В армии Суворова числились итальянцы из других государств апеннинского полуострова. Одним из самых выдающихся был Егор Гаврилович Цуккато (Giorgio Giovanni Zuccato; 1761–1810), родом из венецианского Паренцо (ныне Поречь, Хорватия). В четырехлетнем возврасте его отдали на попечение дяде по матери Карло Морелли из Гориции, который в 1772 определил своего подопечного в Штуттгартской Каролинской академии. Окончив ее в 1783 г., Цуккато был произведен в лейтенанты в егерском корпусе, откуда в 1787 г. перешел в пешую гвардию. В 1788 г. вступил в русскую службу секунд-майором, участвовал во взятии Очакова, в русско-шведской войне 1788–1790 гг. во взятии варшавской Праги в 1794 году.
24 февраля (ст. ст.) 1797 г. Джорджо Цук-като отставили от службы. Однако, уже через два года он примет участие в Итальянской кампании Суворова. Почему он был исключен из армии неизвестно. Однако, можно предположить, что он хлопотал о своем восстановлении и, видимо, заручился поддержкой императрицы Марии Федоровны, его старой знакомой по Вюрттенбергу[89]. 8 марта (ст. ст.) 1799 г. приказом императора Павла I «исключенный из службы подполковник Цукато принят паки в оную с назначением волонтером в корпус генерала от инфантерии [Андрея Григорьевича] Розенберга»[90].
Как известно, 25 марта 1799 г. Суворов прибывает в Вену. 15 апреля в Вероне он производит смотр войск Розенберга и принимает команду над союзными войсками. В середине апреля австро-российские войска пересекли реку Адда в нескольких местах в участке между Лекко и Лоди, отбросив к западу французские войска генерала Жан-Виктора Моро. Отряд Розенберга форсировал реку в районе Бривио и 29 апреля триумфально достиг Милана. 26 мая был занят Турин.
Тем временем Цуккато перевели из дивизии Розенберга в авангард под командованием грузинского князя Петра Ивановича Багратиона. После взятия Турина, Багратион отправляется в сторону Сузы, а Цуккато со своим отрядом марширует к Пинероло. Анонимный автор истории об итальянской кампании, опубликованной всего через три года после событий, рассказывает, что Цуккато по прибытии в Пинероло угрожал населению, что если город окажет хотя бы минимальное сопротивление, то он возьмет его штурмом. Жители города в страхе сдались[91].
Багратион, отправивший Цуккато в долины с целью уговорить вооруженные формирования местного населения капитулировать с обещанием свободы, в рапорте № 184 от 25 мая (ст. ст.) засвидетельствовал Суворову «ревность и усердие в службе подполковника гр. Цукато который познание его здешнего языка весьма способствовал мне будучи от меня много раз посылан в долины и горы со внушением свободы горским оруженосцам обратившимся к своим соотечественникам»[92]. Тут необходимо пояснение. «горские оруженосцы», воевавшие на стороне французов, о которых говорит Багратион, были вальденсами – приверженцами средневекового еретического движения, впоследствии примкнувшими к протестанской реформе. В Пьемонте вальденсы населяли (как населяют и сегодня) несколько альпийских долин.
Итак, большая часть из четырех тысяч вальденсов, присоединившихся к французам и защищавших свои долины от союзной армии Суворова, сложили оружие благодаря усилиям Цуккато:
Граф Цуккато добился успеха скорее уговорами, нежели насилием. Своей мудростью и умеренностью ему удалось успокоить умы людей, разделенных в этих краях политическими взглядами и религиозными верованиями. Представители вальденсов, собравшись тогда в Пинероло, дали клятву верности и подчинились имперским армиям. Они направили графу Цуккато письмо, свидетельствующее об их признательности.[93]
Положительная оценка деятельности Цуккато подтверждается и другими источниками. В Пинероло он принимает делегацию вальденсов из Лузерны и Торре Пелличе (La Tour) и представляет ее членов полковнику Андриану Карповичу Денисову, прибывшему в город с основной частью казачьей конницы. (Денисов поселился в доме графа Джузеппе Павии [Giuseppe Pavia], сделав хозяйна дома своим полевым адъютантом[94]). Казачий полковник немедленно арестовывает делегатов, но, видимо, Цуккато заступается за них и на следующий день устраивает встречу вальденских лидеров с генералом Багратионом, который обращается с ними по-человечески, предъявляет им на подпись обязательство, гарантирующее спокойствие в долинах, и отправляет их в Турин к Суворову, дабы засвидетельствовать повиновение.
Цуккато сопровождает членов делегации. Суворов, обнимая главу делегации Поля Аппиа, обращается к нему по-итальянски: «Pace, amicizia e fratellanza» («Мира вам, дружбы и братства»). Предложив им водки, сам выпивает свой стакан до дна и приглашает их к столу.
На следующий день делегация по просьбе Суворова и неизменно в сопровождении Цуккато представилась председателю временного Верховного совета Карло (Шарля-Франсуа) Таон ди Ревель ди Сант-Андреа, который сразу набросился на них с оскорблениями. «Но достойный граф Цуккато – рассказывает Аппиа в своих мемуарах – невозмутимо ответил: “Эти господа честные люди, и родина их им обязана. Кроме того, они находятся под непосредственным покровительством Суворова”»[95].
Цуккато отличается и на битве при Треббии 18–19 июня. Всё тот же анонимный автор пишет:
Стоит здесь… упомянуть об акции, предпринятой доблестным полковником графом Цуккато: этот офицер отличился при всех сражениях, проявляя трудно описуемую неустрашимость. Будучи волонтером, командовал он под началом князя Багратиона русским авангардным отрядом, который был рассеян в разгаре битвы. Тогда он бросился собрать своих и смог набрать около ста человек из наиболее храбрых. Заметив, что за бугром таилась группа французских войск, он, вместе с этой малой кучкой русских солдат, карабкался на холм. Несмотря на превосходящие силы противника, подбадриваемые своим начальником, они набросились на французов с криком «простите, простите». Сначала французы подумали, что русские просили прощения за себя, но потом, застигнутые врасплох яростью штыковой атаки, опустили оружие и сдались все в плен. Их было больше трехсот человек[96].
В июле Цуккато получает от Суворова особое поручение: организовать в Тоскане и в церковном государстве народное ополчение и обучать повстанцев применению холодного оружия[97]. Надо было изгнать французов из папской области и покончить с так называемой «Римской республикой».
«Пуля дура, штык молодец»[98], «штык, быстрота, внезапность – суть вожди россиян»[99] – любил повторять Суворов. В письме от 17 июля (ст. ст.), написанном на французском языке, он и рекомендует Цуккато: «Поддержите, прошу Вас, мой штык; только холодное оружие дает победу, ибо оно наступательно, а пуля годится лишь для обороны. Всякий шаржирный огонь – метеор»[100].
16 июля Цуккато прибывает во Флоренцию. У ворот города его принимают со всеми почестями представители властей и духовенства, крича вместе с ликующей толпой: «Да здравствует Павел Первый! Да здравствует Суворов, наш освободитель, ангел хранитель Италии!» На следующий день Цуккато уже в Аквапенденте. Там его встречают вооруженные дворяне, духовные лица и крестьяне, из которых он формирует 14 пехотных эшелона и 3 кавалерийских эскадрона. Ему пришлось решать проблему нехватки оружия: только у 4000 пехотинцев оказались ружья со штыками. В Анконе находились еще 3000 французов под командованием генерала Моннье, а Рим, Чивитавеккья, Перуджа и другие укрепленные места защищали 2400 французов и 4000 римских добровольцев под командованием генерала Гарнье. В момент, когда Цуккато находился в Аквапендете, небольшой отряд, отправленный из Рима французским генералом Пьером Гарнье, приближался к Витербо. Цуккато со своим импровизированным ополчением выступил им навстречу, обратив их в бегство. 467 сдались в плен. Из них 166 были французами, остальные – пьемонтцами, тосканцами, ломбардцами и римлянами, примкнувшими к делу революции. Разочарованные высокомерным поведением французов, некоторые перешли на сторону ополченцев, и Цуккато удалось даже организовать роту, состоящую из одних пьемонтцев. Отправив кавалерию под командованием одного из князьев Боргезе в погоню за отступающими, Цуккато отправился в сторону Ареццо, куда прибыл вечером 25 июля. Жители во главе с представителями духовенства и гражданских властей вышли к нему навстречу с факелами, надели ему на шею чудотворный образ Богородицы, архиепископ приколол к его шляпе букет цветов, окропленный святой водой, а несколько разгоряченных молодчиков бросились к его экипажу, выпрягли лошадей и повезли на себе[101].
Цуккато обратился к окрестному населению с «велеречивым» воззванием на итальянском языке, призывающим «римский народ» присоединиться к его ополчению для полного освобождения области от французских захватчиков[102].
В течение следующих двух дней в назначенный сборный пункт в Маджоне собрались около 6200 вооруженных добровольцев, включая 950 всадников. За короткий срок Цуккато разделил их на роты и батальоны, назначил офицеров и учил суворовской системе. На другой день ополчение двинулось навстречу трехтысячному отряду республиканцев (из них только треть были французами), которые вышли из Перуджи, чтобы разогнать ополченцев. Сражение состоялось 29 июля. Сначала выступили три аретинские роты: не вооруженные штыками, они открыли прицельный огонь по французам. Затем внезапно последовала штыковая атака остальной частью ополчения. Застигнутые врасплох, республиканцы повернулись назад и ушли под стены Перуджи, где заняли позиции на близлежащих высотах. Ополченцы, не раздумывая, бросились в атаку с криками «виват Мария, виват Суворов» и заставили врагов укрыться за стенами города. Ночью Цуккато установил две батареи, каждая на 6 орудий, на расстоянии ружейного выстрела от стен, и утром следующего дня приказал открыть огонь по стенам города. Несмотря на ответный огонь девяти крепостных орудий, ополченцам удалось одолеть сопротивление города, который через три дня сдался. Французский гарнизон заперся в цитадели