– Посмотрите внимательно на этих людей и скажите, что вы видите. Точнее, чего вы не видите.
Анастасия оглядела собравшихся. Люди плавали в многоуровневом бассейне, танцевали на балконах, все – в купальных костюмах и ярких вечерних нарядах. И здесь Анастасия поняла…
– Здесь нет жнецов!
– Ни одного. Отсутствуют даже Македа и Баба. Все гости – это члены семей тех, кого я подверг жатве за период, прошедший с прошлого полнолуния. Я приглашаю их сюда, чтобы они не скорбели в одиночестве, а веселились и радовались жизни. Ведь именно этого желали для них их ушедшие родственники. И здесь же я наделяю всех иммунитетом. После праздника я возвращаюсь в свои хоромы.
Тенкаменин показал на самое большое окно дворца, после чего подмигнул и повел рукой вправо, за пределы дворца, пока его палец не уткнулся в маленькую лачугу в самом углу принадлежащего ему участка.
– Это сарай для инструментов? – спросила Анастасия.
– Никакой это не сарай. Это – место, где я живу. Все комнаты во дворце предназначаются для таких почетных гостей, как вы, а также гостей не столь почетных, но таких, на кого я хочу произвести впечатление. Что же до моего, как вы сказали, «сарая для инструментов», то это полная копия дома, где я вырос. Мои родители верили в простоту. А мне нравились разнообразные сложности. Хотя в простой жизни и я нахожу огромное удовольствие, особенно по ночам.
– Уверена, они должны гордиться вами, – сказала Анастасия. – Я имею в виду ваших родителей.
Тенкаменин с сожалением вздохнул:
– Вряд ли. В отношении простоты они перешли всякие разумные границы. Они теперь принадлежат к тоновикам, и я с ними уже много лет не разговаривал.
– Мне очень жаль.
– Вы слышали, что у тоновиков был пророк? – спросил Тенка. – Он появился вскоре после того, как вы совершили свое глубоководное погружение. Тоновики говорили, что он был единственным, с кем разговаривало Гипероблако.
Тенка грустно усмехнулся.
– Естественно, его подвергли жатве.
Подошел официант с подносом креветок, чересчур больших, чтобы быть реальными, – вне всякого сомнения, это был продукт экспериментальных ферм Гипероблака. Как и всегда, у Гипероблака все получилось на отлично – креветки были еще вкуснее, чем казались.
– Как продвигаются ваши поиски? – спросил Тенкаменин.
– Продвигаются, – отозвалась Анастасия. – Сложность в том, что Гипероблако соединяет файлы самым странным образом. Допустим, я извлекаю образ марсианской колонии, а он ведет меня к детскому рисунку Луны. Или читаю доклад с орбитальной станции «Новая Надежда», который оказывается через ссылку связан с обедом, который заказал жнец, о котором я никогда не слышала. Данте…
– Данте Алигьери, верно? – уточнил Тенка.
– Именно так его и звали. А вы его знали?
– Я знаю о нем, – ответил Тенкаменин. – Он то ли из Транс-Сибири, то ли из ЕвроСкандии. По-моему, подверг себя жатве лет пятьдесят назад. Может быть, шестьдесят. Во всяком случае, о нем ничего не слышно.
– И так – с каждой ссылкой. Ни в одной из них нет никакого смысла.
– Старайтесь проникнуть во все норки. Потому что в любой может оказаться суслик, которого вы ищете. Вы его не видите, а он там есть.
– Я все еще не понимаю, почему вы не скажете мне, что я должна найти.
Тенка вздохнул и, склонившись к Анастасии, прошептал:
– Мы получили эту информацию, проникнув в файлы, на которых хранилось сознание жнеца, которая незадолго до этого подвергла себя жатве. Кроме того, что мы там нашли, у нас ничего не было, а исследование глубинного сознания ни к чему не привело. Чем меньше знаешь о том, что ищешь, тем успешнее поиски. Ищешь мужчину в голубой шляпе, а нужную тебе женщину в голубом парике не замечаешь.
Тенка тронул один из неоновых локонов, что красовались на голове Анастасии.
Хотя это и противоречило представлениям Анастасии, она должна была признать, что в речах Тенкаменина был определенный смысл. Разве она сама не видела каждый вечер, как Тенка направляется к своему «сараю для инструментов», но ее собственные представления ни разу не позволили ей догадаться о причинах, по которым он туда идет? Анастасия вспомнила старинное учебное видео, которое педагог как-то показал ее классу в школе. Задачей был посчитать, сколько пасов сделают члены баскетбольной команды, постоянно передвигающиеся по площадке. Ситра, как и большинство ее одноклассников, справилась с задачей. Но никто из них не заметил человека в костюме медведя, который танцевал в углу зала. Иногда, чтобы обнаружить очевидное, ты должен отказаться от любых предварительных предположений относительно предмета поиска.
На следующее утро она сделала первое открытие и сразу же побежала к Тенке сообщить о том, что обнаружила.
Дом Тенкаменина был настолько скромен и прост, что эту простоту и скромность оценил бы даже Жнец Фарадей. Тенка был занят тем, суть чего Анастасия не сразу поняла. Прямо перед ним стояли двое людей, выглядевших совершенно несчастными.
– Заходите, друг мой, – сказал он, увидев Анастасию, после чего обратился к стоящим перед ним людям:
– Вы знаете, кто это?
– Нет, ваше превосходительство, – ответили они.
– Это мой флорист, – сказал Тенкаменин стоящим. – Она наилучшим образом украшает мой дворец и мой дом.
Затем он обратился к одному из стоящих перед ним людей – нервничающему человеку лет сорока, который, если судить по внешности, вот-вот должен был сделать очередной разворот.
– Расскажите мне о своей самой заветной мечте, – сказал Высокое Лезвие. – Чего вы хотите больше всего на свете?
Человек колебался.
– Не сдерживайте себя, – потребовал Тенкаменин. – Не старайтесь скромничать. Пусть эта мечта явится вам во всем своем блеске!
– Я хочу… Я хочу океанскую яхту, – наконец признался человек таким тоном, словно он был маленький мальчик, сидящий на коленях у Санта-Клауса. – Больше всего на свете я хочу совершить кругосветное путешествие.
– Отлично! – воскликнул Высокое Лезвие, хлопнув в ладоши так, словно заключил сделку. – Завтра едем покупать яхту. Это мой подарок.
– Ваше… Ваше превосходительство… – проговорил человек, не до конца веря своему счастью.
– Ваша мечта осуществится. И у вас на это путешествие будет шесть месяцев. Когда вернетесь, все мне расскажете. А потом я уж подвергну вас жатве.
Человек был в восторге. Несмотря на известие о предстоящей смерти, он был на седьмом небе от счастья.
– Спасибо! – говорил он. – Спасибо, ваше превосходительство!
Как только он покинул дом Тенкаменина, к Высокому Лезвию обратился второй из стоящих – человек помоложе и не такой испуганный:
– А что со мной? Вы тоже хотите узнать, о чем я мечтаю?
– Друг мой! Жизнь может быть грубой и несправедливой. Как и смерть, – сказал Тенкаменин и резко взмахнул рукой.
Анастасия даже не заметила лезвия, но человек, схватившись за горло, упал и тут же испустил дух. Он был мертв.
– Я сам извещу его семью, – сказал Тенкаменин Анастасии. – И приглашу их на следующий Праздник Луны.
Анастасия была удивлена ходом жатвы, хотя и не шокирована. У каждого жнеца свой подход к делу. Это тоже был метод – удовлетворить самую потаенную мечту одной жертвы и тут же отказать в этом другой. Анастасия видела хороших жнецов, у которых методы были и похуже.
Явились уборщики, а Тенка провел Анастасию в патио, где был накрыт завтрак.
– Знаете ли вы, – начал он, – что именно вы были для меня источником вдохновения?
– Я?
– Ваш пример. До вас этого никто не делал – предложить человеку самому выбрать метод жатвы и заранее назначить дату. Гениальная идея! Подобная способность к сочувствию жертве большинству из нас кажется немыслимой. Наш бог – эффективность. Главное – дело.
Он помедлил и продолжил:
– После того как вы погибли в Стое – к счастью, лишь на время, – я в вашу честь изменил стиль работы. Теперь я позволяю половине из людей, которых убиваю, исполнить свою мечту.
– А почему только половине?
– Потому что, если мы действительно хотим имитировать смерть в тех формах, в которых она когда-то существовала, мы должны воспроизвести и ее переменчиво-капризный характер, – сказал Тенкаменин. – Ну и, естественно, немного ее подсахарить.
Тенка наполнил тарелку яйцами с жареными райскими бананами и поставил ее перед Анастасией, после чего приготовил тарелку для себя.
Как странно, подумала Анастасия, что смерть для нас, жнецов, стала такой обыденностью, что мы, только что убив человека, в следующий момент готовы наслаждаться завтраком.
Тенка же, откусив маниоковой лепешки и пережевывая ее, сказал:
– С тех пор как вы к нам приплыли, вы ни разу не занимались нашим основным делом. При сложившихся обстоятельствах это понятно, но, вероятно, руки у вас почесываются?
Анастасия понимала, что он имеет в виду. Актом жатвы по-настоящему наслаждаются лишь жнецы новой генерации, хотя и остальные, если по каким-то причинам они долго не исполняют своих обязанностей, чувствуют неясный, но настойчивый позыв к работе. Анастасия не могла отрицать, что испытывает нечто подобное. Очевидно, таким образом психика обычного человека адаптируется к роли, которую в этой жизни исполняет жнец.
– То, чем я занимаюсь в глубинном сознании, гораздо важнее жатвы, – сказала Анастасия. – И, как мне кажется, кое-что я нашла.
И она сообщила Тенкаменину, что ей удалось обнаружить. Имя. Карсон Ласк. Конечно, это была еще не золотая жила, но с этого можно было начать.
– Он числится среди выживших, хотя никаких сведений о его жизни после этой даты нет. Конечно, это может быть и ошибкой, и Карсон Ласк умер со всеми прочими людьми.
Тенка широко улыбнулся.
– Гипероблако не делает ошибок, – сказал он. – А ваша история с этим человеком – это хорошая зацепка. Продолжайте копать.
Тенка посмотрел на тарелку Анастасии, после чего подхватил с большого блюда большую горсть жареных бананов и, словно заботливый отец, обеспокоенный здоровьем дочери-малоежки, положил ей.