6. Без приказания распорядителя ессеи обычно не предпринимают никаких действий, и лишь две вещи полностью находятся на их собственном усмотрении: оказание помощи и благотворительность. Именно: они могут по своему усмотрению помогать тем нуждающимся, которые этого заслуживают, или подавать пищу бедняку. Но для того, чтобы сделать подарок одному из членов общины, они нуждаются в разрешении старейшин.
Они выказывают негодование лишь в тех случаях, когда это оправдано, и владеют своими страстями, соревнуются в добропорядочности и преданы миру. Их каждое слово обязывает более, нежели клятва, клятвы же они отвергают, считая их хуже лжесвидетельства, ибо, говорят они, человека, который недостоин доверия без того, чтобы им было упомянуто имя Бога, можно считать уже осужденным. Они отдаются изучению старинных книг с рвением, достойным изумления, выбирая в основном те книги, которые могут быть на пользу как телу, так и душе. В своем рвении к врачеванию болезней они черпают из этих книг все, что касается целебных свойств кореньев и особенностей различных камней.
7. Тот, кто стремится войти в общину, не может быть принят сразу. Оставаясь вне общины, такой человек должен в течение года вести жизнь, соответствующую ее правилам, получая в свое пользование топорик, вышеупомянутый покров для опоясывания чресел и одежду белого цвета. Если в течение этого времени он доказал свое самообладание, ему позволяется ближе приобщиться к закону общины и разделять с ней чистейшие воды освящения; однако и сейчас он все еще не допущен к общей жизни. Он уже доказал свое постоянство в выборе цели, однако еще два года его характер подвергается испытанию, и лишь после того, если он будет сочтен достойным, он наконец совершенно принимается в общину.
Однако, прежде чем прикоснуться к общей пище, он должен принести страшные клятвы: во-первых, что будет почитать Всевышнего, во-вторых, что будет поступать с людьми по справедливости, не причиняя никому вреда ни по собственной воле, ни по чужому побуждению, всегда будет ненавидеть несправедливых и стремиться к общению с праведными, держать свое слово по отношению к любому, но особенно по отношению к правителям, ибо всякая власть от Бога. Он клянется, что если сам обретет власть, то никогда не злоупотребит ею и никогда не пожелает затмить тех, кто стоит ниже его, ни одеждой, ни излишним украшением; всегда будет любить истину и стремиться к осуждению лжецов; будет удерживать свои руки от воровства, а душу — от нечестивой цели. Он клянется никогда не утаивать ничего от членов общины и не открывать ни одной из ее тайн посторонним даже под угрозой насильственной смерти. Еще он клянется не сообщать никому их учения, кроме как тем способом, каким он сам получил его; не принимать участия в разбое; в равной мере оберегать книги общины и имена ангелов. Таковы те клятвы, при помощи которых добиваются верности новообращенных.
8. Тот, кто уличается в серьезном преступлении, изгоняется из общины, и отверженный зачастую кончает жизнь самым жалким образом. Ведь, связанный клятвами и обычаями общины, он не может разделять пищу с теми, кто к ней не принадлежит, и поэтому вынужден питаться одной травой, пока его изголодавшееся тело не истощается и он не умирает. Милосердие заставляет их принимать назад многих нарушителей, когда те уже находятся при последнем издыхании, ибо они чувствуют, что человек, доведенный мучениями до порога смерти, уже в достаточной степени искупил свое преступление.
9. Судебные разбирательства проводятся ими с величайшей тщательностью и полной беспристрастностью. Приговор выносится собранием не менее чем в сто человек; после того как решение принято, его невозможно оспорить. Вслед за Богом величайшим почтением среди них пользуется Законодатель, и его хуление карается смертью. Подчинение старшим и большинству является для них законом, и, если десять человек собираются вместе, один не может говорить против желания остальных девяти.
Они оберегаются от того, чтобы плевать в собрание людей или в правую сторону. И с гораздо большей строгостью, чем все остальные евреи, ессеи воздерживаются от работы в субботу. Ведь они не только приготовляют пищу за день раньше с тем, чтобы избежать зажигания огня в субботу, но даже не осмеливаются в течение субботы передвигать вещи с места на место или облегчить себя при нужде. В другие же дни недели выкапывают в земле своей лопаткой (это и есть тот топорик, который вручают новообращенным) яму в фут глубиной и, обернув себя плащом так, чтобы не оскорблять Божьих лучей, усаживаются над ней; затем вновь засыпают яму землей. Для этих нужд они выбирают наиболее уединенные места, и, хотя облегчение желудка является естественной человеческой потребностью, ессеи приучены совершать после этого омовение, как после осквернения.
10. Они разделены на четыре ступени, в соответствии с достигнутой каждым степенью подготовки. По этой причине младшие считаются ниже старших, и, коснувшись их, старшие должны совершать омовение, как после соприкосновения с чужаком. Они живут до глубокой старости, и большинство умирает в возрасте свыше ста лет: я полагаю, этим ессеи обязаны простоте своей жизни и ее строгому распорядку. Они презирают опасности и побеждают боль простым усилием воли; достойную смерть ставят выше бесконечной жизни. Их дух был подвергнут величайшим испытаниям в войне с римлянами, которые распинали и колесовали их, жгли в огне и переламывали кости, подвергая всем пыткам, какие только можно измыслить, чтобы принудить произнести хулу на Законодателя или принять запретную пищу, но не смогли добиться ничего из этого, ни даже просто мольбы о пощаде или слез. Улыбаясь в предсмертных муках, с насмешкой над теми, кто поднял их на дыбу, каждый из них расставался с душой в радостной уверенности в том, что скоро примет ее обратно.
11. Ессеи и в самом деле непоколебимо убеждены, что, в то время как тела подвержены гибели и их материальный состав непостоянен, души остаются вечно бессмертными. Происходя из тончайшего эфира, они, совлеченные вниз некими чарами природы, попадают в тело словно в темницу; поэтому, едва освободившись от оков плоти, души, словно вырвавшись на свободу после многих лет рабства, с ликованием взмывают ввысь. Ессеи придерживаются тех же учений, что и греки, заявляя, что благим душам предназначено обитание за океаном, в стране, где нет ни дождя, ни снега, ни зноя и лишь нежно дующий из океана Зефир освежает ее. Порочным же душам они отводят мрачную, бурную пропасть, исполненную бесчисленными казнями. Я думаю, что то же самое имели в виду и греки, отводившие своим отважным, которых они называют героями или полубогами, Острова Блаженных, а душам порочных людей — Аид, обиталище нечестивцев, где, по греческим преданиям, терпят наказания Сизиф и Тантал, Иксион и Титий и подобные им.
Они рассказывают эти предания в первую очередь потому, что верят в бессмертие души, а во-вторых, в надежде поощрить помощью добродетель и предотвратить порок, ибо добродетельные еще более совершенствуются при жизни в надежде на посмертное вознаграждение, а дурные наклонности порочных сдерживает страх, что, даже если они не будут настигнуты в этой жизни, после разрушения тела им уготовано вечное наказание. Таково учение ессеев о душе, представляющее необоримый соблазн для тех, кто однажды вкусил их мудрости.
12. Некоторые из них утверждают, что после многолетнего изучения священных книг, всевозможных очищений и изречений пророков они в состоянии предсказывать будущее; в самом деле, их предсказания почти всегда оказываются правильными.
Есть и другая секта ессеев, согласная с первой в образе жизни, правилах и обычаях и расходящаяся только во взглядах на брак. Они считают, что тот, кто не вступает в брак, лишает себя величайшего блага в жизни, именно продолжения рода, и если бы все следовали их примеру, человеческий род в скором времени исчез бы вовсе. Однако они подвергают своих невест испытанию в течение трех лет и не вступают с ними в брак до тех пор, пока правильность их ежемесячного очищения не докажет способности к деторождению. После зачатия отношения между супругами прекращаются в знак того, что целью брака является не наслаждение, но произведение потомства. При купании женщина надевает платье, точно так же как мужчина опоясывает себя вокруг пояса белой тканью. Таковы обычаи этой общины.
13. Из двух остальных школ, поименованных выше, фарисеи славятся, как достоверные толкователи закона и считаются ведущей школой. Они предписывают все судьбе или Богу, хотя выбор между праведными и неправедными поступками по большей части зависит от человека, тем не менее судьба присутствует в каждом человеческом действии. Душа не подвержена гибели, но лишь души добродетельных входят в тело человека, тогда как души порочных подвержены вечному наказанию.
Другая школа, саддукеи, совершено отрицает судьбу и считает, что Бог не способен ни совершить грех, ни узреть его. Люди свободны в выборе между добром и злом, и каждый человек должен решать, чему следовать. Вечность души, а также наказания и награды в загробной жизни отрицаются ими совершенно. В то время как фарисеи любят друг друга и стремятся к согласию для всего народа, саддукеи выказывают более суровое расположение духа и обращаются друг с другом резко, как с чужестранцами. Это все, что я хотел сообщить о еврейских философских школах.
IX
1. Когда этнархия Архелая перешла под прямое управление Рима, его братья, Филипп и Ирод Антипа, продолжали управлять своими тетрархиями. (Шломит к тому времени умерла, оставив свою топархию, с Явне и финиковыми рощами в Фацаэлисе, Юлии, отравительнице Августа.) Позднее, когда по смерти Августа (он был облечен верховной властью в продолжение 57 лет, 6 месяцев и 2 дней) императорская власть перешла к сыну Юлии Тиберию, перемена никак не коснулась обоих братьев. Филипп основал города Кесарию в Панейоне у истоков Иордана и Юлиаду в Нижних Голанах, а Антипа основал Тибериаду в Галилее и Юлиаду в Перее.
2. Прокуратором Иудеи Тиберий назначил Пилата. Под покровом ночи тот доставил в Иерусалим изображения Цезаря, так называемые «знамена». С восходом солнца среди евреев возникло великое волнение, ибо очевидцы были поражены при виде этих изображений, означавших попрание их законов (ведь законы запрещают выставлять в Иерусалиме каких бы то ни было идолов). Возмущенная городская толпа пополнилась наплывом людей из сельской местности, и все двинулись в Кесарию, где стали умолять Пилата почтить их древние обычаи и убрать «знамена» из Иерусалима. Когда Пилат о