье Бурджарини, что Яна боялась идти на УЗИ. Придумывала разные предлоги, отнекивалась, изобретала неотложные дела… Пока Марко не потерял терпение и за руку не отвел ее в ближайшую клинику. Сидел рядом, подбадривая беззаботной улыбкой, хотя и у самого спину прошибло холодным потом. Слишком уж сильный был токсикоз у Яны. И Интернет по этому поводу сулил многоплодие. Но врач успокоила: ребенок один. Дочка, как вскоре выяснилось. И только потом молодые родители поняли, откуда взялся дикий токсикоз, почему на поздних сроках живот ходил ходуном и отчего роды до капли выжали две смены медиков.
Анна. Вот уж кто дал бы фору любой тройне! Она появилась на свет аккурат двадцать шестого июля, в день своей святой покровительницы. В годовщину той знаковой поездки на остров Искью, когда Марко усердно терпел, чтобы не свести отношения с Яной к сексу. Хотел, чтобы она поверила в него и больше никогда не смела обзывать их любовь интрижкой. Да, за два месяца усилий его буквально шатало от воздержания. Каждое ее прикосновение вызывало почти физическую боль, и только бог знает, какого труда ему стоило сохранять внешнюю невозмутимость.
Но как только Яна в тот вечер под грохот фейерверков привела его в спальню и подняла забрало, Марко понял: он ждал не зря. Не стал срывать недозрелый плод и потому стал самым счастливым мужчиной на свете. Она раскрылась. И после этого, узнав, что мама пыталась подкупить Яну институтом дизайна, чуть не сошел с ума от злости. И не на жену, и даже не на мать. На самого себя. Все это случилось лишь потому, что он пытался поставить Яну перед выбором: любовь или карьера. Исправить ошибку можно было только одним способом: сделать все, чтобы больше ей никогда не пришлось выбирать.
Об уходе из «Палаццо» Марко не пожалел. Когда закрывается одна дверь – открывается другая. Он нашел новый ресторан. И не где-нибудь. В Милане, в мировой столице моды. Верил: Яна достойна лучшего. Вступительные экзамены в Институт Марангони она проходила уже с огромным животом, и это не помешало комиссии принять единственно правильное решение.
Яна радовала профессоров своими проектами и эскизами, до темноты сидела за рабочим столом… Марко поражало ее трудолюбие. Находила в себе силы работать каждый день. С Анной, этим маленьким ураганом жизнелюбия. Дочь исследовала мир так неистово, что тот трещал по швам. Стены в уютной двухэтажной квартирке, мебель, бабушки…
Когда Яна снова узнала о беременности, рожать наотрез отказалась.
– Ни за что! – сказала она тогда. – Я буду носить этого ребенка лет до десяти. Пусть у меня живот превратится в дирижабль, пусть мне придется катать его на тележке… Нет, на свет я выпущу уже воспитанного школьника.
Во второй раз уговорить Яну на УЗИ было гораздо проще. Она волновалась, конечно, но после первой беременности уже не так боялась получить тройную радость.
– Имей в виду, – шепнула она накануне похода к врачу, растолкав Марко посреди ночи. – Если там больше одного ребенка, я найду способ переложить их в твое тело и сбегу с коммивояжером.
Марко сумел найти нужные слова, и Яна благополучно уснула. Впрочем, супруги Бурджарини расслабились рано. Им попался врач с чувством юмора. Увидев, как парочка, вытаращив глаза, гипнотизирует черно-белое изображение, усмехнулся и произнес:
– Вы что, тройню никогда не видели?
Признаться, Марко никогда не считал себя слабонервным. И в тот день даже не понял, как все произошло. Вот он сидит, смотрит на монитор… И вдруг – потолок, обеспокоенное лицо врача и холодные капли на лбу. Может, просто день был слишком жарким?.. Словом, это был первый обморок в жизни шефа Бурджарини.
– Он пошутил… – донесся до него тогда слабый голос жены, и Марко с облегчением открыл глаза.
И все-таки окончательно успокоиться смог только в родовой палате, когда ему на руки дали младшую дочь, и врачи подтвердили: больше на подходе никого нет.
…Стараясь не дышать, Марко приподнялся на локте и посмотрел на Яну. Дрыхла, с концами выпав из реальности. Рот блаженно приоткрылся, облако всклокоченных волос в утреннем солнце отливало рыжиной. Сфотографируй он ее сейчас, она бы потом непременно его поколотила. Но ведь невозможно было наблюдать за ней без улыбки! Его Яна. Самая эффектная и горячая женщина из всех. И сейчас ей как никогда был нужен сон. Ночью была гроза, и годовалая Елена залезла в родительскую постель и беспрерывно висела на маминой груди. Даже успокоившись, продолжала блаженно причмокивать в своей кроватке. Наверное, видела во сне новые порции молока. Днем она еще соглашалась на кашу, но по ночам требовала только маму.
– Спите, красотки, – едва слышно шепнул Марко и, поправив жене одеяло, выскользнул из спальни.
И тут же оказался в плену маленьких цепких ручек. Анна обхватила его ноги, как обезьянка ствол пальмы, и собралась карабкаться. Как в маленьком тельце может помещаться энергия одной атомной электростанции?!
– Мама спит, – он звонко чмокнул шелковистую макушку и подхватил дочь на руки. – Пойдем, я с тобой поиграю.
– Но я хочу рисовать! Только мама умеет рисовать!
– А давай приготовим для бабушки что-нибудь вкусное?
– Шоколадные пирожные? – Анна прищурилась, просчитывая потенциальную выгоду.
– Целую гору! Ты не забыла, что мы ждем гостей?
– Бабушка Алла?!
– И тетя София, и дядя Антонио с тетей Марселлой, и тетя Виттория… Приедут все-все.
– И будет праздник? – восторженно выдохнула девочка.
– Конечно!
– Даже больше, чем в Рождество?
– В сто раз! – Марко поставил ее на пол, и она вихрем ринулась вниз по лестнице, чтобы сообщить новость бабушке Паоле.
Первое время у Марко сердце прихватывало всякий раз, когда Анна носилась по ступенькам. Но родительский опыт закалил: дочь буквально порхала, даже ни разу не споткнувшись. На днях они с Яной показали девочку тренеру по художественной гимнастике, и тот принял Анну в группу с распростертыми объятиями. Если бы только и вправду получилось пустить этот сгусток космической энергии в благое русло!
– Вы совершенно ее избаловали, – с упреком заявила мама, как только Марко умылся и спустился вниз в гостиную.
Взгляд привычно упал на настенные часы: четверть восьмого, а комната уже завалена игрушками и фломастерами. Домик из стульев и подушек, влажные пятна на маминой блузке… Да, самое обычное утро.
– Ты должен проявить строгость! – не унималась мама, пока Марко расчищал дорогу на кухню. – Ей только четыре! Что будет дальше? Ты хоть представляешь, что будет в подростковом возрасте? Она же будет творить, что ей в голову взбредет!
И это говорила женщина, которая подарила внучке на день рождения кукольный дом с нее ростом! Хороша строгость!
Проигнорировав мамин выпад, как неизбежный атрибут ее визита в Милан, Марко вытащил из холодильника молоко, яйца, масло и шоколадные капли.
– Тебе разве не нужно сегодня на работу? – осведомилась мама.
– Нет. Сам я себя не уволю, а больше некому.
– И как ты мог так рисковать! – мама покачала головой. – Кредит, дети, у Яны все только в перспективе… Разве можно было открывать бизнес в таких условиях? Отец до сих пор ждет тебя в Неаполе, там все налажено…
– Мама, – Марко сделал выразительную паузу, – мы договорились больше не поднимать эту тему?
– Да, но…
– Вот и прекрасно. Ты посидишь с Анной, чтобы я мог встретить родителей Яны в аэропорту? Или лучше съездишь сама?
– Эта женщина так и не научилась нормально говорить по-итальянски, – поджала губы Паола Бурджарини.
– А ты – по-русски, – усмехнулся Марко. – И нам всем крупно повезло, что вы друг друга не понимаете.
Обычно они с Яной старались развести визиты бабушек и прочей родни. Но тут повод выдался такой значимый… Гостей ожидалось больше, чем туристов на главной площади в солнечный день. Выпускной Яны. И не простое вручение диплома, а первый показ. Десять лучших выпускников. У каждого полноценная коллекция, куча прессы, инвесторов, представители домов мод… Этот день должен был определить ее будущее как модельера.
Разумеется, Марко был в восторге от того, что урывками видел дома. Яна дорвалась наконец-то до красок любимого острова. Две недели в июне они всей семьей отдыхали на Искье, и все это время его жена как безумная носилась повсюду с фотоаппаратом и папкой для зарисовок. Потом выискивала в Интернете шелк нужного цвета, вскакивала посреди ночи и бежала менять какие-то детали… Забыла обо всем, кроме работы. Удивительно, как она вообще вспоминала дать грудь Елене! Даже сцеживалась, не отрываясь от рисунков.