Ее желудок снова взбунтовался, и Джастина непроизвольно схватилась рукой за горло, не сдержав приступа дрожи.
— Ты в порядке? — спросил Рамон и нахмурился, искренне переживая за нее.
— Я в лучшей форме, чем ты.
Она через силу улыбнулась, но в следующий момент ее рука метнулась ко рту.
Рамон окинул Джастину пристальным взглядом и даже немного наклонился, словно не веря своим глазам.
— Господь милосердный, да ты беременна!
— Да.
— Я… это… Поздравляю.
— Спасибо, Рамми.
У нее на глаза навернулись слезы. Проклятые гормоны!
— Ты беременна по-настоящему. Он, вероятно, особенный человек. Ты не сделала этого даже для меня. Наш ребенок вырос в резервуаре-утробе.
Она ничего не могла с собой сделать, и по лицу потекли слезы.
— Он мертв, — всхлипнула Джастина. — Безвозвратно мертв, Рамми. И виновата в этом я.
— Мертв? — Его руки обняли ее за плечи, привлекая ближе, совсем как раньше, так что ее щека удобно прижалась к его шее. — Ты говоришь о том парне из «ЛА-Галактик»? — спросил Рамон.
— Да.
— И таким образом ты решила себя наказать.
— Нет. Это наш ребенок, и я хочу, чтобы он находился в безопасности. Только так я могу быть уверена.
— Я тебя прекрасно знаю, — ласково произнес Рамон. — Это покаяние, которое ты сама на себя наложила.
— Может, и так, не знаю.
— Видимо, тот человек был выдающейся личностью.
— Был. А я была такой глупой, что позволила себе влюбиться. — Она немного отстранилась и вытерла глаза руками. — А теперь все так запуталось…
— Этот молодой человек верил в свое дело. Таким, как он, завидуют все, кто старше ста лет. Мы можем получать свежие здоровые тела после омоложения, но цельность и энергия юности остаются лишь в памяти.
— Ты не понимаешь. Он был убит Звездным Странником.
Рамон заметно напрягся и пристально взглянул Джастине в лицо.
— Ты же не можешь в это верить.
— Я верю. Потому и пришла сюда. Некоторые из нас убеждены, что он действительно существует, что Хранители правы.
— О нет, Джастина. Ты не должна так поступать. Это реакция на утрату, как и твоя беременность. Ты хочешь верить в то, во что верил твой возлюбленный.
— Рамми, дело не только во мне. Уже многие придерживаются того же мнения, и мы готовимся объединиться против могущественного врага.
— Тебе надо обсудить все с отцом. Он быстро разберется в подобной чепухе. Это он умеет.
— Гор поверил раньше, чем я.
— Гор в это верит?
— Да.
— Боже милостивый! Так ты об этом хотела со мной посоветоваться?
— Да. А именно о том, как довести до сената сведения о предательстве человеческой расы некоторыми из ее представителей.
Рамон откинулся назад, на его лице появилась довольная улыбка.
— Осторожно. Очень и очень осторожно. Значит, вот в чем причина шума вокруг Паулы Мио? И противостояния между тобой и Халгартами?
— Да.
— Понимаю. А ты не могла бы поделиться со мной доказательствами?
— Большая их часть — косвенные улики. И поверит в них только тот, кто столкнулся с этой силой. — Она прекрасно сознавала, насколько слабы ее доводы. — Через пару дней я надеюсь получить неопровержимое доказательство. А пока только подготавливаю почву.
— Они обвинили Дой в том, что она агент Звездного Странника. Обвинили президента.
— Это неправда. — Джастина вызвала в памяти отрывок разговора, только что состоявшегося между ней и Брэдли Йоханссоном. — Это часть кампании по дезинформации, имеющей целью дискредитировать Хранителей.
Рамон щелкнул пальцами.
— И твой интерес к воспоминаниям об уик-энде в Сорбоннском лесу тоже оттуда.
— Кто-то нами манипулировал.
— Подталкивал к войне. Да, тут все понятно. Точно так, как заявляют Хранители.
— Ты с таким скептицизмом говоришь об этом.
— А ты слепо поверила тому, во что верит твой отец?
— Нет, — заявила она.
— Тогда будь добра, позволь мне самому разобраться с фактами. А ты до сих пор не предоставила мне ни одного.
— Если я это сделаю, если представлю доказательство, в котором невозможно усомниться, ты поможешь мне в сенате?
— Джастина. Моя любимая из всех жен. Мне больно видеть, как ты страдаешь. Сначала потрясение из-за смерти Томпсона. Теперь чувство вины из-за гибели твоего возлюбленного. Ты присутствовала при ней и потому считаешь себя ответственной.
— Это действительно моя ответственность.
— События, о которых я говорю, обусловили твою эмоциональную уязвимость. И вот в тяжелый момент ты цепляешься за идею отмщения. Люди вроде Хранителей отлично знают, как использовать такую ситуацию. Служители культов веками оттачивали искусство подбора единомышленников и в конце концов стали настоящими мастерами, получающими поклонение и деньги от своих несчастных последователей взамен на исключительные способы спасения.
— Спасибо, мой дорогой, сама я бы никогда до такого не додумалась. — Она разочарованно нахмурилась. — Рамми, я научилась избегать охотников за приданым и сомнительных дельцов задолго до того, как твой прадед встретился с прабабкой. Это не афера. Это не извращенная религия. Это самый опасный враг, когда-либо угрожавший человечеству, и к тому же самый изворотливый.
— Я никогда не мог тебе противиться, когда ты на меня сердилась.
— Прекрати!
Он надулся.
— Рамми, не имеет значения, если ты считаешь, будто я впадаю в депрессию от горя. — Ее рука скользнула к животу. — Учитывая мое состояние, такое вполне допустимо. Лучшее, что ты можешь сделать, — развеселить меня. Это прекрасное лечение. Ты ведь хочешь, чтобы я поправилась, не так ли?
— Дьявольская женщина. Я никогда не мог тебя победить.
— Женитьба была твоей победой. Величайшей победой.
— Гр-р-р, я тебя ненавижу.
— Рамми, сосредоточься, пожалуйста. Если существует такое доказательство, ты мне поможешь?
— Мне нужно его увидеть, прежде чем смогу ответить на твой вопрос. И, Джастина, это должно быть неопровержимое доказательство. Мне нужно видеть, как Звездный Странник трахает незаконнорожденную малолетнюю дочку папы римского. Со всеми подробностями, как в драмах ВСО. Ничто другое не годится. И даже тогда я ничего не гарантирую.
Она усмехнулась ему в ответ.
— Это очередная высокая блондинка?
— Чертова баба! — Он снова нежно привлек ее к себе. — Теперь я хочу услышать обещание от тебя.
— Какое?
— Если доказательства не будет, ты встретишься с кем-нибудь, кто поможет тебе справиться с горем.
— Ты шутишь! Психотерапевт? Для меня?
Он твердо выдержал ее взгляд.
— Это ведь ни к чему не обязывающее обещание, верно? Ты же знаешь, что ты права и тебе не придется к нему идти.
— А я все-таки научила тебя кое-чему, правда?
Он скромно пожал плечами.
— Даешь слово?
— Даю.
— Спасибо. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. — И если тебе потребуется крестный отец…
— Ох, Рамми! — Ее глаза снова наполнились слезами. — Им не может быть никто, кроме тебя.
Сигнал тревоги застал Джастину у самого лифта в конце восточного крыла зала сената. Обернувшись, она увидела открывающиеся двери, а за ними — удивленные лица служащих. Над кабинетом Рамона ДБ замерцали импульсы яркого желтого света.
— О нет! — выдохнула Джастина.
Шок сковал льдом все ее мышцы, не давая пошевелиться.
«Это он! Киллер. Он здесь».
— Срочный вызов от сенатора Рамона ДБ, — известил ее эл-дворецкий.
— Принять, — едва смогла выговорить она онемевшими губами.
— Джастина…
— Рамми! Рамми, что случилось?
— О черт, как больно!..
— Что болит? Он выстрелил в тебя?
— Выстрелил? Нет, это что-то у меня в груди. Я упал и ударился головой. Я вижу кровь.
— У тебя в груди?
— Да. Митчан старается напоить меня водой. Идиот.
— Позволь ему тебе помочь.
— Если только он не сунется ко мне с пластинами дефибриллятора. На это я не согласен.
Джастина стремглав бросилась обратно, расталкивая наводнивших коридор людей. Она успела преодолеть только полпути, когда из грузового лифта выбежали трое медиков неотложной помощи и громкими криками потребовали освободить дорогу. Следом за ними катилась автоматизированная коляска, а за ней — два санбота.
— Рамми, неотложка уже здесь, они сейчас будут у тебя.
— А, хорошо. Наконец-то получу нормальное лечение.
— Как же ты позволил болезни зайти так далеко? Я же тебе говорила, я предупреждала, что надо соблюдать диеты. Почему ты не послушал?
— Бла-бла-бла. Все не так уж плохо. Зато я не забыл утром обновить вставку памяти.
Врачи распахнули дверь офиса Рамона. Джастина бросилась за ними через приемную, где напуганные помощники замерли на своих местах, не сводя глаз с кабинета.
Рамон лежал на полу перед тиковой скамьей, на которой они только что сидели вдвоем. Падая, он ударился о резной подлокотник, и кровь из глубокой ссадины под глазом уже успела пропитать ковер. Митчан, главный помощник Рамона, стоял на коленях рядом с ним со слезами на глазах. Чуть поодаль валялся опрокинутый стакан, пролитая вода смешалась с кровью.
Один из медиков решительно отодвинул Митчана, затем расстегнул одежду на груди Рамона. Остальные начали ловко прикладывать к телу пластиковые модули. Модуляторы санботов тотчас прижали к телу Рамона сразу несколько инъекторов.
Джастина, остановившись позади коляски, изо всех сил старалась придать своему лицу спокойное выражение. Она видела, как трудно Рамону дышать: каждый раз, когда грудь слабым толчком поднималась, он невольно морщился. По щеке поползла пенистая струйка слюны.
Затем их взгляды встретились.
— Тонья Галл займет мое место во главе Африканской группы, — со свистом прошептал он.
— Сенатор, вам нельзя разговаривать, — сказал врач.
Медики закрыли лицо Рамона кислородной маской, но он сумел ее отодвинуть.
— Присматривай за ней, — сказал он, пристально глядя на Джастину.
Врач решительно надвинул кислородную маску.