/Вероятно, что этот радиотекст передавали остатки XXXV итальянского армейского корпуса, окруженные в Чертково с 28 декабря 1942 года по 15 января 1943 года. Из восьми тысяч человек в Черково, пять тысяч вырвались 15 января. Через четыре дня четыре тысячи оставшихся в живых прибыли на немецкую линию обороны. Из этих четырех тысяч, три тысячи были обмороженными и ранеными. Количество спасенных материалов: ноль/.
Колонна входит в Белгород
29 января 1943 года. «Между Донцом и районом среднего Дона, при использовании резервов, неприятель был отброшен на восток».
/В первый раз приводилось название реки Донец, которая находилась в сотне километров западнее Дона/
30 января 1943 года. «Суровая оборонительная битва продолжается от Ладоги до Кавказа» В итальянских газетах «Десятилетие национал-социалистического режима».
Дорога к Гомелю
31 января 1943 года. «На фронте Донца продолжаются тяжелые сражения».
Из итальянских газет: Муссолини в двадцатилетие фашистской милиции: «Не отступать никогда, стоять до конца, пока способны держать оружие в руках».»
/Остатки альпийского армейского корпуса добрались до немецкой линии обороны, севернее Харькова, после двух недель отступления./
3 февраля 1943 года. «Битва за Сталинград закончена. 6-я германская армия, под командованием превосходного маршала фон Паулюса, погибла…»
5 февраля 1943 года. Заключительная часть бюллетеня № 985 Главного Командования (сто семьдесят слов) посвящена итальянцам, касательно Альпийского корпуса. Всем трем дивизиям, и в особенности дивизии «Тридентина». Несколько строк посвящены битве у Николаевки, также, среди других сообщений, было сообщение о смерти начальника штаба Джиузеппе Мартината. Заголовок сообщал о больших потерях в трех дивизиях. Ничего не сообщалось о пехотной дивизии «Виченца», которая также была в окружении.
В феврале 1943 года в генеральный штаб итальянских вооруженных сил был представлен отчет командующего 8-й итальянской армии И. Гарибольди (о причинах поражения), он делил эти причины на две группы: существовавшие до начала сражения и возникшие в ходе него.
К первой группе Гарибольди относил несоответствие протяженности фронта наличию сил и средств, линейное построение войск и отсутствие сильных резервов, недостатки в обеспечении войск транспортом и транспорта горючим, требование жесткой обороны со стороны немецкого командования и огромное превосходство сил противника, особенно в танках.
Ко второй группе причин он относил упорство немецкого командования в вопросе защиты рубежа Дона, в то время как по его мнению, «обстановка диктовала широкий отход с целью контрманевра», недооценку наступательных возможностей противника, который не дал времени немецкому командованию для концентрации резервов, перемалывая их по частям по мере прибытия на фронт.
К этим причинам, которые итальянский командующий называл основными, он добавляет еще несколько «менее значительных» – таких, как недостаточная вооруженность итальянских войск, особенно противотанковыми средствами, нехватка зимнего обмундирования, профессиональная неподготовленность некоторых офицеров запаса, плохое качество радиостанций и оборудования итальянских самолетов, не позволяющее проводить ночные полеты.
Есть только некоторая переоценка значимости этих причин. Например, недостаточность вооружения итальянских войск, фигурирующая в отчете Гарибольди в качестве второстепенной причины, в современных официальных трудах выставляется одной из главных причин поражения итальянских войск.
«Запомните и расскажите», – так начинались параграфы приказа генерала Гарибольди, составленного в штабе экспедиционной армии. Итальянские солдаты должны запомнить, что они «стойко дрались до последней возможности», что нанесли такие потери противнику, которые его «обескуражили, привели в замешательство и остановили», что «вперед смогли пройти только бронетанковые силы, и только они». Приказ заканчивался словами: «Вы, которые возвращаетесь на родину, будьте всегда горды тем, что вы сделали в России».
В исследованиях итальянских историков очень много пишется о суровости русской зимы и неподготовленности итальянских войск к действиям в 30–40 градусный мороз. Причем в некоторых исследованиях фактор суровых метеорологических условий русской зимы выставляется в качестве одной из главных причин поражения итальянских войск.
Если вернуться к итогам участия Альпийского корпуса в боях на русском фронте, особенно в период его отступления с фронта на Дону, то следует сказать, что военные историки Италии насчитывают до 21-го боя и еще немало мелких стычек, которые выдержали альпийцы при выходе из окружения. Наиболее значительными из них были бой 18 января за выход из первого кольца окружения в начале движения сводных дивизионных колонн в районах Подгорное (севернее Россоши) и Анновки (восточнее Россоши), где итальянцам ценой огромных потерь удалось прорваться на запад лишь частью сил через заслоны 12-го танкового корпуса и 160-й и 180-й стрелковых дивизий (при этом 12-й танковый корпус захватил в плен свыше 15 тысяч человек); бой 22 января в районе Шелякино с целью пробиться через заслоны 48-й гвардейской стрелковой дивизии; и, наконец, бой 27 января в районе Никитовка – Николаевка с частями 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, занявшими этот район еще 19 января. В бою 27 января советские кавалеристы уничтожили около 3 тысяч и взяли в плен более 6 тысяч итальянских солдат и офицеров, в том числе в плен попали командиры дивизий «Кунеэнзе», «Юлия» и «Виченца» вместе со своими штабами.
Далее читатель имеет возможность впервые прочитать на русском языке воспоминания участников итальянского похода в Россию. Скудные строчки этих воспоминаний помогут всем нам проникнуться переживаниями и мыслями рядовых участников похода итальянских альпийских стрелков в Россию в 1942–1943 годах.
Глава IV. Отрывки из книги Нуто Ревелли «Дневник альпийского стрелка в России»
Дорога к фронту: из Италии на Дон
21 июля 1942
В 3.05 46-я рота покинула товарную станцию Риволи. Альпийские стрелки пели: «На мосту Бассано черные знамена». В 10 часов короткая остановка на полустанке близ Милана. Миланские фашисты преподнесли солдатам воду со льдом и нагрудные значки. Один главарь фашистов просил подписать благодарность за его действия.
В Тренто опять фашисты преподнесли фрукты и бумагу для писем, на этот раз не спрашивая открыток с благодарностью.
22 июля 1942
2 часа: Италия осталась позади. 5.30: Инсбрук. 10.15: Розенхейм. Печальный день, шел дождь. Станция почти пустынна. Движемся к Мюнхену. Русские пленные работают вдоль железной дороги. Немногие немецкие граждане отвечали приветствиям альпийских стрелков. 16.30: Донауварт.
20 часов 15 минут: Нюрнберг, сортировочная станция, русские пленные, монголы. /…/. Много пленных разуто. /…/.
23 июля 1942
/…/ В 22.15 прибыли в Глогау: вышли выпить пива, станция наводнена немецкими солдатами, никого в штатском.
24 июля 1942
Меня разбудили в Польше в 8.30. Остановились в Острув. Немка-блондинка из Красного Креста, студентка медицинского учебного заведения, вошла в наш вагон: подарила вермут.
Группы польского гражданского населения работали вдоль железной дороги, молодые люди с печальным, но гордым взглядом. /…/
В 20 часов в Скиернивицах, первое военное кладбище, первые жертвы бомбежек. Длительная остановка. Передвижение по Польше проходило очень медленно. Приказ штаба запрещал разговаривать с поляками. Приказ и требование немцев, ненавидевших и убивающих поляков.
25 июля 1942
Меня разбудили в 6 часов. Остановка в Варшаве. Говорили, что в этом районе действуют партизаны: наш офицерский вагон со штабными вагонами прицепили в хвост состава. /…/
В 8 часов отправление. Продвигались очень медленно. Группы польских евреев. Все евреи имели на груди и на спине желтый знак. Вдоль железной дороги польские ребята просили хлеб и кричали «Херр, битте, брот». А ребята более бойкие кричали: «Форте Италиа».
8.15. Вевола. Концентрационный лагерь русских военнопленных. /…/
Население бедное, босое. /…/
В двух местах железная дорога разрушена. Видны признаки атак партизан: вагоны с оторванными крышами, искореженные листы железа.
В 16.15 достигли Тирасполя. Евреи делали вид, что работают вдоль железной дороги. Когда немецкая охрана удалялась, евреи разговаривали с нами, просили: «Итальянские галеты, лимон, хлеб».
17.30: Брест-Литовский. Много немецких поездов, загруженных военными трофеями, орудиями и другим русским вооружением различных типов.
26 июля 1942
/…/ 7 часов: прибыли на станцию Барановичи.
/…/ В 10 часов прибыли в Ороджиев. Сорокалетняя женщина с ребенком толкались около нас, предлагая яйца обменять на сигареты, хлеб, мыло, итальянские лимоны. В 10.10 встретили санитарный поезд, который возвращался с фронта. Вдоль железной дороги обычно стояли ребята, которые подносили руки ко рту: привычным жестом спрашивали сигареты у проезжающих.
Проезжали небольшие деревни с соломенными крышами. Военное кладбище, окруженное проволочным заграждением, в центре которого возвышались два больших деревянных креста и могилы.
В 11.10 прибыли в Столбцы. Много евреев – мужчин и женщин, все с желтыми звездами на спине и на груди, ходили вдоль железнодорожного полотна: босые, они тащили ведра и метлы. Собирали мусор, которым усеяны станции. /…/ Голод и нужда делали людей отупевшими. Лица больные, усталые и безропотные, голодные глаза. /…/ Некоторые ребята, по-видимому, только столкнулись с нищетой; они со стыдливостью прикрывали лохмотья, в которые были одеты.
Почти все альпийские стрелки смотрели на эту картину в растерянности.
Командование решило несколько сократить наш рацион горячей пищи, чтобы мы не раздавали остатки евреям. Представители медицинской службы 46-й роты долго говорили с польским евреем, профессором, который говорил на латыни. После чего организовали раздачу пайка. Один еврей, одетый в черное и с галстуком бабочкой, подбежал, взволнованно размахивая тростью, отгоняя ребят…