Так прошла ночь. Вернулся в свой блиндаж на рассвете.
Мне сообщили, что семеро убито на передовой, а также пять или шесть русских /…/. Снег падал с утра и все вокруг засыпал.
Также в следующую ночь буду дежурить: белая ночь, должны не смыкать глаз. Русские не отмечают Рождество. Будет странная ночь на Рождество, но все равно, это ночь на Рождество.
Немного шел снег и дул ветер.
25 декабря 1942
/…/
Ночь прошла, холод усиливается, немного вьюжило, позже небо прояснилось, появилась луна. Стреляли снайперы, стреляла артиллерия почти лениво, как если бы не хотела беспокоить эту святую ночь. Недалеко отсюда, на юге, бои и кровь.
/…/
Ночью были начеку. Год заканчивался, утро Рождества, русская атака против линии обороны у Рыково. Вспомнил кладбища, которые попадались на марше и в поездке в санитарной машине.
/…/
Говорили, что железная дорога Россошь – Миллерово перерезана, говорили, что туда направляются русские танки: это возможно, потому что почта не приходит! Говорили о надежде и думали о лучшем.
Это Рождество! Рождество, в которое много думали, может быть, слишком много и ностальгия охватила всех.
26 декабря 1942
Отрывок одного письма моего друга Нино Виале из 109-й роты: «…Вчера вечером хоронили майора, и все вокруг настроены пессимистически. Веришь? А мне смешно. Альпийский армейский корпус запрашивает имена офицеров для дивизии «Юлия»: назвали четырнадцать имен из батальона «Тирано», из наших, которые будут истребителями танков в Подгорном. Верю, что тот майор не хотел предавать гласности этот факт, потому что это уж слишком…»
/…/
28 декабря 1942
/…/
Вчера ночью дежурил: ночная траншея. Луна взошла в 20 часов, а после полуночи осветила все кругом.
Через полчаса русский самолет пролетел недалеко от нашего блиндажа, слегка покачивая крыльями. Самолет позже подлетел к батальону «Валь Кьезе», стреляя из пулеметов по избам.
Началась интенсивная бомбардировка и обстрел из автоматического оружия сектора батальона «Валь Кьезе», слышны взрывы ручных гранат.
В то время, как писал, несколько самолетов пролетели низко над позицией Мадонна, несколько орудий поблизости открыли огонь.
Говорили, что русские семью дивизиями двинулись на Миллерово. Оказалось, что в Кантемировке союзные вооруженные силы поджигали все магазины. Три русских танка позже сдались из-за недостатка горючего, но только их появления было достаточно, чтобы вызвать панику.
Ходили слухи, что почта не пришла, потому что мы окружены. Кажется, что в Чертково, должно быть, уже вошли русские.
Самолетов было немного, теперь уже они бомбили далеко, но земля немного дрожала.
Вчера Виале послал мне два экземпляра журнала «Альпино» («Альпийский стрелок») от 15 ноября. Статья «Дьяволы с перьями» рассказывала обо мне и наших действиях 19 сентября.
/…/ В 15 часов 30 минут уже темнеет. Ночи холодные, температура опускалась до минус двадцати пяти градусов. Экипировка была недостаточная. Месячный рацион сигарет сократили вдвое. Рацион на военной службе: вино два раза в неделю, всегда первое блюдо и мясо утром, только первое блюдо вечером, два раза в неделю сыр с бульоном. Похудели. Коньяка вообще не видел.
31 декабря 1942
1942 год закончился.
/…/ Последний вечер года, до и после ужина испытали радость. Звуки гитары, мандолины, балалайки: шумно. Позже начали петь, но после одной песни наступила долгая тишина… Каждый думал о своем, каждому было о чем подумать.
/…/
Прибыли сигареты. Оплетенная бутыль с вином на Новый год: вот и комфортная жизнь для нового года. Командование напилось: пили вдоволь за настоящую войну с партизанами и за воздушные бомбардировки и за… русских женщин!
Я слишком устал от этих ночей. Я устал, но меня поддерживала вера в будущее: так начался 1943 год.
1 января 1943 года
Так прошел первый год.
/…/
В полночь синьоры в тылу, из орудий противовоздушной обороны и артиллерии, стреляли осветительными ракетами для празднования Нового года. Салют!
Сегодня утром на передовой, на позиции Кортиновис, наблюдал в бинокль за одним русским, он меня разозлил, потому что ходил слишком спокойно и безмятежно, руки в карманах. Навел оружие с надеждой, что он вернется, гуляя вне ходов сообщений. Появилось еще четверо русских, которые высунулись наполовину, стрелял без каких-либо результатов: попасть с расстояния в тысячу метров сложно, вот такая военная служба.
/…/ Мы были уверены, что получим почту, однако ничего не было. Теперь уже пятнадцать дней ожидания! Эта была болезненная ситуация: альпийские стрелки стали еще больше убеждены, что почта не прибывала, потому что мы окружены. Конечно, это вранье – история о нашем окружении, но что почта не прибыла – это тяжело. Надеемся на завтрашний вечер; почта – единственный, приятный момент, в котором нам отказали.
/…/
3 января 1943
/…/ В 6 часов вернулся в блиндаж, разговаривал по телефону со штабом роты: хотели назначить четырех альпийских стрелков во взвод «истребителей танков» – это новое формирование. Говорили, что командиром этого нового соединения будет лейтенант, рекомендованный от штаба полка для прибытия в штаб дивизии. Эти симптомы говорят, что ситуация должна быть очень тяжелой.
/…/
9 января 1943
/…/
Дивизия «Юлия» понесла большие потери. Мнения о последнем наступлении разделились.
Говорили, что в Кантемировке расстреляли четырех офицеров, которые сеяли панику и поджигали магазины одежды с сорока тысячами меховых пальто.
Казалось, что XXXV армейский корпус очень быстро понес значительные потери и наступление русских продолжается.
Две новости от русских перебежчиков, которые рассказали, что убежали 2-го января, потому что Сталин обещал, что в 1942 году война будет окончена! Добавили, что русские солдаты устали от войны очень сильно, но что политруки следят за всеми. Сообщили о наличии восьми пулеметов и двенадцати единиц автоматического оружия. Они показали «Правду» с новостью о большом наступлении поблизости и о наших огромных потерях в людях и технике.
/…/
Видел несколько наших газет: в них все прекрасно. Также искаженные фотографии, клялись, что захватили, по крайней мере, двести километров фронта: повсюду траншеи и патрули в белых халатах на земле без снега. Как обычно, ничего серьезного. Так, все – курам на смех.
/…/
12 января 1943
/…/
Говорили, что русские делают перегруппировку, кажется это сибирские части. У нас ослабили фронт, переместив силы на юг, в район наступления.
Несколько дней русские стреляли длинными трассирующими очередями наобум, раньше снайперы наоборот стреляли очень прицельно.
/…/
14 января 1943
/…/
Прошлую ночь и сегодня далеко справа и левее Белогорья продолжается интенсивный артиллерийский огонь. Говорили о наступлении против венгерской армии, также говорили, что русские потеряли тридцать танков. Странно, потому что венгры не пользуются хорошей репутацией.
/…/
Вчера вечером странный шум моторов, возможно, это колонна русских передвигается вдоль Дона в тумане. Кажется, вижу одетых в белое. Устал и обессилил. С 5 ноября каждую ночь четыре с половиной часа наблюдения – разные дежурства на сильном морозе. Один или два часа на дежурстве, потом возвращаюсь в убежище. Прошло немного времени, пока обогрелся, короткий сон, потом снова наблюдения.
/…/
15 января 1943
Пока пишу, вдалеке слева слышна артиллерия больших калибров. Этот концерт продолжается со вчерашнего дня. Говорили, что атакуют венгров, говорили, что русские прорвали фронт, что только альпийский армейский корпус еще стоит на Дону.
/…/
Люди устали, потому что одна ночь на передовой в более чем тридцатиградусный мороз тяжела для любого. Боеприпасов было недостаточно и мы не должны зря тратить ни одного патрона, а первые залпы артиллерии разрушили всю связь, эвакуировать раненых будет не легко, потому что медицинский пункт был далеко и местность пересеченная, а носилок было только двое. Главная позиция изолирована, и мы должны смотреть также и назад, потому что была вероятность обхода нашей равнины. Несомненно, будем отчаянно сражаться для поддержания нашей системы обороны. /…/
16 января 1943. 18 часов 30 минут
Пока пишу, продолжается шум массированного артиллерийского обстрела в районе батальона «Эдоло». С сегодняшнего утра шли ожесточенные бои: батальон «Эдоло» сопротивлялся великолепно одному русскому полку, несмотря на большие потери. Говорили, что русские не использовали танки. Командир батальона «Эдоло» очень толковый, а офицеры и альпийские стрелки лучшие из 5-го полка. Ночью произошел несчастный случай – батальон «Эдоло» потерял одного офицера, двух альпийских стрелков и четырех саперов.
Также и у нас в Белогорье ночь проходит в волнениях. Первая тревога в 24 часа. Вита теперь уже командует ротой. На передовой слышу шум, как если кто-то отрывает проволочные заграждения. /…/
Альпийские стрелки уже бросают ручные гранаты для освещения хотя бы небольшой части местности – у нас не было в наличие ни одной осветительной ракеты, и в темноте мы были, как слепые.
/…/
Был собачий холод, от озноба стучали зубы, но не только от холода… Напомнили о себе русские минометы – открыли стрельбу. Я продолжал перемещаться, останавливаясь в местах, где перестрелки были более интенсивными. Нужны были ручные гранаты.
В 4.30 на передовую вернулось спокойствие. Вернулся в блиндаж. Устал и продрог от холода, понадобилось много времени, прежде чем я согрелся, но все равно чувствую еще холод. Я накрылся двумя шинелями.
В 6 часов меня разбудил грохот артиллерии батальона «Эдоло», адский шум продолжался. Еще немного полежал на раскладушке.
Мне позвонили из штаба роты: мы должны готовить немедленно много саней, наверное, только с помощью удачи…