23. Люди Йосефа, падая под градом стрел и камней, стойко сражались на стене, с помощью огня, железа и камней нанося удары по тем, кто под защитой навесов раскачивал «барана». Однако, почти не нанося римлянам никакого ущерба, сами они несли тяжелые потери, так как неприятель мог видеть их, сам оставаясь невидимым. Ведь собственный огонь освещал их со всех сторон, а поскольку орудия врага находились слишком далеко, чтобы быть видимыми, было очень трудно уклониться от выбрасываемых ими снарядов. Сила же скорострелов и камнеметов была столь велика, что один снаряд поражал нескольких человек, а один удар выпускаемого из орудия камня сносил зубцы стены и сбивал углы башен. В самом деле, ведь не существует такого воинского строя, сколь бы силен он ни был, который не повалился бы до последнего ряда под силой удара этих огромных камней. И события этой ночи лишний раз подтверждают действенность этих орудий. Так, например, одному из защитников, стоявшему на стене неподалеку от Йосефа, камнем снесло голову, и она, словно пущенный из пращи камень, пролетела более трех стадиев; когда камень поразил в живот вышедшую из дома на рассвете беременную женщину, плод был отнесен на полстадия в сторону — до того ужасна сила камнеметов. Но еще более устрашающими, нежели осадные орудия и их снаряды, были свист летящих и грохот падающих камней. Постоянно раздавался стук от падения тел, сбрасываемых одно за другим со стены, а в городе женщины подняли пронзительный крик, которому вторили со стены стоны умирающих мужчин. Вся земля вокруг сражающихся была залита кровью, а по трупам можно было взобраться на стену. Эхо от окружающих гор делало весь этот шум еще более ужасным: короче говоря, в ту ночь не было недостатка ни в чем, что могло бы устрашить зрение или слух.
Многие из стоявших насмерть защитников Йодфата доблестно пали, многие были ранены к тому времени, когда в час наступления утренней стражи стена наконец подалась под безостановочными ударами «барана». Однако прежде, чем римляне успели перебросить переходные мостки, евреи бросились в брешь и закрыли ее своими телами и оружием.
24. С рассветом Веспасиан собрал получившие короткую передышку после ночных трудов войска для решающего приступа. Чтобы удалить от брешей защитников, он спешил своих отборных всадников, облаченных в тяжелые латы и вооруженных длинными копьями, и выстроил их тремя отрядами против брешей в стене. С наведением мостков они должны были проложить путь в город. Позади них он выстроил отборную пехоту, остальную же конницу растянул цепью по всему склону напротив стен так, чтобы перехватить любого, кто ускользнет из захваченного города. Еще дальше он расставил подковой лучников, приказав им держать оружие наготове; такой же приказ был дан метателям копий и тем, кто стоял при метательных орудиях. Одновременно другим было приказано принести лестницы и установить их напротив неповрежденных участков стены, так как он рассчитывал, что часть защитников оставит бреши, чтобы воспрепятствовать неприятелю подняться на стену, тогда как остальные защитники брешей будут вынуждены отступить под градом снарядов.
25. Однако Йосеф понял его замысел и поставил на неповрежденных частях стены более пожилых бойцов, а также тех, чьи силы были уже совершенно истощены, ибо там, по всей видимости, им не грозило подвергнуться нападению. Там же, где стена была проломлена, он поместил самых сильных своих бойцов; во главе каждого отряда стояло шесть начальников, среди которых был и сам Йосеф, желавший находиться в гуще сражения. Он распорядился, чтобы, когда легионы издадут боевой клич, защитники во избежание паники заткнули уши, а когда посыплется град стрел, чтобы они согнулись вдвое под длинными щитами и немного отступили назад, пока стрелки не израсходуют весь запас стрел в колчанах. Когда же мостки будут переброшены, они должны были броситься первыми и напасть на врагов с помощью их же собственных приспособлений. Еще он призвал каждого сражаться до последней капли крови — не в надежде на спасение родного города, но в отмщение за его погибель. В заключение же он сказал: «В то время представляйте себе, как враг убивает стариков, проливает кровь женщин и детей, и пусть ярость, которую пробудит в ваших сердцах это нависающее несчастье, будет направлена против тех, кто является его виновниками».
26. Так он наставлял каждый из отрядов. Но когда женщины и дети, не принимавшие участия в сражении, увидели тройной ряд врагов вокруг города (ведь никто еще из поставленной заранее стражи не был послан в бой), и воинов с обнаженными мечами перед разрушенной стеной, и склон перед городом, весь блистающий оружием, а позади — стрелы аравийских лучников, — когда они увидели все это, то подняли последний общий плач о гибели города, как если бы несчастье уже не только угрожало им, но действительно совершилось. Опасаясь, что эти причитания могут поколебать стойкость мужчин, Йосеф запер женщин в домах и угрозами заставил молчать. Затем он вернулся к бреши и занял место, доставшееся ему по жребию; не обращая внимания на тех, кто со всех сторон подтаскивал лестницы, он в напряжении ожидал дождя стрел.
27. Но вот разом затрубили трубы всех легионов, и ужасающий боевой клич вырвался из тысяч глоток — это был знак для залпа стрел, и они, выпущенные со всех сторон, закрыли небо. Помня приказание Йосефа, его люди заткнули уши, чтобы не слышать крика, а от стрел заслонились щитами. Когда же были переброшены переходные мостки, они овладели ими раньше, нежели те, кто их перекинул, успели на них ступить. Вслед за тем они бросились на врага, являя чудеса храбрости и военного искусства и пытаясь в столь крайнем несчастье казаться не менее отважными, чем те, кто, стоя против них, подвергал свою жизнь гораздо меньшей опасности, и ни один из них не прекращал сражения до тех пор, пока или его противник, или он сам не падал замертво. Однако в то время, как евреи, вынужденные сражаться без передышки и не имевшие возможности сменять тех, кто сражался в первых рядах, постепенно истощали свои силы, у римлян утомленные части заменялись свежими, и как только какое-либо подразделение было вынуждено отступить, другое выдвигалось вперед. Ободряя друг друга и стоя плечом к плечу под покровом своих длинных щитов, они образовывали нерушимый строй, который, двигаясь как один человек и неуклонно оттесняя евреев, начал уже взбираться на стену.
28. Положение было безвыходным, и Йосеф, наученный необходимостью (этой несравненной выдумщицей, пробуждающейся в отчаянных обстоятельствах), приказал лить на закрытых латами воинов противника кипящее масло. Мгновенно, как если бы оно было припасено заранее, многие начали со всех сторон выплескивать масло на римлян, бросая вслед еще шипящие от огня сосуды. Ошпаренные и обожженные, римляне бросали строй и, корчась от боли, скатывались со стены: ведь масло, обладающее способностью быстро нагреваться и медленно остывать, сразу же проникало под латы и растекалось по всему телу от головы до ног, пожирая плоть безостановочно, как огонь. Заточенные в свои доспехи и шлемы, римляне не могли ускользнуть от обжигающей жидкости: высоко подпрыгивая и извиваясь от боли, они падали с деревянных мостков один за другим, пока те, кто отступал, не столкнулись со своими же людьми, двигавшимися вперед, и не оказались легкой добычей для двигавшегося за ними противника.
29. Римляне в их плачевном положении обнаружили свою всегдашнюю силу духа, а евреи — свою всегдашнюю изобретательность. Видя жестокие мучения своих товарищей, римляне продолжали наступать на льющих на них сверху масло евреев, и каждый бранил стоящего впереди за то, что тот мешает ему двигаться вперед. Евреи же придумали еще одну уловку, чтобы остановить наступление противника: они высыпали на доски мостков вареную сочевицу, на которой римляне поскальзывались и оступались. Наступая или отступая, никто не мог стоять прямо; некоторые падали на мостки навзничь и были затаптываемы насмерть, большая же часть сваливалась на насыпь, где они становились добычей евреев, ибо, когда римлянин падал, его противник, не связанный более рукопашной схваткой, получал возможность наносить ему рассчитанные удары. Во время этого приступа римляне понесли такие тяжелые потери, что к вечеру главнокомандующий вывел свои войска из боя. Множество римлян было убито и еще больше ранено; защитники Йодфата потеряли 6 человек убитыми, и более 300 раненых было вынесено с поля боя. Это сражение произошло в 20-й день месяца Десия.
30. Ввиду того, что случилось, Веспасиан стал было утешать своих воинов, но, увидев, что те преисполнены рвения и нуждаются не в одобрениях, но в действиях, приказал увеличить высоту насыпей и возвести три башни по 50 футов высотой, со всех сторон облицованные железом, слишком тяжелые, чтобы их можно было опрокинуть, и устойчивые перед огнем. Поставив башни на насыпи, он разместил на них метателей копий и лучников, а также самые легкие из метательных орудий, приставив к ним сильнейших из пращников; скрытые высотой и броней башен, эти люди стали обстреливать тех, кто находился на стене. Те же, не имея возможности ни с легкостью уклониться от обрушиваемых на их головы стрел, ни ответить скрытому от глаз противнику и видя, что вершины башен недосягаемы для пускаемых рукой копий, а самим башням из-за их железной облицовки не страшен огонь, оставили стены и вышли навстречу пытающемуся прорваться внутрь противнику. Так они продолжали удерживать город, теряя каждый день множество убитых, в то время как остававшиеся в живых не могли причинить врагу никакого ущерба, но лишь, подвергаясь опасности, препятствовали его продвижению.
31. В эти дни, побуждаемая удивительным сопротивлением Йодфата, восстала Яфия, один из соседних городов. Веспасиан направил туда начальника Десятого легиона Траяна во главе тысячи всадников и двух тысяч пехоты. Траян обнаружил, что взять город будет нелегко, так как он был укреплен и природой, и двойной стеной; увидев же, что горожане вышли ему навстречу и приготовились к сражению, он напал на них и, быстро сломив их сопротивление, начал преследовать. Те бежали под защиту внешней из двух городских стен, куда ворвались и преследовавшие их по пятам римляне. Ко