spegnere — тушить, гасить). — Macché (да какой там!) radioattive! È sapone (это мыло)! Bolle di sapone come quelle dei bambini (мыльные пузыри, как у детей)! — e una frenetica allegria s'impadronì di loro (и неистовое веселье овладело ими; impadronirsi — овладевать, завладевать; padrone, m — хозяин, владелец). — Guarda quella (глади на тот /пузырь/)! E quella! E quella! — perché ne vedevano volare delle enormi (потому что они видели, что /пузыри/ летят огромные), di dimensioni incredibili (невероятных размеров), e allo sfiorarsi tra loro queste bolle si fondevano (и, касаясь друг друга, эти пузыри сливались), diventavano doppie e triple (становились двойными и тройными), e il cielo i tetti i grattacieli (небо, крыши, небоскребы) attraverso queste cupole trasparenti (через эти прозрачные купола) apparivano di forme e colori che non s'erano mai visti (казались невиданных форм и цветов: «которые не были никогда увиденными»).
— Non sarà una roba atomica? — chiese una vecchia, e la paura corse nella gente, e chi vedeva una bolla scendergli addosso scappava gridando: — È radioattiva!
Ma le bolle continuavano il loro sfarfallio, iridate e fragili e leggere, che bastava un soffio, e piff! non c'eran più; e presto nella gente l'allarme si spense così come s'era acceso. — Macché radioattive! È sapone! Bolle di sapone come quelle dei bambini! — e una frenetica allegria s'impadronì di loro. — Guarda quella! E quella! E quella! — perché ne vedevano volare delle enormi, di dimensioni incredibili, e allo sfiorarsi tra loro queste bolle si fondevano, diventavano doppie e triple, e il cielo i tetti i grattacieli attraverso queste cupole trasparenti apparivano di forme e colori che non s'erano mai visti.
Dalle loro ciminiere (из своих дымовых труб), le fabbriche avevano cominciato a buttar fuori fumo nero come ogni mattino (фабрики начали выпускать черный дым, как каждое утро). E gli sciami di bolle s'incontravano con le nubi di fumo (и рои пузырей встречались с облаками дыма) e il cielo era diviso tra correnti di fumo nero e correnti di schiuma iridata (и небо было разделено на потоки черного дыма и потоки разноцветной пены), e in qualche mulinello di vento pareva che lottassero (и в некоторых завихрениях/круженьях ветра казалось, что они борются), e per un momento (и на мгновение), un momento solo (на одно мгновение), parve che la cima dei fumaioli fosse conquistata dalle bolle (показалось, что верхушка труб была захвачена пузырями; parere — казаться), ma presto ci fu una tale mescolanza (но вскоре произошло такое смешение) — tra il fumo che imprigionava l'arcobaleno della schiuma (между дымом, который захватывал радугу пены; imprigionare — заключать/сажать в тюрьму; запирать; задерживать; prigione, f — тюрьма) e le sfere di saponata (и мыльными сферами) che imprigionavano un velo di granelli di fuliggine (которые охватывали пелену крупинок сажи) —, da non capirci più niente (так, что уже ничего не понять = не разобрать). Finché a un certo punto (пока, в определенный момент) Marcovaldo cerca cerca nel cielo non riusciva a vedere più le bolle ma solo fumo fumo fumo (как ни искал в небе = как ни всматривался, но не мог уже увидеть пузыри, только дым).
Dalle loro ciminiere, le fabbriche avevano cominciato a buttar fuori fumo nero come ogni mattino. E gli sciami di bolle s'incontravano con le nubi di fumo e il cielo era diviso tra correnti di fumo nero e correnti di schiuma iridata, e in qualche mulinello di vento pareva che lottassero, e per un momento, un momento solo, parve che la cima dei fumaioli fosse conquistata dalle bolle, ma presto ci fu una tale mescolanza — tra il fumo che imprigionava l'arcobaleno della schiuma e le sfere di saponata che imprigionavano un velo di granelli di fuliggine —, da non capirci più niente. Finché a un certo punto Marcovaldo cerca cerca nel cielo non riusciva a vedere più le bolle ma solo fumo fumo fumo.
La città tutta per lui
(Весь город для него)
La popolazione per undici mesi all'anno amava la città che guai toccargliela (население одиннадцать месяцев в год любило город до безумия/так, что не тронь/: guai — лучше не, toccare — трогать): i grattacieli (небоскребы), i distributori di sigarette (автоматы сигарет), i cinema a schermo panoramico (кинотеатры с панорамным экраном), tutti motivi indiscutibili di continua attrattiva (все неоспоримые причины, бесконечно привлекательные: «постоянного привлечения»). L'unico abitante cui non si poteva attribuire questo sentimento con certezza (единственным жителем, который не мог с уверенностью приписать себе это чувство) era Marcovaldo; ma quel che pensava lui (но то, что думал он) — primo (во-первых) — era difficile saperlo data la scarsa sua comunicativa (было трудно узнать, ввиду его недостаточной коммуникативности; scarso — недостаточный; скудный), e — secondo (во-вторых) — contava così poco che comunque era lo stesso (он имел настолько мало значения, что, в общем-то, это было безразлично: «было то же самое»).
La popolazione per undici mesi all'anno amava la città che guai toccargliela: i grattacieli, i distributori di sigarette, i cinema a schermo panoramico, tutti motivi indiscutibili di continua attrattiva. L'unico abitante cui non si poteva attribuire questo sentimento con certezza era Marcovaldo; ma quel che pensava lui — primo — era difficile saperlo data la scarsa sua comunicativa, e — secondo — contava così poco che comunque era lo stesso.
A un certo punto dell'anno (в определенный момент года), cominciava il mese d'agosto (начинался месяц август). Ed ecco (и вот): s'assisteva a un cambiamento di sentimenti generale (он присутствовал при всеобщей смене чувств). Alla città non voleva bene più nessuno (город уже никто не любил): gli stessi grattacieli e sottopassaggi pedonali (все те же небоскребы и подземные пешеходные переходы) e autoparcheggi (и автостоянки) fino a ieri tanto amati erano diventati antipatici e irritanti (до вчерашнего дня столь любимые, стали неприятными и раздражающими). La popolazione non desiderava altro che andarsene al più presto (население не хотело ничего другого, как уехать как можно скорее): e così a furia di riempire treni e ingorgare autostrade (и, таким образом, в спешке заполнив поезда и закупорив автострады), al 15 del mese se ne erano andati proprio tutti (15-го числа уехали действительно все). Tranne uno (за исключением одного). Marcovaldo era l'unico abitante a non lasciare la città (был единственным жителем, не покинувшим город).
A un certo punto dell'anno, cominciava il mese d'agosto. Ed ecco: s'assisteva a un cambiamento di sentimenti generale. Alla città non voleva bene più nessuno: gli stessi grattacieli e sottopassaggi pedonali e autoparcheggi fino a ieri tanto amati erano diventati antipatici e irritanti. La popolazione non desiderava altro che andarsene al più presto: e così a furia di riempire treni e ingorgare autostrade, al 15 del mese se ne erano andati proprio tutti. Tranne uno. Marcovaldo era l'unico abitante a non lasciare la città.
Uscì a camminare per il centro (пошел погулять по центру), la mattina (утром). S'aprivano larghe e interminabili le vie (открывались широкие и бесконечные улицы), vuote di macchine e deserte (лишенные машин и пустынные); le facciate delle case (фасады домов), dalla siepe grigia delle saracinesche abbassate alle infinite stecche delle persiane (от серой изгороди опущенных жалюзи до бесконечных планок ставень), erano chiuse come spalti (были закрыты, как эскарпы; spalto, m — выступ; скат, откос; эскарп). Per tutto l'anno (в течение всего года) Marcovaldo aveva sognato di poter usare le strade come strade (мечтал о том, чтобы смочь = чтобы было можно использовать улицы как улицы), cioè camminandoci nel mezzo (то есть, гуляя посреди): ora poteva farlo (теперь мог делать это), e poteva anche passare i semafori col rosso (и мог также проходить на красный свет светофора), e attraversare in diagonale (и пересекать по диагонали), e fermarsi nel centro delle piazze (и останавливаться в центре площадей). Ma capì che il piacere non era tanto il fare queste cose insolite (но понял, что удовольствие было не столько в том, чтобы делать эти непривычные вещи), quanto il vedere tutto in un altro modo (сколько в том, чтобы видеть все это по-другому): le vie come fondovalli (улицы — как дно долины: fondo, m — дно; valle, f — долина), o letti di fiumi in secca (или русла пересохших рек), le case come blocchi di montagne scoscese (дома — как глыбы отвесных гор), o pareti di scogliera (или скалистые стены).
Uscì a camminare per il centro, la mattina. S'aprivano larghe e interminabili le vie, vuote di macchine e deserte; le facciate delle case, dalla siepe grigia delle saracinesche abbassate alle infinite stecche delle persiane, erano chiuse come spalti. Per tutto l'anno Marcovaldo aveva sognato di poter usare le strade come strade, cioè camminandoci nel mezzo: ora poteva farlo, e poteva anche passare i semafori col rosso, e attraversare in diagonale, e fermarsi nel centro delle piazze. Ma capì che il piacere non era tanto il fare queste cose insolite, quanto il vedere tutto in un altro modo: le vie come fondovalli, o letti di fiumi in secca, le case come blocchi di montagne scoscese, o pareti di scogliera.
Certo, la mancanza di qualcosa saltava agli occhi (конечно, отсутствие чего-то бросалось в глаза): ma non della fila di macchine parcheggiate (но не цепи припаркованных машин), o dell'ingorgo ai crocevia (или пробки на перекрестках), o del flusso di folla sulla porta del grande magazzino (или поток толпы в дверях большого магазина), o dell'isolotto di gente ferma in attesa del tram (или островок неподвижных людей в ожидании трамвая); ciò che mancava per colmare gli spazi vuoti (то чего недоставало, чтобы наполнить пустые пространства) e incurvare le superfici squadrate (и искривить квадратные поверхности), era magari un'alluvione per lo scoppio delle condutture dell'acqua (было, пожалуй, наводнение из-за разрыва водопровода), o un'invasione di radici degli alberi del viale che spaccassero la pavimentazione (или нашествие корней деревьев бульвара, которые разбивали бы дорожное покрытие). Lo sguardo di Marcovaldo scrutava intorno (взгляд Марковальдо блуждал вокруг) cercando l'affiorare d'una città diversa (ища появление другого города), una città di cortecce (города коры) e squame (и чешуи) e grumi (и сгустков) e nervature (и ребер) sotto la città di vernice (под городом краски;