4. В Идумею они избрали двух новых военачальников: Йехошуа, сына Цфии, одного из первосвященников, и Эльазара, сына первосвященника Хананьи; тогдашний же наместник Идумеи Нигер (он был родом из Переи, что за Иорданом, и потому звался еще и Переянин) получил распоряжение подчиняться этим двоим. Не забыли они и о других областях страны: в Иерихон был направлен Йосеф, сын Шимона, в Перею — Менаше, в топархию Тимна — ессей Йоханан (кроме того, под его начало были отданы еще и Лод, Яффа и Эммаус). Наконец, области Гофна и Акрабатена были отданы под начало Йосефа, сына Хананьи, а в обе части Галилеи был назначен Йосеф, сын Маттитьяху; кроме того, в его подчинение была передана и Гамла, самый неприступный из городов этой области.
5. Каждый из назначенных правителей выполнял возложенные на него задачи со всем рвением и умением, на какие он только был способен. Что же касается Йосефа, то по прибытии в Галилею он первым делом позаботился, чтобы завоевать расположение местных жителей, сознавая, что, даже если в чем-то и будут допущены ошибки, такое расположение будет способствовать исправлению большинства из них. Он понимал, что завоюет поддержку знати, если разделит с ней власть, и поддержку простых людей, если будет управлять ими при посредстве их же соотечественников. Поэтому он выбрал из народа 70 старейшин, каждый из которых отличался благоразумием, и передал им полномочия власти над всей Галилеей. Кроме того, он поставил в каждом городе по семи судей для рассмотрения мелких споров; более же крупные дела и случаи убийства они должны были передавать на рассмотрение ему самому и семидесяти старейшинам.
6. Установив таким образом правила для улаживания внутренних дел каждого города, он обратился к обеспечению безопасности от внешних врагов. Понимая, что Галилея будет первой областью, куда вторгнутся римляне, он занялся укреплением наиболее важных с оборонной точки зрения мест. Он укрепил Йодфат, Беер-Шеву, Цуламин, далее Кфар-Эйхо, Яфиу, гору Тавор, Тарихеи и Тибериаду, а затем укрепил пещеры кругом Геннисаретского озера в Нижней Галилее, а в Верхней Галилее скалу под названием Аккабарон, а также Цфат, Ямнит и Мирон. В Голане он усилил укрепления Селевкии, Соганы и Гамлы. Только в Циппори он возложил строительство стены на самих жителей, так как видел, что они люди зажиточные и их воинственный пыл не нуждается в поощрении сверху. Подобным же образом и Йоханан, сын Леви, по распоряжению Йосефа на собственные средства укрепил Гуш-Халав. Строительство же всех остальных укреплений производилось при непосредственном участии Йосефа, который лично наблюдал за работами и отдавал распоряжения. Кроме того, он набрал в Галилее войско, свыше ста тысяч молодых людей, и вооружил его собранным отовсюду старым оружием.
7. Йосеф знал, что непобедимостью своей мощи Рим в первую очередь обязан беспрекословному повиновению и постоянным упражнениям в военном искусстве. Ему пришлось отказаться от намерения дать своим воинам такое же обучение, ибо оно требовало длительных упражнений; но он понимал, что привычка к повиновению происходит от множества начальников, и поэтому перестроил войско по римскому образцу, назначив гораздо больше начальников, чем прежде. Именно, он разделил воинов на разряды, поставив над ними декурионов и центурионов, над теми — трибунов, а над трибунами — начальников более крупных соединений. Он научил их тому, как передаются сигналы, как трубят наступление и отступление, как совершаются фланговые атаки и обходные движения и как часть, имеющая в бою преимущество, должна выручать другую, оказавшуюся в затруднении, и приходить на помощь терпящим поражение. Наконец, он разъяснил им, что придает крепость телу и мужество духу.
Но более всего он готовил их к войне своими рассказами о царящем среди римлян строгом порядке: ведь они должны были вступить в сражение с теми, кто благодаря доблести тела и решимости духа завоевал почти целый мир. Он говорил им, что еще до вступления в войну их воинские качества могут быть испытаны тем, что они станут воздерживаться от свойственных им прегрешений — воровства, разбоя и грабежа, от обмана ближнего и привычки рассматривать его несчастья как свою личную выгоду. Ибо если люди выходят на войну с чистой совестью, то победа их обеспечена; тем же, кто вел дурную жизнь, приходится вступать в войну не только с неприятелем, но и с самим Богом. Таковы были его увещевания.
8. Войско, которое он собрал и подготовил к войне, насчитывало 60 тысяч пеших и 250 конных, а сверх того еще 4500 наемников, на которых он полагался более всего; наконец, 600 отборных воинов входило в его личную охрану. Содержание всех их, за исключением наемников, беспрепятственно поступало из городов. Дело в том, что только половина от завербованных в каждом городе находилась в самом войске: другая половина была оставлена на местах, где получала продовольствие. Таким образом, одни должны были воевать, а другие трудиться, и воины обеспечивали безопасность тех, кто снабжал их.
XXI
1. Пока Йосеф занимался устройством обороны Галилеи, в Гуш-Халаве объявился заговорщик, сын Леви по имени Йоханан, самый бесстыдный мошенник из всех когда-либо прославившихся дурными делами. Когда-то он был беден, так что из-за недостатка в средствах его дурные наклонности длительное время находились под спудом. Готовый на любой обман, непревзойденный искусник в том, чтобы завоевывать доверие своих жертв, он считал ложь добродетелью и обращал ее против своих лучших друзей; под личиной человеколюбия он готов был убить любого ради прибыли и, не имея пределов своим притязаниям, питал свои надежды презренными злодеяниями.
Сначала он занимался одиночным разбоем, а потом нашел себе сообщников в действиях: горстку, которая по мере его преуспеяния вырастала в числе. Первой заботой его было не принимать к себе таких, кто мог бы легко попасться, и поэтому он отбирал людей, отличающихся крепостью сложения, твердостью духа и военным опытом. В конце концов он собрал вокруг себя шайку в 400 человек, в основном беглецов из Тира и соседних с ним селений. С их помощью он совершал набеги по всей Галилее и обирал ее жителей, уже и без того бывших в смятении из-за угрозы близкой войны.
2. Он уже метил в военачальники или даже еще выше, и только недостаток в деньгах служил ему препятствием. Когда он увидел, что Йосефу очень по душе его предприимчивость, он сначала убедил того вверить ему строительство стен своего родного города, что дало ему возможность обогатиться за счет зажиточных граждан. Затем он замыслил мошенничество, непревзойденное в своем роде. Якобы желая уберечь сирийских евреев от пользования оливковым маслом, производимым руками неевреев, он добыл себе разрешение доставлять для них масло к границе. Затем он скупил по всей Галилее масло, платя за него в тирской монете цену четырех аттических драхм за четыре амфорея, и перепродал его по цене, в восемь раз превышающей цену, которую платил. Поскольку Галилея славится оливами, да и к тому же еще и год был урожайным, Йоханан, пользуясь своим исключительным правом и продавая оливковое масло туда, где в нем была нужда, нажил несказанное богатство, которое тут же использовал во вред тому, кто дал эту торговлю в его руки. Именно: он вообразил, что, свергнув Йосефа, сам сделается властелином Галилеи, и потому приказал своим разбойникам еще более усердствовать в грабежах. Приведя таким образом всю страну в волнение, он намеревался или где-либо подстеречь наместника, вызванного на помощь, и расправиться с ним или, если тому удастся избежать разбойников, оклеветать его перед населением области. Он издавна распространял слухи, что Йосеф собирается предать страну римлянам, и изобретал множество подобных уловок, направленных на его свержение.
3. Как раз в это время какие-то молодые люди из селения Дабаритта, участники стражи, расставленной на Большой равнине (Изреельская долина), подстерегли управителя Агриппы и Береники Птолемея и отобрали всю бывшую при нем поклажу, в которой оказалось немало дорогой одежды, большое количество серебряных кубков и 600 золотых монет. Не будучи в состоянии сбыть свою добычу втайне, они принесли награбленное к Йосефу в Тарихеи. Тот разбранил их за насилие над царскими слугами и поместил украденное добро к Эннею, первому из граждан Тарихей, намереваясь при первой же возможности возвратить его владельцам. Этот-то поступок и навлек на него величайшую опасность.
Дело в том, что грабители, не получившие доли в добыче, пришли в ярость, а когда еще и поняли, что Йосеф собирается преподнести плоды их трудов царю и царице, то ночью разбежались по своим деревням, повсюду обвиняя Йосефа в измене. Они привели в волнение и все расположенные поблизости города, так что к утру около 100 тысяч вооруженных человек собрались для нападения на него. Толпа, заполнившая ипподром в Тарихеях, оглашала воздух яростными воплями: одни призывали забросать изменника камнями, другие — сжечь его заживо. Толпу подстрекали Йоханан и Йехошуа, сын Цфии, тогдашний правитель Тибериады.
Все друзья и телохранители Йосефа, за исключением четырех, бежали, испуганные яростью толпы. Сам же он спал и проснулся лишь тогда, когда уже собирались поджечь его дом. Четверо, оставшиеся при нем, уговаривали его бежать, однако он не был устрашен ни своим собственным одиночеством, ни величиной наступавшей на него толпы и выскочил вперед. Одежда его была разодрана, голова посыпана пеплом, руки заложены за спину, а к шее был привязан его меч. Его друзья, и в особенности тарихеяне, были полны сочувствия к нему, но люди из деревень и те из окрестных жителей, кто был недоволен его правлением, осыпали его бранью и требовали немедленной выдачи общественных денег и признания в том, что он вступил в заговор с целью предать их всех. Ведь по его виду они заключили, что он не будет отрицать возведенных на него подозрений и что он явился в таком жалком обличье для того, чтобы вымолить у них прощение.
Однако это унижение было лишь частью его замысла: он хотел посеять среди своих обвинителей взаимный раздор. Он обещал им признаться во всем, что послужило причиной их гнева, и, получив разрешение говорить, сказал следующее: «У меня не было никакого намерения ни возвращать эти деньги Агриппе, ни обратить их в свою собственную прибыль: ведь я никогда не буду считать вашего врага своим другом и никогда не извлеку выгоды из убытка страны. Но я видел, что ваш город Тарихеи более всех нуждается в защите и что ему недостает средств для возведения стены. Поэтому, б