огласился, но при условии, что другую тот отрубит себе сам; тогда Клит правой рукой вытащил свой меч и отсек себе левую руку: до такой степени устрашил его Йосеф! Вот так, с пустыми лодками и семью телохранителями, он взял в плен целый город.
Он возвратил себе Тибериаду, однако несколькими днями спустя отложились Гуш-Халав и Циппори. Он отдал оба города на разграбление своим воинам, однако затем собрал всю добычу и возвратил ее жителям. Точно так же он поступил и с Тибериадой: сначала проучил жителей, взяв город и разграбив его, а затем завоевал их расположение тем, что вернул им имущество.
XXII
1. Итак, волнения в Галилее прекратились: оставив междоусобные распри, люди начали готовиться к войне с Римом. Тем временем в Иерусалиме первосвященник Ханан и те из ведущих граждан, которые не были сторонниками Рима, отстраивали стены и запасались оружием. По всему городу ковали снаряды и вооружение, большинство молодежи проводило время в беспорядочных военных упражнениях, и повсюду царила суматоха. Однако умеренные граждане пребывали в совершенном унынии: многие из них предвидели надвигающееся несчастье и предавались горьким сетованиям. Были и предзнаменования, которые сторонники мира рассматривали как зловещие, но те, кто разжег войну, беспечно толковали их к своему собственному удовлетворению. На самом же деле все в городе накануне прихода римлян предвещало приближающуюся гибель. Ханан, правда, рассчитывал на то, что, постепенно сворачивая приготовления к войне, ему удастся склонить повстанцев и безумцев-зелотов к более разумному поведению. Однако ему пришлось уступить перед силой, и ниже я расскажу, каков был его конец.
2. Тем временем в топархии Акрабатена Шимон, сын Гиоры, собрал вокруг себя многих смутьянов и занялся грабежом. Он не только разорял дома богатых, но и увечил их самих, и с самого начала было ясно, что его целью является захват власти. Когда Ханан и должностные лица выслали против него войска, он вместе со своими людьми бежал к разбойникам Масады и оставался там до самой смерти Ханана и других своих врагов, не переставая заниматься разбоем по всей Идумее. Тогда, ввиду множества убитых и частоты его набегов, тамошние власти вынуждены были собрать войско и разместить его по деревням. До сих пор — о событиях в Идумее.
Книга третья
I
1. Когда Нерону сообщили о поражении в Иудее, он, как следовало ожидать, в душе преисполнился смятением и страхом, хотя и заявлял с презрением и гневом, что случившееся следует скорее приписать нерадивости военачальников, нежели доблести врагов. Ведь он полагал, что величие власти обязывает его относиться с надменным пренебрежением к дурным известиям и возвышаться духом над потрясениями судьбы. Однако его озабоченность этими событиями выдавала смятение души.
2. Размышляя над тем, кому он мог бы вверить охваченные волнениями восточные области и кто был бы способен подавить восстание в Иудее и предотвратить распространение заразы на соседние народы, он пришел к выводу, что эта задача по плечу лишь Веспасиану и что только тот способен преодолеть трудности столь серьезной войны. И действительно, Веспасиан с ранних лет был воином и состарился в сражениях; в свое время он умиротворил западные области, поднятые германцами против римлян, и силой оружия присоединил к империи дотоле неизвестную Британию, так что отец Нерона Клавдий смог отпраздновать триумф, не пошевелив и пальцем.
3. Все это давало основание надеяться на успех Веспасиана. К доверию располагали и его опыт и возраст, равно как и молодость его сыновей, которые обещали стать превосходными исполнителями распоряжений своего опытного отца. Возможно, здесь присутствовал также и промысел Бога, заботящегося о будущем мира. Так или иначе, Нерон, из-за тяжести положения не скупившийся на льстивые похвалы, послал этого мужа принять под свое начало римские войска в Сирии. Из ставки Нерона в Ахайе Веспасиан отправил своего сына Тита в Александрию, чтобы тот привел оттуда Пятнадцатый легион, а сам, переправившись через Геллеспонт, сушей прибыл в Сирию, где собрал все римские силы и значительные подкрепления, предоставленные соседними царями.
II
1. Евреи же после поражения Цестия были столь ободрены своим неожиданным успехом, что преисполнились неудержимым воодушевлением и, словно толкаемые судьбой, продолжали войну. Именно: все наиболее воинственные евреи немедленно объединили свои силы и двинулись на Ашкелон. Это старинный город, отстоящий от Иерусалима на расстоянии в 5200 стадиев и всегда служивший предметом ненависти евреев, так что он показался достаточно близким, чтобы первым подвергнуться нападению. Во главе похода стояли трое мужей, выдающихся своей доблестью и умом, — Нигер Переянин, Сила Вавилонянин и Йоханан Ессей. Ашкелон был обнесен мощными стенами, однако почти лишен защитников: его гарнизон состоял из одной пешей когорты и одного конного отряда под началом Антония.
2. Евреи столь стремительно двинулись на Ашкелон, что появились у города совершенно неожиданно, словно место их выступления находилось где-то поблизости. Тем не менее Антонию было известно об их приближении, и он, невзирая на численность и дерзость противника, выслал против него своих всадников и отбил первое нападение на стены города. Ведь неискушенные в военном деле столкнулись с опытными воинами, пешие — с конными, нестройная толпа — с военным строем, вооруженные как попало — с тяжеловооруженными воинами, ведомые более страстью, нежели рассудком, — с послушно действующими по знаку начальника, так что их поражение было предрешено. Конница прорвала первые ряды нападавших, и те, обратившись в бегство, столкнулись с задними рядами, шедшими на приступ стен. Так евреи оказались лицом к лицу с евреями, пока наконец большинство нападавших не уступило натиску конницы и не рассеялось по всей равнине. Равнина же эта была весьма обширна и чрезвычайно удобна для действий конницы, что содействовало успеху римлян и привело к избиению евреев. Ведь конница опередила бегущих и преградила им путь, а когда те, повернув вспять, сгрудились в одном месте, всадники напали на толпу и убили бесчисленное множество евреев. И куда бы они ни обращались, римляне настигали их и, окружив, без промаха поражали копьями. Несмотря на свое множество, евреи чувствовали себя малочисленными, римлянам же из-за их успеха казалось, что они численно превосходят противника. Евреи продолжали сражаться как из стыда перед своим поспешным бегством, так и в надежде на перемену счастья, однако успех неизменно сопутствовал римлянам. Сражение длилось таким образом до наступления темноты, и за это время было убито 10 тысяч евреев и два их полководца — Йоханан и Сила. Уцелевшие, почти все раненные, во главе с Нигером, единственным из полководцев, оставшимся в живых, бежали в маленький идумейский город Шалит. Все потери римлян в этом сражении составляли несколько раненых.
3. Однако это ужасное несчастье не только не сломило решимости евреев, но, напротив, еще более распалило ее, и, невзирая на потери и утешаясь прежними успехами, они повлеклись навстречу второму несчастью. Даже не дожидаясь, пока затянутся раны, они собрали все силы и с еще большей яростью и в большем числе вернулись к Ашкелону. Но им сопутствовали не только неопытность и другие воинские недостатки, но и прежняя злая судьба. Ведь на подступах к городу Антоний устроил им засаду, и они, не принявшие никаких мер предосторожности, попали в ловушку, так что еще до того, как они выстроились для сражения, конница Антония окружила их и вновь уничтожила свыше 8 тысяч человек. Все, кто уцелел от разгрома, бежали; среди них был и Нигер, давший во время бегства множество доказательств своего мужества. Спасаясь от преследовавшего их неприятеля, евреи укрылись в мощном укреплении в селении Белцедек. Антоний, и его воины, не желавшие ни расходовать силы в попытках взять эту почти неприступную крепость, ни оставить в живых доблестнейшего из вражеских полководцев, разожгли у основания стены огонь, который вскоре распространился на все укрепление. Затем римляне отступили, радуясь смерти Нигера: они не знали, что он спрыгнул со стены и укрылся в пещере в самой гуще их расположения. Спустя три дня его друзья, явившиеся разыскать его тело, чтобы предать его погребению, и громко оплакивавшие его смерть, услышали приглушенный голос; Нигер выбрался наверх, и нечаянная радость наполнила сердце каждого еврея — разве не промысел Божий сохранил его для них, чтобы вновь повести их в сражение?
4. Тем временем в столице Сирии Антиохии, которая по своей величине и процветанию является, несомненно, третьим городом Римской империи, Веспасиан набирал войска. Здесь он застал и царя Агриппу, который ожидал его со всеми находившимися в его распоряжении силами. Наконец Веспасиан выступил к Птолемаиде, где его встретили жители Циппори — единственные в Галилее, кто помышлял о мире. В заботе о собственном спасении и хорошо осознавая силу римлян, они еще до прибытия Веспасиана принесли Цезеннию Галлу доказательства своей верности, обменялись взаимными обязательствами и приняли в свой город римский гарнизон; теперь же они оказали восторженный прием главнокомандующему и предложили ему свою помощь в войне с собственными соотечественниками. В ответ на их просьбы Веспасиан дал им для защиты конные и пешие силы, достаточные, по его мнению, для отражения любой вылазки евреев. Он считал, что успех всего будущего похода окажется под угрозой, если будет потерян Циппори, самый большой из городов Галилеи, по своему расположению подходящий как для отражения нападений противника, так и для поддержания спокойствия во всей области.
III
1. Галилея делится на две части, известные как Верхняя и Нижняя, и расположена между Сирией и Финикией. Ее западные области граничат с Птолемаидой и Кармелем — горой, которая некогда входила в состав Галилеи, а теперь принадлежит Тиру; к Кармелю же примыкает Гава, город всадников, получивший такое наименование из-за того, что в нем жили вышедшие в отставку всадники царя Ирода. На юг Галилея простирается вплоть до течения Иордана и ограничена Самарией и Скифополем; с