лько тех, кто оказывал сопротивление, всех же остальных брать живыми. Помимо тех, о ком было им объявлено, они убивали еще стариков и слабых; молодых же и крепких, что могли еще принести пользу, согнали в Храм и заперли в женском притворе. Надзирать над ними Тит приставил одного из своих вольноотпущенников, а другу своему Фронтону поручил определить судьбу каждого в соответствии с его деяниями. Тот казнил всех мятежников и разбойников, доносивших друг на друга; самых рослых и красивых из юношей отобрал для триумфа; из остальных всех, кто был старше семнадцати лет, в оковах отправил в Египет на каторжные работы, и множество было раздарено Титом по провинциям — судьбой этих было погибнуть в театрах от меча или от диких зверей; все не достигшие семнадцатилетнего возраста были проданы. Пока Фронтон занимался определением их участи, 11 тысяч пленников умерло от голода — часть потому, что стражники из ненависти не давали им есть, часть же потому, что сами не касались пищи, не говоря уж о том, что просто недоставало еды на пропитание такого множества людей.
3. Число всех пленных, взятых в течение войны, составляло 97 тысяч, а погибших во время осады было миллион сто тысяч. Большинство их, хоть и евреи, не были жителями Иерусалима — собравшись со всей страны к празднику Опресноков, они были застигнуты здесь войной. Скученность явилась причиной многих жертв, сначала от чумы, а затем от голода, который вызвал особенно много смертей. То, что город был в состоянии вместить такое множество народа, следует и из переписи, проведенной при Цестии. Ведь Цестий, желая показать Нерону меру процветания этого города (ибо Нерон относился к евреям с пренебрежением), поручил священникам по возможности исчислить его население. В ближайший праздник, называемый ими Пасха, когда в послеполуденное время в течение двух часов приносят жертвы Богу и вокруг каждой жертвы собирается не менее десяти, а зачастую и по двадцати человек (ведь запрещено справлять этот пир в одиночку), сосчитали все жертвы, и их оказалось 256 500. Если положить по десять человек на каждую жертву, то выходит 2 700 000 только прошедших очищение: ведь ни прокаженным, ни испускающим гной из детородных частей, ни женщинам во время месячных, ни нечистым в каком-либо ином отношении не дозволялось принимать участие в жертвоприношении, равно как и всем тем чужеземцам, что присутствовали при богослужении.
4. В большинстве своем это были люди, прибывшие в Иерусалим из других мест, и рок судил так, чтобы целый народ оказался заключенным в общую для всех темницу и чтобы война окружила город, до отказа наполненный людьми. И впрямь, жертв было столько, что это превысило меру всякой гибели, когда-либо причиненной Богом или людьми. Всякого, кто был у них на виду, римляне или умертвили, или взяли в плен, а затем стали разыскивать прятавшихся в подземельях, разрывая землю и убивая всех, кто попадался. Более двух тысяч трупов было найдено там — одни пали от собственной руки, другие умертвили друг друга, большинство же погибло от голода. И столь страшен был исходивший оттуда трупный дух, что многие из тех, кто пытался спуститься туда, тут же отпрянули назад. Впрочем, были и такие, что, влекомые алчностью, все-таки спускались, шагая по грудам мертвых тел. И в самом деле, в подземельях находили множество драгоценностей, и жажда наживы оправдывала те средства, какими они были добыты.
Из подземелий же были выведены и многие, кого тираны держали там в заключении, ведь даже в самых крайних обстоятельствах они продолжали упорствовать в своей свирепости! Однако в конце концов Бог воздал по заслугам и им обоим. Йоханан, жестоко голодавший в подземелье вместе со своими братьями, попросил наконец от римлян столь многократно отвергнутой им в прошлом пощады. Что же касается Шимона, то он сдался лишь после продолжительной борьбы с неизбежным исходом, борьбы, которая будет описана нами ниже. Шимон был предназначен для триумфального шествия и казни, Йоханана же ожидало пожизненное заключение. Теперь римляне предали огню наиболее отдаленные городские предместья и срыли стены.
X
Итак, на втором году правления Веспасиана, в 8-й день месяца Горпиея, Иерусалим пал. Подобное случалось с ним пять раз в прошлом, и это уже второй раз, что он был совершенно опустошен. Египетский царь Асохей (Шишак), затем Антиох, после него Помпей, а за ними Сосий вместе с Иродом были те, кто, хоть и взяли город, пощадили его. Однако еще до них, спустя 1468 лет и 6 месяцев после его основания, вавилонский царь овладел городом и опустошил его. Первым же основателем города был ханаанский владыка, звавшийся на местном наречии «царь праведный», каковым он и был на самом деле. Потому он и был первым жрецом Бога и первым строителем Храма, отчего и дал городу, что прежде назывался Солимом, имя Иерусалима. Но ханаанеяне были изгнаны царем евреев Давидом, который поселил здесь собственный народ. 477 лет и 6 месяцев спустя город был разрушен вавилонянами. А от царя Давида, первого еврейского царя в Иерусалиме, и до разрушения города Титом прошло 1179 лет, и 2177 лет прошло от первоначального основания города до его окончательного падения. И ни древность города, ни его неимоверное богатство, ни то, что народ его распространился по всему миру, ни даже великая слава свершавшегося в нем богослужения не достали на то, чтобы предотвратить его гибель. Итак, вот таков был конец осады Иерусалима.
Книга седьмая
I
1. Уже когда войску нечего было грабить и некого убивать и всеобщему ожесточению всего этого оказалось мало (ибо и впрямь они не могли удержать себя и что-либо пощадить, пока имели, что уничтожать), Цезарь приказал им и Храм, и весь город до основания срыть, оставив самые высокие из башен — Фацаэль, Гиппик, Мирьям, а также часть стены, которая защищала город с запада; последнюю — чтобы послужить местом для расположения оставленного там гарнизона, а башни — дабы свидетельствовать перед потомками о том, сколь величественным и сильно укрепленным был город, над которым вот так возобладала римская доблесть. Всю же остальную часть городской стены разрушители сровняли с землею таким образом, чтобы у подошедших к ней и мысли не возникало, что это место когда-то было населено. Так из-за безумия мятежников пришел конец Иерусалиму, городу прекраснейшему и прославленному перед всеми народами.
2. Для охраны Цезарь решил оставить там Десятый легион, а также несколько всадников и несколько когорт пехоты. Покончив с заботами войны, он пожелал выразить благодарность всему войску за ратные подвиги и особо отличившимся вручить подобающие награды. Посреди бывшего лагеря для него была сооружена трибуна. Взойдя на нее вместе с главнейшими военачальниками, он обратился во всеуслышание к воинам и сказал, что испытывает величайшую признательность за их неизменную благосклонность к нему. Он похвалил их за исполнительность во все время войны, которую вместе с присущим им мужеством проявили они в многочисленных и величайших опасностях, приумножив тем самым могущество отечества и воочию засвидетельствовав перед всеми народами, что ни множество врагов, ни укрепления на местах, ни величина городов, ни безрассудная отвага и звериная жестокость противника никогда не сумеют устоять перед римской доблестью, пусть даже кому-то из врагов способствовала бы во многом удача. Хорошо, сказал он, что они положили таким образом конец войне, оказавшейся столь длительной. Ибо ничего лучшего он и не желал, когда они вступали в нее. Но еще более к украшению и славе их то, что будущих правителей и властителей Римской державы, которых они прежде избрали и проводили в отечество, все принимают с радостью и подчиняются их распоряжениям, будучи благодарными к их избравшим. Также сказал, что восхищается и любит всех, зная, что никто не проявил усердия меньшего, чем мог проявить. А тем, кто сражался с особо выдающимся мужеством, украсив доблестями собственную жизнь и все его войско прославив своими подвигами, сказал, что тотчас воздаст им в дарах и почестях, и никто из пожелавших претерпеть в битве больше, нежели остальные, не останется без справедливого вознаграждения. Ведь именно об этом величайшая его забота, поскольку он более желает вознаграждать доблести соратников, нежели наказывать провинившихся.
3. Тотчас же он приказал назначенным для этого лицам зачитать имена тех, кто совершил что-либо выдающееся за время войны. И, вызывая их поименно, он хвалил подходивших к нему, радуясь при этом так, словно это были его собственные подвиги, он надевал на них золотые венки и золотые ожерелья, дарил длинные золотые копья и знамена, сделанные из серебра, и возводил каждого в высший чин. Кроме того, он щедро наделил их золотом и серебром из награбленного и одеждой из остальной части добычи. Почтив всех так, чтобы самолично оценить заслуги каждого, он благословил все войско, при общем ликовании сошел с трибуны и приступил к победным жертвоприношениям. Заклав огромное множество быков, стоявших перед алтарями, он раздал мясо войску для пиршества. Сам же праздновал вместе с военачальниками три дня и затем распустил часть войска, не интересуясь тем, куда они направятся. Охрану Иерусалима Цезарь поручил Десятому легиону, на этот раз не отослав его за Евфрат, где он находился прежде. Двенадцатому, памятуя о том, что при Цестии тот потерпел поражение от евреев, он приказал вообще оставить Сирию (ранее же он стоял в Рафанее) и отослал его в место, называемое Мелитена (находится оно у Евфрата, на границе Армении и Каппадокии). А двум легионам, Пятому и Пятнадцатому, до отправления в Египет он приказал оставаться при нем. И, отойдя вместе с этим войском в Приморскую Кесарию, он перевез туда несметную добычу и приказал содержать там пленных под охраной, поскольку отплытию в Италию препятствовала зима.
II
1. Когда Тит Цезарь был занят осадой Иерусалима, Веспасиан на грузовом корабле отправился из Александрии на Родос. Оттуда он плыл на триерах и заходил по пути во все города, встречавшие его со всею торжественностью. Затем он переправился из Ионии в Элладу, на Керкиру, а оттуда на мыс Япигий, откуда продолжал путешествие по суше. Тит же, отправившись из Приморской Кесарии, пришел в Кесарию, называемую Филипповой и, надолго остановившись там, устраивал многочисленные зрелища; и многие из пленников были погублены там; одни — будучи отданы на растерзание звер