намеками.
На четвертый день пути, когда флотилия находилась на расстоянии еще нескольких сотен миль от цели, все вдруг пошло наперекосяк. Сначала автонавигатор потерял связь с Гипероблаком. Правда, он мог прокладывать курс и вести корабли и самостоятельно, но решать сложные проблемы был не в состоянии. В конце концов, автонавигатор был всего лишь железкой без мозгов. Потом они потеряли радиосвязь с остальным миром. Такого никто не припомнил. Технологии на то и технологии, чтобы функционировать. Всегда. Даже при молчащем как рыба Гипероблаке. В отсутствии толковых ответов фантазия новоиспеченных моряков разыгралась.
– А вдруг радио смолкло по всему миру?
– А вдруг Гипероблако умерло?
– А вдруг мы единственные, кто на Земле остался в живых?
Люди смотрели на Лориану, словно она могла своей улыбкой осветить наступивший в их душах мрак.
– Нужно возвращаться, – шумел один из бывших агентов, по имени Сикора, туповатый и вечно со всем несогласный тип. – Уедем домой и забудем об этой чепухе.
И именно Лориана, посмотрев на мерцающий экран монитора, нашла объяснение отсутствию связи.
– Экран говорит, что мы находимся в тридцати морских милях от ближайшего буя, – произнесла она. – Но они ведь стоят друг от друга на расстоянии в двадцать миль, верно?
Директор Хиллиард несколько раз переключила режим поиска. Сети не было, что означало – Гипероблако в этих водах отсутствует.
– Интересно, – проговорила Хиллиард. – У вас острый взгляд, агент Барчок, и цепкий ум.
Похвала едва не заставила Лориану расцвести улыбкой, но она сдержалась.
Директор Хиллиард вглядывалась в пустынные воды, простиравшиеся до горизонта.
– Вы знаете, что человеческий глаз устроен таким образом, что непосредственно рядом с фокусом есть пространство, где он не видит почти ничего?
– Слепая зона, – кивнула Лориана.
– Наш мозг говорит нам, что там нет ничего достойного нашего внимания.
– Но если у Гипероблака существует слепая зона, откуда оно знает, что она существует?
Директор Хиллиард задумчиво наморщила лоб:
– Может быть, кто-то ему об этом сказал?
В этом явно нет необходимости, но я продолжаю вести свой журнал. Трудно отказаться от ежедневной привычки, укоренившейся в нашей сущности. Мунира уверяет меня, чт, при любых обстоятельствах она сможет передать мой журнал в архивы Александрийской библиотеки. Это будет по-настоящему новый жанр! Жнец, который составляет свои ежедневные заметки после собственной смерти.
Уже шесть недель мы пребываем на атолле Кваджалейн, не имея никакой связи с окружающим миром. Меня страшно терзает отсутствие новостей от Мари. Как там прошло заседание Совета Верховных Жнецов? Либо нам все удалось и она возглавила жнеческое сообщество Мидмерики, либо… Тогда наша задача становится еще более трудной! Но тем больше у нас причин разгадать секрет этого атолла и приобщиться к мудрости Отцов-основателей.
Предусмотрительность, с которой они предвидели возможность неблагоприятного развития событий, их план по спасению Земли – это наша единственная надежда и опора.
Мы с Мунирой оборудовали себе жилище в найденном бункере. Мы также соорудили небольшое каноэ. Оно достаточно невелико, чтобы обмануть систему безопасности острова. Далеко на нем не уплыть, но ближайшие к атоллу острова мы посетили. Там мы нашли то, что обнаружили и на нашем атолле – следы пребывания людей. Бетонные плиты, фрагменты фундаментов. Ничего особо примечательного.
Тем не менее мы поняли изначальную цель, с которой были созданы эти сооружения ближе к концу Эпохи смертных. Весь атолл Кваждалейн был военной базой. Создана она была не для ведения войны, а для апробирования новых технологий. Ближайшие атоллы стали полем ядерных испытаний, на нашем атолле обкатывали ракетную технику, а также запускали спутники-шпионы, многие из которых, не исключено, входят в наблюдательную систему Гипероблака.
Нам стало понятно, почему Отцы-основатели выбрали именно это место – оно изначально находилось под защитой нескольких слоев системы безопасности. Уже тогда скрытый от посторонних глаз, Кваждалейн легко мог быть стерт и из человеческой памяти, и с карты мира.
Если нам удастся проникнуть в святые святых этого бункера, мы поймем, каким образом Отцы-основатели изменили предназначение этой базы. К сожалению, пока мы смогли освоить лишь самый верхний уровень. Глубинные помещения бункера находятся за дверью с двойным замком, открыть который могут только два жнеца, одновременно приложив к нему с двух сторон двери свои кольца.
Что касается системы обороны атолла, мы пока не знаем, как ее нейтрализовать. Но, поскольку мы в самом буквальном смысле ходим под ее радарами, для нас это вопрос, пока далекий от практической реализации. Главное: что бы здесь ни нашли, покинуть остров мы вряд ли сможем.
Глава 6Гибель «Красотки Ланикай»
Несмотря на положение невольной пленницы острова, Мунира совсем не чувствовала себя заключенной. Как человек, влюбленный в архивную работу, она нашла в бункере безграничные возможности для удовлетворения своего воображения. Горы информации, которые здесь хранились, можно было сортировать, раскладывать по полочкам, анализировать.
В одном из шкафов, к радостному удивлению Муниры, они нашли мантию, которая когда-то принадлежала Жнецу Да Винчи, одному из двенадцати Отцов-основателей. Мунира видела изображения мантий этого великого жнеца – все они слегка отличались одна от другой, но все неизменно были украшены рисунками Леонардо. На этой красовался «Витрувианский человек». Когда Жнец Да Винчи разводил руки в стороны, изображенный на мантии человек делал то же самое. Конечно, эта мантия по своему состоянию значительно уступала тем одеяниям великих жнецов, что хранились в Музее в Стое, но и она, будучи бесценной, составила бы гордость и славу любой коллекции.
Утром Фарадей и Мунира занимались тем, что ловили рыбу и заготавливали еду. Они даже вскопали небольшой участок и посадили кое-какие растения, устроив некоторое подобие огорода на тот случай, если им придется осесть на острове надолго. Если это случится, им удастся дождаться урожая.
Иногда они садились в каноэ и плыли к другим островам. Но большую часть времени Фарадей и Мунра занимались изучением материалов, найденных в бункере.
Фарадея меньше, чем Муниру, интересовали следы, оставленные в бункере людьми Эпохи смертных. Более всего ему хотелось оказаться по ту сторону стальной двери, запертой Отцами-основателями.
– Если бы жнецы Израэбии в свое время не отказались принять меня в свое сообщество, – саркастически заметила Мунира, – у меня было бы второе кольцо, и мы без труда проникли бы внутрь.
– Если бы вы стали жнецом, – отозвался Фарадей, – вас бы здесь не было, потому что я не встретил бы вас в Александрийской библиотеке. Вы бы, как и все мы, занимались жатвой, а по ночам вас мучили бы кошмары. Нет, Мунира, ваше предназначение состоит не в том, чтобы стать жнецом. Вы явились в этот мир, чтобы спасти жнеческое сообщество. На пару со мной.
– Без второго кольца мы далеко не уедем, ваша честь! – произнесла Мунира.
– Мы так давно вместе, и столько всего прошли, а я все еще «ваша честь». Лишь единственный раз вы назвали меня Майклом, и то потому, что мы были на грани гибели.
Ага, подумала Мунира. Он помнит!
Она была одновременно смущена и обрадована. Вслух же произнесла:
– Фамильярность… непродуктивна.
И, иронически улыбнувшись, добавила:
– Вы хотите сказать, что питаете ко мне симпатию?
– А может быть, наоборот – это вы питаете симпатию ко мне?
Мунира промолчала. Фарадей же вздохнул и произнес:
– Вот вы и загнали меня в ловушку. Если я скажу, что не испытываю к вам ничего, что выходило бы за границы деловых отношений, вы будете оскорблены. А если скажу, что это не так, нам обоим будет неловко.
Мунира знала Фарадея достаточно хорошо, чтобы понимать, что он просто играет. Играла и она.
– Говорите что хотите, – произнесла она. – Это не имеет никакого значения. Люди вашего статуса и возраста меня не привлекают как мужчины. Даже если они, сделав разворот, устанавливают возраст, соизмеримый с моим, я все равно это вижу.
– Ну что ж, – отозвался Фарадей, по-прежнему улыбаясь, – пусть нас связывает лишь благородное желание найти разгадку тайны, от которой зависит судьба человечества.
Мунира решила, что может ограничиться и этим – если, конечно, на этом остановится и Фарадей.
Но как-то утром, ближе к концу шестой недели их пребывания на острове, дела приняли совершенно неожиданный оборот.
Мунира искала спелые фрукты на заросшем сорняками клочке земли, который когда-то был задним двориком некоего строения, когда раздался сигнал тревоги. Сработала – впервые с момента, когда они с Фарадеем прибыли на атолл, – система безопасности. Бросив то, что она успела собрать, Мунира поспешила к бункеру. Там, на холмике, возвышавшемся над их убежищем, стоял Фарадей и через проржавевший бинокль всматривался в линию горизонта.
– Что там? – спросила Мунира. – Что происходит?
Вместо ответа жнец протянул ей бинокль. Мунира настроила оптику, и ей сразу стало понятно, что привело систему безопасности в активное состояние. На горизонте виднелись корабли – около десятка.
– Неопознанное судно! Пожалуйста, идентифицируйте себя!
Это было первое сообщение, которое флотилия агентов Нимбуса получила с того момента, как пересекла границу, за которой Гипероблако уже не имело никакой власти. Было раннее утро, и директор Хиллиард на пару с Лорианой пили чай. Директор едва не поперхнулась, когда палубный динамик исторг из себя присланное сообщение, искаженное шумом помех.
– Позвать кого-нибудь из прочих агентов? – спросила Лориана.