Площадь этого здания уступает молельному дому во славу Геры почти в пять раз. Несмотря на бесхитростность архитектуры, отделано оно было прекрасно. В частности, фронтон украшало терракотовое панно, изображающее женскую процессию с колесницами. Именно это, в конечном итоге, и позволило связать храм с культом Афины.
Удивительное дело: Аполлон, Артемида и Афина — дети Зевса, но не Геры. Выходит, что монументальное сооружение во славу богини-матери окружено строениями, посвящёнными её падчерицам и пасынку. Да и возводились они все вместе, в одно и то же время.
Святилища брата и сестры почти одинаковы по площади и существенно уступают «мачехиному». Так или иначе, тот, что посвящен Аполлону Ликейскому, по всей видимости, был чрезвычайно похож на Герин. Недаром его и ориентировали параллельно последнему. В нём имелись две колоннады, насчитывающие примерно то же количество столпов. Внутренняя часть была отделена стенами от внешнего коридора, причём по тем же причинам — храм возводился в две стадии примерно с 560-го по 520 год до н. э.
Несмотря на меньшие размеры, а точнее, именно благодаря им, сооружение во славу Аполлона было устроено сложнее и интереснее, да и пропорциями оказалось ближе к принципам золотого сечения. Более того, именно в нём впервые в истории мировой архитектуры использовались полуколонны.
Святилище Артемиды же, напротив, было вытянутым. Его возводили позже других, с 480-го по 470 год до н. э. Иными словами, стройка шла споро, с учётом опыта всех предыдущих. Этот храм располагался чуть поодаль от остальных и был ориентирован параллельно сестринскому, что, вероятно, вышло случайно, из-за необходимости соответствовать положению некого более древнего ритуального сооружения во славу Артемиды, находившегося на этом месте. Примечательнее другое: здание следовало уже не функциональному дорическому, но более эстетичному ионическому ордеру, став, таким образом, одним из древнейших его образцов. Храм отличался резным фасадом, трёхчастным архитравом[179], декорированными фризами и карнизами. Но самое молодое из представленных сооружений сохранилось хуже всех. В наши дни можно увидеть лишь несколько камней, капителей и фрагменты упомянутого архитрава, поставленные друг на друга сугубо для примера. Другие детали увезены в региональные музеи.
Прямо на этой площади закончился архаический период истории архитектуры и начался классический. Здесь родилось понятие красоты культового здания, возникли принципы монументальной эстетизации веры. Но даже это не главное: пытаясь воссоздать в воображении внешний вид храмов, представить себе толпы людей, которые собирались тут, глядя на условно обозначенные каменными основаниями алтари, понимаешь, что это едва ли не самое намоленное место Италии. На существующей меньше четырёх столетий площади святого Петра не было пролито и десятой доли тех слёз и, тем более, крови, которые впитала земля возле Метапонто…
Как ни удивительно, но эта ошеломляющая археологическая зона привлекает существенно меньше туристов, чем другая, расположенная в пяти километрах к северу от современного коттеджного посёлка (@ 40.416041, 16.816915), там можно посмотреть останки знаменитого храма Геры Таволе Палатине, возведённого в VI веке до н. э. Причины его популярности просты и понятны — здание сохранилось значительно лучше. Присутствуют элементы не только основания, но даже стен и архитравов. В 1961 году удалось воссоздать два ряда колонн. Здесь ключевым аттрактором является вовсе не эфемерный дух места — сооружение угадывается, фантазии не приходится предпринимать много усилий. Более того, в данном случае речь идёт о самом что ни на есть хрестоматийном храме-периптере, окружённом колоннадой, в которой со стороны фасада было шесть столпов. Классика во плоти, словно сошедшая со страниц учебника. Нет, не серьёзной книги по архитектуре или религии, а именно школьного пособия.
Если Метапонто — место археологических, почти мифических достопримечательностей, то следующий пункт, Таранто — очередной город военной истории. Впрочем, почему истории? По сей день одна из главных баз военно-морских сил Италии находится именно тут. Иными словами, это вовсе не маленький тихий южный посёлок, но крупнейший населённый пункт региона.
В 706 году до н. э. здесь возникла колония спартанцев, названная Тарас, или Тарент, в честь сына Посейдона и нимфы Сатирион. Причём не просто спартанцев, но парфенян — «сыновей девственниц» — детей незамужних женщин, а также периеков — свободных членов спартанского общества, не являющихся гражданами. Наряду с этой гипотезой, бытует мнение, будто город заложил не кто иной, как Геракл. Поселение раскинулось на островках Сан-Пьетро и Сан-Паоло, с которых было удобно контролировать доступ к двум заливам — Маре-Гранде и Маре-Пикколо. Эта история, украшенная названиями островов, напоминает об основании Петербурга. С другой стороны, а что не напоминает петербуржцу на чужбине о родном городе? В Маре-Гранде — «Большом море» — со временем расположился гражданский порт, а в Маре-Пикколо — «Маленьком море» — военный.
Место было выбрано из стратегических соображений. Правда, выбирали его не люди. В те далёкие времена всё происходило по воле богов, и дельфийский оракул подсказал, что здесь должно быть основано «поселение изгнанников». В своё время город был могущественным и так же, как Метапонт, обладал правом выпуска собственных монет. Местные деньги украшали не колосья, а мифический сюжет с участием эпонима — Тарас на дельфине, посланном его отцом Посейдоном, чтобы спасти отпрыска во время кораблекрушения. Здесь проходили масштабные атлетические соревнования — альтернатива Олимпийским играм.
Уже в III веке до н. э. Таранто нанесло поражение Риму в борьбе за господство на юге Италии. Значительную помощь в этом оказал царь Пирр, впервые в военной истории использовавший слонов в боевых действиях. Римляне были впечатлены и отступили. Однако позже, в 272 году, они взяли реванш, утвердив своё доминирование в регионе. Порт Таранто тогда исключили из торговых отношений, а Аппиева дорога, выходя из Вечного города, шла не сюда (что было бы логично в случае экономического и стратегического партнёрства), но следовала в сторону Бриндизи, ставшего главными морскими вратами Апулии.
Войны следовали нескончаемой чередой, и территория поселения наполнялась оборонительными сооружениями. Учащающиеся и усиливающиеся набеги турков привели к тому, что в XV веке воздвигли Арагонскую крепость или замок Сант-Анджело (см. фото 29) — одно из самых современных фортификационных строений эпохи. Оно было возведено на берегу пролива, соединяющего Маре-Гранде и Маре-Пикколо. Прежде там стоял старый форт. До него ещё один форт. А когда-то на этом месте было спартанское укрепление, рядом с которым возвышался древний храм в дорическом стиле. Останки четырёх колонн, датированных 580 годом до н. э., можно лицезреть и сейчас.
Именно замок является главной достопримечательностью, лицом и эмблемой города. Последней каплей, толкнувшей короля Фердинанда Арагонского отдать приказ о строительстве, стало то, что в 1480 году турки заняли соседнее Отранто. Как ни парадоксально, но одна из наиболее совершенных цитаделей своего времени в боях участия не принимала. Главная её заслуга в том, что самим фактом своего существования она отпугивала неприятелей.
Наполеон Бонапарт занял крепость во время итальянской кампании, войдя в город по суше. Он приказал модифицировать крупнейшую башню, прорезав дополнительные окна для большего количества пушек. Кроме того французы построили вторую цитадель на одном из близлежащих островов в Маре-Гранде. В XVIII веке отчаявшийся понюхать пороху замок стал использоваться в качестве тюрьмы, а в конце XIX-го перешёл в подчинение военно-морских сил Италии, где и служит в звании музея.
12 ноября 1940 года случилось то, что теперь называется битва при Таранто — нападение английских самолётов на базу. Уникальность этой операции состояла в том, что в результате двух волн атаки малым числом единиц техники англичане временно, но полностью парализовали итальянские силы, лишив их возможности противостоять перемещению флота союзников. До сих пор битву при Таранто изучают в военных училищах. Но лучше и быстрее всего её проанализировали в Японии, поскольку именно это нападение стало прообразом атаки на Перл-Харбор год спустя.
Если название города напоминает читателю о пауке тарантуле и танце тарантелла, это небезосновательно. Происхождение обоих слов, действительно, связано с этим местом, а также между собой. Начнём с того, что обитатели южного полушария, тарантулы, здесь не водятся. Зато тут можно частенько встретить представителей семейства Lycosidae — так называемых пауков-волков, распространённых, впрочем, по всему миру. Однако именно в среде тарантини (жителей города) возникла занимательная традиция пускаться в пляс, будучи укушенными этими тварями. Идея ясна: в танце сердце начинает биться быстрее, поднимается давление, и паучий яд имеет шансы выйти обратно. Так возникла тарантелла. Хотя, вообще говоря, плясать после укусов Lycosidae необязательно, их яд неопасен. Ну и, возможно, для установления справедливости — тарантулами назвали тех членистоногих, после укуса которых танцы крайне желательны.
Таранто — красивый город с интересными историческими районами, отражающими разные эпохи, множеством палаццо и церквей, поворотным мостом, дивной набережной для прогулок… Тарковский не пишет ничего о визите сюда, потому трудно судить, где именно он побывал. Тем не менее центральный собор святого Катальдо (piazza Duomo, @ 40.476008, 17.228981) посетил почти наверняка.
Древнейший в Апулии храм, построенный в XI веке, имеет обширную эклектичную историю и, как следствие, такую же архитектуру. Он поражает чудесами зодчества даже самых взыскательных путешественников. Чего стоят одни только скульптуры и мозаики часовни Сан-Катальдо[180] (см. фото 30). Но вопрос о том, приводил ли Гуэрра режиссёра сюда интересует нас главным образом из-за крипты (см. фото 31).