В свете истории со «Сталкером» ясно: все эти годы режиссёра не выпускали, пока он не закончит многострадальный фильм. Разумеется, никто не хотел даже думать, будто Тарковский может не вернуться, но и не думать об этом было нельзя. Госкино опасалось, что картина, в которую вложены огромные деньги, не будет закончена. В те времена срыв производства мог быть приравнен к растрате государственных средств. Иными словами — к уголовному делу. 5 января 1979 года Андрей писал: «Ермаш не захочет меня отпускать… до тех пор, пока я не изуродую фильма. Даже будет говорить, что поездка в Италию зависит лишь от меня. А я ничего не буду делать и застряну здесь».
Официальная дата окончания работы над «Сталкером» — 16 марта 1979 года. Постфактум использование столь экспрессивного глагола, как «изуродовать» выглядит неожиданно. По сравнению с другими картинами режиссёра, эта была принята практически без замечаний. Тарковский же готовился к худшему. В записи от 5 января он продолжал так: «Уезжать со скандалом? Это означает года два мук: а Андрюшка в школе, а Марина, мама, отец. Их же замучат. Что делать?! Только молиться! И верить».
Сказочная приёмка ленты связана не только и не столько с тем, что многострадальный фильм хотели закончить уже все инстанции. Итало-советский проект тоже затягивать дольше было глупо — сколько лет можно тянуть? Уж либо отказывать навсегда, либо давать зелёный свет. А зачем отказывать, раз парижская поездка дала хорошие плоды? Небезосновательно опасаясь, что режиссёр не вернётся, было решено сделать хорошую мину, оставить позитивное впечатление, якобы во всём пойдя навстречу его авторскому замыслу.
Отдельно стоит обсудить, кем «было решено». Вряд ли подобную линию поведения Ермаш выбрал самостоятельно. Почти наверняка это была директива из ЦК КПСС, куда Андрей нередко апеллировал. По поводу многих своих проблем он обращался конкретно к Василию Шауро, заведующему отделом культуры Комитета. Вспоминает Евгений Цымбал: «У Тарковского были друзья и поклонники в ЦК, которые прикрывали его и помогали. Среди чиновников существовали свои кланы, корпорации и подводные течения. Вся реальная жизнь протекала там, под коврами, а оглашались лишь уже принятые и почти всегда неизменимые решения. У каждого из этих чиновников было несколько лиц и версий — для своих, для начальства, для подчиненных, для публики и так далее. Разобраться в этом иногда не могли даже они сами».
Шауро — тоже человек весьма спорный. Вот, например, что пишет[158] о нём Георгий Куницын: «Заведующий отделом культуры Шауро — это страшная фигура, мрачная, инквизиторского характера. Он пытался всё делать руками других, себя, как он любил выражаться, „не подставлял“». А вот Тарковского он выручал по самым разным поводам.
Так или иначе, будь то фантастическим совпадением или скрупулёзным расчётом, но как только «Сталкер» прошёл экспертную проверку 16 марта, режиссёру незамедлительно разрешили ехать в Италию. Для начала — ненадолго, на международную премьеру «Зеркала» в Сен-Венсане[159]. Если принять во внимание, сколько времени готовилось данное мероприятие итальянской стороной, становится ясно, что всё это не совпадение. Конечно, расчёт. Премьера состоялась 1 апреля.
Хоть его судьба и складывалась лучше, чем у более ранних фильмов, «Сталкер» вышел в СССР далеко не сразу. 25 мая был закрытый показ на студии. Прокат начался с трёх кинотеатров Томска в июле, а относительно крупный — лишь через год. Вскоре после премьеры на «Мосфильм» пришло письмо из Московского городского комитета КПСС с требованием повысить, наконец, уровень выпускаемых работ. Доколе, дескать, можно плодить профанацию вроде комедии «Кот в мешке» (1978) Георгия Щукина, производственной драмы «Молодость с нами» (1978) Олега Бондарёва или «Сталкера» Тарковского. Список лент через запятую обескураживает даже больше, чем постановка вопроса.
Четвёртый визит. «Зеркало» в Сен-Венсане. День рождения в Италии
23 декабря 1978 — 17 июля 1979 (1–8 апреля 1979).
Сен-Венсан, Турин, Рим, Перуджа, Пьенца, Ассизи, Монтепульчано.
Парадоксы Тарковского.
В дневниковой записи от 23 декабря 1978 года режиссёр привёл текст письма, которое ему привёз Гуэрра. Отправителем выступал Джанкарло Ланьи из компании «Ital-Noleggio Cinematografico S.p.A.», а получателем — киностудия «Мосфильм»: «Являясь прокатчиками фильма Тарковского „Зеркало“ в Италии, мы решили представить фильм критикам и итальянской прессе в связи с премьерой весной 1979 года в Сен-Венсане в присутствии автора, синьора Тарковского. Надеясь, что это приглашение не нарушает рабочего обязательства синьора Тарковского, мы будем Вам очень признательны, если Вы согласитесь согласовать с нами дату (в марте месяце) с тем, чтобы подготовить представление фильма. Заранее благодарим Вас. Для нас большая честь представлять фильм Вашего производства итальянской публике, всегда такой неравнодушной к произведениям советских кинематографистов. В ожидании сообщений от Вас, шлём сердечные пожелания».
Андрей прилетел в Сен-Венсан. Непосредственно 1 апреля, когда состоялась премьера, он писал: «Целый день был замотан: пресс-конференция, телевидение и т. д. Тонино удивительный человек — приехал с Лорой на один день из Рима специально нас встретить. Беспокоится, всё контролирует т. д., помогает». Режиссёр также отметил, что представитель «Совэкспортфильма» по фамилии Ильин на показ не явился. Эта деталь лишь кажется малозначительной. В результате не осталось официального свидетельства того успеха и ажиотажа, который вызвала картина. В следующем разговоре с Ермашом это будут «только слова» Тарковского.
Упомянутый городок — дивное местечко, расположенное на самом севере Италии, в горной долине на высоте более полукилометра над уровнем моря. Горнолыжный сезон здесь прекращается лишь в наиболее жаркие летние месяцы. Сен-Венсан полон туристов всегда. Помимо гор их привлекают памятники дороманской и романской старины: одна из крупнейших церквей XII века, древняя крипта, мост, участок дороги галлов, ведшей из Италии через Швейцарию во Францию. Но наибольшую славу город обрёл благодаря многочисленным термальным источникам, открытым в XIX веке, а также казино, распахнувшем свои двери в 1946 году. Вообще, это место — итальянский уголок курортной горной Швейцарии с её типовыми радостями.
Вечером того же дня Тарковский и Гуэрра отправились на автобусе в Турин, чтобы оттуда держать путь в Рим. В силу того, что в административном и культурном центре Пьемонта режиссёр оказался проездом, мы не будем останавливаться на нём подробно. К сожалению, Андрей не видел его улочки, музеи, легендарную плащаницу, экспонировавшуюся[160] в соборе патрона города Иоанна Крестителя, прекрасную башню Моле Антонеллиана, являющуюся неформальным символом Турина, базилику Суперга, замок Валентино, Палатинские ворота…
Скажем немногое. Турин возник на месте военного лагеря Римской империи, названного Аугуста Тауринорум в честь императора Октавиана Августа. После падения Империи, город завоёвывали герулы, остготы, византийцы, лангобарды, войска Карла Великого. Стратегически важный пункт не мог обойти никто из вторгавшихся. Перспективы укреплённого поселения на этом месте были ясны всем феодалам, претендовавшим на него и владевшим им. Однако с XI века Турин надолго стал оплотом Савойской династии, а с XVI века — столицей их княжества. Впрочем, военная история города на этом не прекратилось. Напротив, летопись Турина — это бесконечная череда осад, завоеваний и дерзновенных планов.
В 1701 году, после смерти Карла II Околдованного — последнего испанского короля из династии Габсбургов, вспыхнула война за престол, длившаяся тринадцать лет. Этот конфликт затронул почти все страны Европы, и Турин в ней выступал в качестве одного из ключевых пунктов. Осенью 1706 года французы здесь были повержены герцогами Савойскими, после чего те получили королевский титул, а город начал торопливо и успешно развиваться, пока не стал одним из крупнейших в Италии.
Он получил прозвище «колыбель свободы», поскольку тут проходило планирование многих операций Рисорджименто. Здесь же родились отдельные ключевые фигуры этого движения, такие как первый премьер-министр объединённой Италии Камилло Бенсо ди Кавур. Более того, четыре года (с 1861-го) Турин выполнял функции столицы возникшего государства.
Отдельно стоит отметить и славную кинематографическую историю города. В 1914 году здесь снималась легендарная «Кабирия», а с 2008-го в упомянутой башне Моле Антонеллиана раскинулся Музей кино, захвативший целых пять этажей.
Безусловно, Турин стоит того, чтобы прожить в нём жизнь, Тарковский же успел лишь пересесть с автобуса на ночной поезд в Вечный город и более сюда он не вернётся. Уже 2 апреля он писал: «Приехали в Рим. Поезд удобный, удобные постели. Рим видели пока из окна такси. В одиннадцать за нами приедет автомобиль, чтобы везти нас к Тонино. Звонила Лора и сказала, что уже вышли две газеты со вчерашними интервью. Одна из них дала заголовок: „Знаменитый режиссёр `Рублёва` будет снимать в Италии“. Как посмотрят в Москве на такие заявления? Не будет ли скандала…»
В упомянутой квартире четы Гуэрра на пьяццале Клодио Тарковскому были и будут рады всегда. Несмотря на то, что пресса и так обильно освещала визит главного героя настоящей книги в Италию, ещё в Москве, Тонино сам взял у Андрея интервью, чтобы опубликовать его как раз в эти даты. Столь уникальный материал, как беседа итальянского поэта и сценариста с опальным советским режиссёром, был немедленно напечатан[161]. Текст предваряет обширная вводная часть, написанная, надо полагать, неким журналистом[162] несколько позже — вероятно за день или два до выхода интервью. Она сообщает, в частности, что сейчас Андрей приехал представить картину «Зеркало», но «летом» он вернётся для совместной работы. Также говорится, что Тонино Гуэрра вот уже два месяца пишет сценарий «итальянского фильма Тарковского». И сроки, и формулировка довольно информативны. Озвучивается рабочее название — «Путешествие по Италии», а также заказчик ленты — компания «RAI». Более того, даётся анонс: «Это будут приключения любопытного и неустанного путешественника, который рассматривает Италию изнутри, но при этом вспоминает далёкую Россию». Забавное изложение фабулы «Ностальгии». Становится ясно, насколько образность режиссёра пока чужда или, по крайн