Дельцы XIV в. также не брезговали помещением части своих капиталов в земельные участки, но делалось это стихийно, бессознательно; вряд ли кто-нибудь из них стал бы доказывать необходимость такого помещения как важного, может быть, основного результата коммерческой деятельности или мечтать перенести основную базу своей жизни в один из таких участков, построив на нем роскошную виллу. А именно это с начала XV в. становится целью и идеалом.
Те же тенденции, которые проявляются с такой определенностью в жизни и деятельности крупного дельца конца XIV— начала XV в. Франческо Датини, могут быть подмечены и в деятельности компании, играющей несравненно большую роль в экономической и политической жизни Италии — компании Медичи. Однако здесь эти тенденции усложняются и затемняются именно соединением экономических заданий, возлагаемых на предприятия, с заданиями политическими[336].
В течение интересующего нас здесь периода капиталы и операции компании Медичи беспрерывно и значительно растут параллельно с ростом влияния рода во Флоренции. Так, Козимо Медичи наследует в 1429 г., после смерти своего отца — Джованни, громадный капитал в 180 тыс. флоринов, т. е. более чем вдвое против состояния, оставленного после смерти Франческо Датини. Став хозяином Флоренции, Козимо округляет эту сумму, доводя ее в 1440 г. до 235 тыс., и в 1460 — до 400 тыс. флоринов. Фирма Медичи, как и подавляющее большинство ее предшественниц и современниц, ведет самые разнообразные дела, которые только могут сулить сколько-нибудь значительную прибыль. Она занимается широкой банковской деятельностью, ссужая, согласно традиции, крупными суммами государей европейских стран и ведя значительные операции с папским двором, особенно после его возвращения в Рим по окончании великой схизмы. В качестве «казначеев господина папы» (campsores domini раре) Медичи собирают в ряде стран церковную десятину, значительные части которой подолгу лежат в их кассах или обращаются в их операциях, но нередко и авансируют папам такие суммы, которые превышают все собранное ими в определенный период времени.
Козимо открывает ряд новых филиалов: в Пизе, Милане, Женеве, Авиньоне, Брюгге, Лондоне и т. д. При этом, так же как у Датини, эти филиалы оформляются не как отделения одной и той же фирмы, а как самостоятельные компании, в каждой из которых Медичи имеют решающую часть капитала — не менее 50 %. Во главе каждой такой филиальной фирмы стоит самостоятельный, пользующийся значительной свободой действия управляющий (governatore), сменить которого можно было, только ликвидировав компанию как целое. Это, однако, отнюдь не мешает главе рода Медичи с титулом старшего (maggiore) фактически руководить как всей суммой предприятий в целом, так и каждым из них в отдельности, причем эта отдельность постоянно подчеркивается для того, чтобы пресечь всякую возможность взаимной финансовой ответственности. Это очень ясно проявляется в 1455 г., когда попытки Лондонского филиала фирмы Медичи перенести часть своих финансовых обязательств на филиал Брюггский были отвергнуты судебными инстанциями с ссылкой на то, что это самостоятельные юридические единицы. Характерно также, что флорентийский кадастр 1458 г. регистрирует финансовое участие Козимо Медичи в 11 предприятиях.
Таким образом, казалось, что в фирме Медичи, как и в фирме Датини, были созданы все предпосылки для того, чтобы ее не постигло банкротство, которое с неумолимой неизбежностью заканчивало деятельность каждого, даже самого крупного предприятия XIV в., однако в данном случае существовало обстоятельство, приведшее к краху на других путях. Как ни стремился опытный и осторожный Козимо отделять свою деятельность главы фирмы от деятельности некоронованного главы Флорентийской республики, это ему не могло удаться и не удалось. В трудные для государства и для себя как его правителя моменты он невольно запускал руку в кошелек фирмы и, наоборот, когда что-нибудь экстренное нужно было последней, использовал свой политический вес, а иногда и прямо средства из разных государственных источников. В результате уже при его жизни начало складываться положение, которое затем с полной ясностью обнаружится в период правления его внука — во второй половине XV в., положение, при котором интересы фирмы ставятся на службу интересам государства, что приводит к крушению как тех, так и других.
Таким образом, экономическая деятельность крупнейших фирм конца XIV — начала XV в. Франческо Датини из Прато и Козимо Медичи из Флоренции обнаруживает при внимательном рассмотрении под блестящей внешностью признаки достаточно глубоких изменений, которые в дальнейшем должны будут с роковой неизбежностью привести всю экономику страны к глубокому кризису.
Те же признаки мы можем увидеть и в документе, характеризующем всю экономическую жизнь Венецианской республики начала XV в. Документ этот, к сожалению, до сего времени далеко не достаточно изученный и потому не во всем ясный и чрезвычайно трудный для перевода — так называемое завещание венецианского дожа Томмазо Мочениго (с 1414 по 1423 г.), составленное им перед своей смертью в 1423 г. (см. гл. I, § 6). Как ни расценивать назначение и характер этого документа, нельзя сомневаться в его важности для общей характеристики экономического положения Венеции, характеристики, пусть преувеличенной и неточной в некоторых деталях, но чрезвычайно яркой и полной[337].
Завещание сообщает, что в торговых операциях Венеции и ее граждан занято 10 млн дукатов, причем этот капитал дает общую прибыль в 4 млн дукатов (импорт — 2 млн и экспорт — 2 млн), т. е. 40 % на капитал. Если этот процент и представляется преувеличенным, так как обычная для этого времени (как и для XIV в.) прибыль редко превышала 15–20 %, то общий масштаб операций правдоподобен. Общее количество кораблей, вывозящих и ввозящих всю эту массу дорогих товаров, Мочениго определяет в 3345 единиц с общим количеством моряков в 36 тыс. человек. В том числе:
45 гребных галер с экипажем по 200–250 человек каждая, всего — 11 тыс. чел.
300 парусных наве с экипажем по 25–30 человек каждая, всего — 8 тыс. чел.
3 тые. мелких судов с экипажем по 5–6 человек каждая, всего — 17 тыс. чел.[338]
Общее количество рабочих, занятых на постройке судов в Венеции, равно 6 тыс.: 3 тыс. — собственно строителей (marangoni) и 3 тыс. — вспомогательных рабочих (calafai).
Основным производством, наряду со строительством судов, в Венеции было изготовление шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных тканей. В них занято 16 тыс. рабочих, т. е. всего на основных производствах работает 22 тыс. человек.
Этой рабочей части населения противостоит зажиточная, патрицианская верхушка его — 1 тыс. человек (gentilhomini), имеющих годовой доход от 700 до 4 тыс. дукатов, а всего 490 тыс. дукатов. Само собой разумеется, что между этими социальными полюсами имеется значительное количество представителей средних слоев: купцов, ремесленников, торговцев, городских служащих и т. п.
Каждый год, сообщает далее Мочениго, в городе чеканится золотой монеты на 1 млн 200 тыс. дукатов, серебряной монеты: меццанинов, гросси и сольди — на 800 тыс. дукатов, из которых 5 тыс. в год идут в Египет и Сирию, 60 тыс. — в земли «терра ферма», 100 тыс. — в Англию, а остальное оседает в самой Венеции.
Каждый год только флорентийцы привозят в город 16 тыс. кусков различных сукон, а Венеция вывозит товары в Апулию, Неаполитанское королевство, Сицилию, Каталонию, Испанию, Барберию (Северо-Восточную Африку), Египет, Сирию, Кипр, Родос, Византию, Кандию, Морею, Лиссабон (порядок документа).
Стоимость домов в городе Мочениго определяет в 7 млн 50 тыс. дукатов, причем сдача части из них в наем дает 500 тыс. дукатов в год. В то время как годовой доход города (intrade) Венеции составляет 774 тыс. дукатов, доход от земельных владений республики вне пределов города (terra ferma) — 464 тыс. дукатов, а от морской торговли — 376 тыс., т. е. общий годовой доход республики достигает 1 млн 614 тыс. дукатов.
Эти внушительные цифры, даже если они не вполне точны, рисуют несомненную картину громадного размаха торговли и производства «жемчужины Адриатики», ее экономического процветания, во многом не меньшего, чем в прошлом, XIV в., и в то же время и в этом явно апологетическом сочинении дожа звучат тревожные нотки. Он призывает сограждан избрать в качестве своего преемника кого-либо из своих единомышленников — серьезных, миролюбивых людей и, главное — в дальнейшем соблюдать мир и воздерживаться от войны. «И поэтому, — пишет он, — я увещеваю вас, чтобы вы молили всесильного господа, который вдохновлял нас на прошлые дела, на сохранение мира, чтобы вы продолжали поступать также и благодарить его; и если будете следовать этим моим советам, вы будете господами золота всех христиан и весь мир будет вас бояться и уважать. И вы должны остерегаться больше, чем огня, захватывать чужую собственность и вести неправую войну, потому что иначе бог вас разгромит… и тогда тот, кто имел 10 тысяч дукатов, будет иметь их только тысячу, и тот, кто имел 10 домов, будет иметь один, и тот, кто имел 10 курток или штанов или рубашек, с трудом будет сохранять одну из них, и так во всем другом, так что вы растратите свое золото и серебро, а также вашу честь и славу, и в то время как сейчас вы являетесь господами, вы из господ станете слугами (vassali) кондотьеров (de homini d'arme) — грабителей и корыстолюбцев…»[339]
Этот призыв опытного и престарелого дожа соблюдать мир и отказаться от несправедливых, агрессивных захватов несомненно заслуживает всяческой похвалы с точки зрения моральной; весьма возможно, что призыв этот был исторически обоснованным и политически целесообразным, как показало последующее правление дожа Франческо Фоскари, против которого предупреждал Мочениго. Но нас этот призыв в данной связи интересует с другой точки зрения — как показатель глубоких, принципиально важных изменений в основных установках политической и неразрывно с ней связанной экономической жизни Венеции. Осторожность, консерватизм, спокойная осмотрительность сменяют в ней былую смелость, напор, рискованность, так же как они сменяли друг друга в деятельности Франческо Датини из Прато. И пусть советы старого Мочениго не были приняты во внимание, и его преемн