Тем временем восставшие заняли крепость под названием Кипрос, господствовавшую над Иерихоном, уничтожили ее гарнизон и сровняли укрепления с землей. Приблизительно тогда же в Махоре толпа евреев вынудила римский гарнизон покинуть крепость, уступив ее восставшим: ведь римляне боялись, что те возьмут крепость силой, и поэтому заключили перемирие и в согласии с договором отступили, крепость же была тут же занята горожанами, которые поставили в ней свой гарнизон.
7. Что же касается Александрии, то здесь борьба между местными жителями и евреями существовала еще со времен Александра, который, найдя евреев готовыми оказывать ему содействие в борьбе с египтянами, вознаградил их за союзничество тем, что дал возможность проживать в городе, располагая такими же правами, как и греки. Они удержали это отличие и при его преемниках, которые сверх того еще и отделили им особую часть города, чтобы евреи могли, не смешиваясь с иноземцами, сохранять в чистоте собственный образ жизни; наконец, им позволили именовать себя македонцами. Когда же Египтом завладели римляне, ни первый Цезарь, ни его преемники ни в чем не уменьшили права, данные евреям во времена Александра. Однако стычки между евреями и греками возникали постоянно. Поскольку многие предводители с обеих сторон были наказаны властями, борьба обострилась еще более. И в это время, когда повсюду распространилась смута, раздор в Александрии разгорелся с еще большей силой.
Однажды, когда граждане сходились на собрание, чтобы обсудить вопрос о посылке к Нерону посольства, и в амфитеатр вместе с греками влился большой поток евреев, греки при виде своих недругов подняли крик, что среди них находятся вражеские соглядатаи, а затем вскочили и бросились в драку. Большинство евреев разбежалось, кроме троих, которых схватили и потащили с намерением сжечь заживо. Все евреи города поднялись на их защиту: сначала они забрасывали греков камнями, а затем схватили факелы и ринулись к амфитеатру, угрожая сжечь всех присутствующих. И они действительно сделали бы это, если бы их пыл не был обуздан наместником города Тиберием Александром. Сначала он попытался вразумить их, не прибегая к силе, и послал к ним нескольких уважаемых людей с призывом прекратить волнения и не вызывать римское войско на действия против них. Однако восставшие встретили этот призыв презрением и даже оскорбили Тиберия.
8. Тогда тот понял, что ничто, кроме большого бедствия, не сможет остановить смутьянов, и выслал против них два римских легиона и с ними еще две тысячи воинов, как раз в это время возвратившихся из Ливии на погибель евреям. Он дал своим людям полную свободу не только убивать евреев, но и грабить их имущество и предавать огню их дома. Ворвавшись в Дельту, часть города, населенную евреями, воины приступили к исполнению приказаний, однако не без ущерба и с их собственной стороны. Ибо евреи стояли плечом к плечу, выставив вперед наиболее хорошо вооруженных людей, и держались до последнего. Но как только их ряды были прорваны, они тут же были полностью уничтожены. Смерть ожидала со всех сторон: одних она настигала на открытом месте, других — загнанных скопом в дома, которые римляне предавали огню, предварительно вынеся оттуда все ценное. Римлянам были чужды как жалость к младенцам, так и уважение к старикам: молодые и старые падали мертвыми со всех сторон, так что вся эта часть города была залита кровью от громоздившихся в ней 50 тысяч трупов. Смерть настигла бы и всех остальных, если бы они не взмолились о пощаде. Тогда Александр сжалился и приказал римлянам отступить. Те, со свойственной им привычкой к повиновению, немедленно прекратили кровопролитие, однако ничто не могло заставить жителей Александрии повиноваться и оставить тела в покое — столь безгранична была их ненависть к евреям.
9. Таково несчастье, постигшее евреев Александрии.
Когда повсюду уже евреи развязали войну, Цестий решил, что пора действовать. Он выступил из Антиохии с 12-м легионом в полном составе, с двумя тысячами отборных воинов из остальных легионов, с шестью когортами пехоты и четырьмя конными отрядами. Кроме того, его войско было усилено посланным царями подкреплением: Антиох выставил две тысячи конницы и три тысячи пехоты, состоявшей из одних только лучников, Агриппа — такое же количество пехоты и почти две тысячи конницы, далее следовал Соем с четырьмя тысячами войска, из которых треть была всадники, большинство же — лучники. С этими силами Цестий вступил в Птолемаиду.
По городам было собрано многочисленное подкрепление: эти люди хоть и уступали воинам в опытности, однако их неистовая ненависть к евреям с лихвой возмещала недостаток в упражнении. Тут же присутствовал и Агриппа, явившийся, чтобы показывать Цестию путь и помогать советами. Во главе части своего войска Цестий выступил против крепости Звулун в Галилее, разделяющей Птолемаиду и земли, населенные евреями. Он нашел город пустым, так как все жители бежали в горы. Однако там было полно всякого добра, которое он отдал на разграбление войску. Несмотря на свое восхищение красотой города, походившего строениями на Тир, Сидон и Верит, он тем не менее предал его огню. Пройдя после этого по всей местности, он разорил все, что встретилось на пути, сжег окрестные деревни, а затем возвратился в Птолемаиду. Однако в то время как сирийцы, особенно те из них, кто пришел из Бейрута, были заняты грабежом, евреи собрались с духом и, видя, что Цестий ушел, внезапно напали на оставленные им силы и уничтожили около двух тысяч человек.
10. Оставив Птолемаиду, Цестий выступил в направлении Кесарии, выслав часть войска вперед, к Яффе. Они получили приказ занять город, если удастся захватить его врасплох; если же их приближение было бы замечено, они должны были ждать, пока подойдет сам Цестий с остальным войском. Разделившись на две части, из которых одна быстро двигалась морем, а другая — сушей, римляне напали на город с двух сторон и легко взяли его. Жители города не успели ни бежать, ни тем более приготовиться к сражению, так что ворвавшиеся в город римляне умертвили их и их семьи, а город разграбили и предали огню; всего было убито 8400 человек. Точно так же они поступили и с граничащей с Кесарией топархией Нарбатена: Цестий послал туда большие силы конницы, которые опустошили всю область и умертвили многих ее жителей, разграбив их имущество и предав деревни огню.
11. В Галилею он послал Цезения Галла, начальника 12-го легиона, снабдив его войском, достаточным, чтобы справиться с населением этой области. Циппори, самый сильный из городов Галилеи, встретил его славословием, и проявленное здесь благоразумие явилось причиной того, что и остальные города сохраняли спокойствие. Все бунтовщики и разбойники бежали на гору Ацамон, расположенную в самой середине Галилеи напротив Циппори, и Галл повел против них свои войска. До тех пор, пока галилеяне располагали преимуществом высоты положения, они легко отражали римлян, убив около 200 человек. Но когда римляне, обойдя их, поднялись на еще более высокое место, галилеяне были быстро разбиты, ибо, легко вооруженные, не были в состоянии противостоять тяжелой пехоте, равно как и не могли спастись бегством от конницы. Так что, хотя некоторые из них, воспользовавшись труднопроходимой местностью, и избежали поимки, число убитых достигло двух тысяч.
XIX
1. Не наблюдая более в Галилее признаков возмущения, Галл повел войско назад в Кесарию. Затем Цестий выступил со всеми своими силами и вошел в Антипатриду. Здесь ему стало известно, что в городе под названием Афек собралась большая сила евреев, и он послал против них часть своего войска. Однако еще до того, как дело дошло до боя, евреи в страхе разбежались, оставив лагерь наступающим, которые и сожгли его вместе с соседними деревнями. Из Антипатриды Цестий передвинулся в Лод, который он нашел пустым, так как все население ушло в Иерусалим на праздник Кущей. Пятьдесят попавшихся ему горожан были убиты, а город сожжен дотла. Пройдя дальше, Цестий поднялся в горы через Бет-Хорон и встал лагерем в месте под названием Гева, отстоящем от Иерусалима на 50 стадиев.
2. Видя, что война уже приближается к столице, евреи оставили праздник и взялись за оружие. Уверенные в своем численном превосходстве, они в беспорядке и с криками бросились в битву, пренебрегши даже субботним покоем, — а между тем это была суббота, почитавшаяся с особым усердием. Однако тот же порыв, который стряхнул с них благочестие, принес им и победу в сражении: ведь евреи напали на римлян с таким неистовством, что сумели сломать их ряды и, пройдя через образовавшуюся брешь, нанести тяжелые потери. И если бы конница и те части пехоты, которые не принимали прямого участия в сражении, не обошли их и не пришли на помощь прорванным фалангам, все войско Цестия было бы разбито. Римляне потеряли 515 человек убитыми, среди них — 400 пеших, а остальные — всадники, евреи же потеряли 22 человека, среди которых самыми знатными были Монобаз и Ценедей, родственники царя Адиабены Монобаза, а потом — переянин Нигер и вавилонянин Сила (последний перебежал к евреям от царя Агриппы, в войске которого служил).
После того как их лобовое нападение было отбито, евреи возвратились в город; однако пока римляне поднимались вверх к Бет-Хорону, сзади на них напал Шимон, сын Гиоры. Он нанес серьезные потери арьергарду и захватил много вьючных животных, которые были отведены им в город. В течение трех дней Цестий не предпринимал никаких действий; между тем евреи захватили высоты и следили за всеми проходами, так что было ясно, что, если римляне начнут продвижение, ответ евреев не замедлит последовать.
3. В это время Агриппа, видя, что даже римские войска не могут чувствовать себя в безопасности, когда столь многочисленные силы неприятеля занимают окрестные холмы, решил еще раз попытаться обратиться к евреям, чтобы или убедить их прекратить войну, или внести раскол между противниками и сторонниками. Для этой цели он выбрал среди своих людей Боркая и Феба, более всего известных евреям, и послал с ними обещание, что Цестий готов заключить договор, согласно которому римляне не будут карать евреев за совершенные ими преступления, если те сложат оружие и сда