— Мужчина в нашем женском царстве. Красавец, правда? — Клаудия села, кот запрыгнул ей на руки, хозяйка почесала его за ушком.
— Красавец, — подтвердила Даниэла. — А можно мне взять его на руки?
— Если он дастся. Попробуй. К чужим Вергилий относится обычно с опаской.
Даниэла протянула руки к коту, погладила, и он подошел, потерся о ее ноги.
— Он просто душка! — Даниэла взяла кота на руки. — Какой тяжелый. Килограмм десять. Как вы его откормили?
— Балуем наше сокровище, а он пользуется этим и вьет из нас веревки.
— Я тебя сейчас сфотографирую, — сказал Витторио, доставая мобильный. — Очень уж хорошо вы с ним смотритесь.
Опустив кота на пол, Даниэла села к столу.
Отпив лимонад, провела языком по губам.
— Вот это да! Вкуснятина!
Клаудия смотрела на нее с улыбкой.
Даниэла тряхнула волосами, решаясь, и спросила:
— Тетя Клаудия, а у вас есть какие-нибудь семейные альбомы? Когда мама была маленькой или просто снимки родственников? Это так интересно!
— Есть, конечно. Ты хочешь прямо сейчас рассматривать семейные альбомы?
Даниэла поняла, что свой интерес надо замаскировать, иначе это вызовет подозрения.
— Ну не прямо сейчас, я просто спросила. А сейчас я бы хотела искупаться. У вас есть спуск к воде?
— Конечно! Можно сказать, у нас персональный пляж.
— Отлично! — захлопала Даниэла в ладоши. — Значит, нам никто не помешает наслаждаться морем.
— Ну если только любопытные рыбки, — улыбнулась Клаудия, вставая из-за стола. — Джульетта, проводи гостей к спуску.
Спуск к пляжу был довольно крутым. Джульетта показала тропинку, вившуюся между деревьев. Она осталась наверху, а Даниэла с Витторио отправились купаться. Даниэла оступилась и, чтобы не упасть, схватилась за какой-то куст. Витторио подхватил ее, поддержал.
— Ой. — Даниэла посмотрела на свой палец. — Поцарапалась.
— Покажи! — Витторио взял ее за руку и подул на рану.
— Щекотно! — зажмурилась Даниэла.
— Ничего страшного, главное, чтобы земля туда не попала. В соленой воде все продезинфицируется.
Пляж представлял собой полоску каменистого берега, с двух сторон нависали скалы.
— Какая прелесть! — крикнула Даниэла и, сбрасывая с себя одежду на ходу, побежала в море.
Она услышала, как в воду зашел Витторио, и повернулась к нему, лежа на спине.
— Ну как? Правда здорово! Все так необычно! Столько раз собиралась заехать к родственникам. А только сейчас выбралась. И то, потому что у нас — расследование…
— Во всем можно найти свои положительные, я бы даже сказал — прекрасные стороны. Надо только постараться.
— Какая красота! — Даниэла прищурилась. — Когда смотришь на солнце, кажется, что оно — в тебе. Обожаю лето! Даже не представляю себе страны, где зима по полгода.
— Например, Россию?
— Да. Я бы не выдержала…
Солнечное тепло проникало в воду и, казалось, обнимало. Даниэле было лень даже плыть. Хотелось просто лежать на воде, покачиваясь, и смотреть на солнце, сквозь прищуренные ресницы.
— Как же это все здорово! И я рада, что ты со мной… — сказала она, поворачиваясь к Витторио. Но того рядом не было.
— Витторио! — крикнула Даниэла. — Эй! Ты где?
Она приложила ладонь козырьком ко лбу. Молодого человека нигде не было видно, Даниэлу охватила легкая паника. «Куда же он делся? — лихорадочно думала она. — А если с ним что-то случилось? Нет-нет. Я даже не буду думать об этом, не буду допускать такой мысли! Но где же он?»
— Витторио! — Ее голос звучал жалобно. — Эй! — Ей показалось, что рядом раздалось слабое эхо. Даниэла обогнула скалу справа и увидела Витторио, сидевшего на камне. Он застыл как изваяние, как статуя. Даниэла залюбовалась им.
Услышав плеск воды, он повернул голову.
— Я уже испугалась, куда ты пропал, — призналась Даниэла.
— Случайно заглянул за скалу и увидел вот это чудо. Замечательная бухточка.
Бухточка была раза в три меньше той, где они только что плавали, и напоминала вход в пещеру, позади виднелось углубление, похожее на грот.
— Невероятно, правда? Напоминает картины Клода Лоррена или Пуссена. По мягкому колориту.
— Да, — кивнула Даниэла, слабо представляя, кто такие Лоррен и Пуссен. Кажется, художники…
Витторио подал ей руку, она забралась на камень рядом с ним. Ее охватила дрожь от потрясающей картины, открывшейся перед глазами. Перед ними простиралось море, в котором тонул солнечный свет, настолько эта голубизна была мягкой, золотистой, почти сливалась с нежным, прозрачным от зноя воздухом. На горизонте белыми птицами реяли яхты…
Даниэла вскрикнула и спрятала лицо на груди Витторио.
— О Дева Мария, это восхитительно! — Вся дрожа выдохнула она. Витторио погладил ее по голове, а потом, наклонившись, поцеловал в краешек губ. И этот невинный поцелуй отозвался горячими токами в сердце.
— Ты тоже часть пейзажа, — проговорил Витторио. — И лучшая.
Даниэла запрокинула голову. Ей хотелось придвинуться к нему еще ближе, но она боялась нарушить эту чудесную минуту. Она была так взволнована, так растеряна, и даже себе она не могла признаться, как ее взволновал поцелуй.
Обед был превосходный.
— Клаудия, я вернусь толстой-претолстой! И мама будет меня пытать: где я была, — смеясь, сказала Даниэла.
Вергилий лежал на каменном парапете, свесив хвост, и лениво наблюдал за людьми.
— А ты разве маме не сказала, куда поехала? — удивилась Клаудия.
Даниэла на секунду запнулась. Нужно быть очень осторожной при разговоре, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего.
— Нет, не сказала. — И она улыбнулась как можно очаровательней. — Мама до сих пор думает, что я маленькая и старается меня контролировать. Она могла запретить мне сюда поехать, а мне так хотелось покупаться в море на Капри! — протянула Даниэла. — Я так устала за год учебы.
— Ты, наверное, прилежная студентка?
— Стараюсь, — уклончиво ответила Даниэла, поспешно переводя тему. О том, что она училась с трудом, тетушке знать не стоит.
После обеда, выпив два бокала грушевого лимонада, Даниэла протянула как можно небрежней:
— Сейчас бы самое время посмотреть семейные альбомы…
— Может быть, вы сначала отдохнете? — предложила Клаудия.
— Нет-нет, мы ничуть не устали, — заверила ее Даниэла. — Лучше проведем время с пользой. Правда, Витторио?
— Для нас плаванье было лучшим отдыхом.
— Ну хорошо, тогда идите за мной…
Клаудия встала, опираясь на трость, и пошла впереди гостей — в дом. Даниэла и Витторио последовали за ней.
Они миновали прохладные темные комнаты с закрытыми окнами, чтобы раскаленное солнце не проникало в дом, и очутились в полукруглой зале с огромными окнами, которые выходили в сад. Вдоль стен, скрывая их сверху донизу, стояли книжные полки.
Массивный стол из темного дерева располагался на небольшом возвышении. Как рояль в концертном зале. По углам — напольные вазы с цветами. На стене висела картина, изображающая грот и ту самую бухточку, где они сегодня плавали. На камне в море сидела девушка с распущенными волосами и смотрела вперед — словно пыталась проникнуть за линию горизонта.
— Мы называем эту картину: «Морской пейзаж с печальной девой». Это работа художника начала двадцататого века. Здесь вам будет удобно. Это фамильная библиотека, — пояснила Клаудия. — Правда, не такая роскошная, как у вас во Флоренции, — повернулась она к Даниэле. — Но все равно, у меня тоже есть любопытные издания. Семейные альбомы на третьей полке сверху. Не поможете достать? — попросила она Витторио.
— Конечно. — Молодой человек придвинул лесенку, стоявшую в углу, и достал с полки тяжелый прямоугольный альбом из темно-синей кожи.
— Берите по одному, — предложила Клаудия. — Только аккуратно. Знаю, что предупреждать лишнее, вы знаете, как обращаться с семейными реликвиями. Но все равно… Если что нужно, можно позвать Джульетту. Запишите ее телефон. Позвоните, и она придет.
Клаудия продиктовала телефон служанки и ушла.
— Ну что, приступим? — воодушевленно сказал Витторио.
Они листали альбомы — внимательно рассматривая снимки, изучая надписи под ними. Один раз Витторио не вытерпел и спросил Даниэлу:
— Ты можешь сформулировать: что мы ищем?
Она подняла глаза от очередного снимка.
— Не знаю. Мы ищем какие-то следы пребывания здесь той Даниэлы. Должно же что-то остаться.
— А если спросить Клаудию прямо? Она должна ее помнить.
— Не знаю, как она к этому отнесется. Если так же, как моя мама… Хотя боюсь, что в конце концов, если мы ничего не найдем, нам придется обратиться к ней. Другого выхода — нет.
— Ты устала?
— Немного.
Она отложила альбом. На нее смотрели лица уже ушедших людей, красивые дамы и статные мужчины позировали перед фотографом, еще не зная, что их ждет вечность. Что те мгновения, когда они стояли перед камерой, останутся навсегда. Лица были разными — серьезными, улыбающимися, молодыми, старыми, детскими, задорными, грустными, веселыми…
Давно умершие предки словно вступали с Даниэлой в безмолвный диалог.
— Можем пойти в сад, отдохнуть, — предложил Витторио.
— Давай.
Через стеклянную дверь они вышли в сад. Около стены стояли два шезлонга. Даниэла забралась в один из них.
Летний зной плыл в воздухе. Она посмотрела вверх — кроны деревьев смыкались над головой. Незаметно Даниэла задремала. Проснулась от того, что кто-то полз по ноге.
Она вскочила с шезлонга. По правой ноге карабкался жучок. Она стряхнула его. И заозиралась, Витторио в саду не было. Даниэла нашла его в библиотеке, он продолжал рассматривать снимки. Повернул голову, когда она вошла, улыбнулся:
— Проснулась?
— Да. Почему ты меня не разбудил? Нам время дорого, тут не до сна.
— Ты так сладко, так хорошо спала. Я подходил и любовался.
— Так нечестно! — запротестовала она. — Я спала, а ты сидел и работал…
— Ничего страшного, главное, что ты выспалась. А у меня есть чем тебя обрадовать. Я, кажется, нашел то, что мы искали.