. Он нашел всю страну уже покоренной;только одна крепость упорно отстаивала свою независимость, и против нее онвыдвинул теперь все силы, какие только мог собрать из окрестностей. Этакрепость была Масада. Ее занимали сикарии, во главе которых стоял знатный мужЭлеазар{41}, потомок Иуды, который, как мывыше упомянули, когда Квириний был послан цензором в Иудею, уговорил множествоиудеев сопротивляться переписи. И теперь сикарии восставали против тех, которыехотели подчиниться римлянам и обращались с ними во всех отношениях, как сврагами, грабя их имущество, угоняя их скот и сжигая их дома. «Ведь нет никакойразницы, – говорили сикарии, – между ними и чужими, так как они постыднопредали свободу, за которую так много было войн, и сами облюбовали римскоерабство». Но этими речами, как явно показали их действия, они только прикрывалисвое жестокосердие и корыстолюбие; ибо те были такие, которые вместе с нимиучаствовали в восстании, сообща боролись с римлянами и больше отваги проявили вборьбе против последних, чем другие. А если кто-либо указывал им нанеосновательность упомянутых доводов, то он за свои вполне справедливые упрекиподвергался жестоким преследованиям. Тогдашнее время у иудеев было вообщебогато всевозможного рода злодеяниями: ни одно гнусное дело не было упущено, иесли бы хотели всю изобретательность ума направить на то, чтобы измыслитьчто-нибудь новое, то ничего больше не выдумали бы. Этой порчей нравов былазаражена как общественная, так и частная жизнь. Все наперебой старалисьперещеголять друг друга в нечестивых поступках перед Богом и внесправедливостях против ближних. Сильные угнетали простой народ, а массастаралась изводить сильных; те хотели власти, а эти – насилий и ограблениязажиточных. Первый пример разнузданной жизни и жестокого обращения со своими жесоплеменниками подали именно сикарии, которые не брезговали никакими постыднымисловами и действиями для преследования и погибели своих жертв. Но даже эти всравнении с Иоанном казались [437] еще умеренными. Иоанн нетолько убивал всех тех, которые проповедовали то, что было справедливо иполезно, не только с такими гражданами поступал он как с врагами, но все своеотечество наполнял он неисчислимыми злодеяниями и действовал вообще так, кактолько можно ожидать от человека, лишившегося уже всякого религиозного чувства.На его стол подавались запретные блюда; освященных веками обрядов очищения онне соблюдал; нужно ли удивляться, что человек, так безрассудно выступавшийпротив Бога, потерял чувство человечности и уважение к общественному благу? АСимон, сын Гиоры? Каких только злодейств он не творил? Разве существовало такоенасилие, какого он не совершил над личностями свободных иудеев, которымвдобавок он был еще обязан достижением власти тирана? Дружба и родство толькоподстрекали их на беспрестанные убийства. Ибо причинять зло чужим казалось имделом низкой трусости; им хотелось, напротив, открыто похвастать жестокостью,совершаемой против близких. С их безумием соперничало еще неистовство идумеев.После того, как эти нечестивцы заклали первосвященников для того, конечно,чтобы не осталось ни следа благочестия, они уничтожили также вконец все, чтоеще уцелело от общественного порядка, и доставили полное торжество беззаконию.При этом положении вещей возвысилось поколение так называемых зелотов, которыесвоими делами оправдали свое название. Ибо они старались подражать всякойгнусности, и их рвение было направлено на то, чтобы не упустить ничего, чтоизвестно было из истории прежних злодеяний. Имя, которое они себе присвоили,должно было, конечно, по их понятию, обозначать соревнование в добродетели, нотут нужно допустить одно из двух: или они по свойственному им бесчеловечиюхотели этим еще насмехаться над жертвами своих насилий, или они величайшее злосчитали добродетелью. И постиг же каждого из них в отдельности достойный конец:всем им Бог воздал по заслугам, ибо все мучения, какие только человеческаяприрода способна перенесть, они переживали, а конец всех страданий – смерть –они принимали под самыми разнообразными пытками. Тем не менее можно, пожалуй,сказать, что они терпели меньше, чем заслужили своими делами, ибо полноевозмездие было немыслимо. Оплакивать же достойным образом тех, которые палижертвами их жестокостей, здесь не место, а потому возвращусь к моему рассказу.
2. Таким образом, римский полководец во главе своего войска выступил противЭлеазара и сикариев, занимавших [348] Масаду. Всю окрестностьон покорил без затруднений и в подходящих местах оставил гарнизоны. Самую жекрепость для того, чтобы никто из осажденных не мог бежать, он окружил обводнойстеной и расставил на ней караулы. Затем он избрал пригодное для начала осадылагерное место, оказавшееся на том пункте, где скалистый хребет, на которомстояла крепость, был соединен с близлежащей горой, хотя именно это местозначительно затрудняло доставку необходимых припасов. Ибо не только провиантприходилось подвозить издалека и с большим напряжением сил со стороны иудеев,на которых возложена была эта обязанность, но даже воду для питья нужно былодоставлять в лагерь, так как вблизи не было источников. Приняв необходимые мерыпо обеспечению войска продовольствием и водой, Сильва приступил к осаде,которая вследствие укрепленности цитадели требовала большого искусства игромадных усилий. Природа этой местности такова:
3. Скалистый утес значительного объема и огромной высоты окружают со всехсторон обрывистые пропасти непроницаемой глубины, недоступные ни для людей, нидля животных; только в двух местах, и то с трудом, можно приступить к утесу:одна из этих дорог лежит на востоке от Асфальтового озера, а другая, болеепроходимая, – на западе. Первую, вследствие ее узкости и извилистости, называютЗмеиной тропой. Она пробивается по выступам обрыва, часто возвращается назад,вытягивается опять немного в длину и еле достигает до цели. Идя по этой дороге,необходимо попеременно твердо упираться то одной, то другой ногой, ибо еслипоскользнуться, то гибель неизбежна, так как с обеих сторон зияют глубокиепропасти, способные навести страх и на неустрашимых людей. Пройдя по этойтропинке 30 стадий, достигают вершины, которая не заостряется в узкую верхушку,а, напротив, образует широкую поляну. Здесь первый построил крепостьпервосвященник Ионатан{42}, назвавший ееМасадой{43}. Впоследствии царь Ирод потратилмного труда, чтобы привести ее в благоустроенный вид. Всю вершину на семистадиях он обвел стеной, построенной из белого камня и имевшей двенадцатьлоктей высоты и восемь локтей ширины; на ней были возведены тридцать семьбашен, каждая из которых достигала пятидесяти локтей высоты; с этих башен можнобыло проходить в жилые дома, пристроенные к внутренней стороне стены по всей еедлине. Всю же внутреннюю площадь, отличающуюся тучной и особенно рыхлой почвой,царь оставил для возделывания с той целью, чтобы на случай, когда привоз[439] припасов извне сделается невозможным, гарнизон,доверивший свою участь крепости, не терпел бы нужды. У западного входа подстеной, окружавшей вершину, он воздвиг дворец с фасадом, обращенным на север, счрезвычайно высокими и крепкими стенами и четырьмя башнями на углах,шестидесяти локтей высоты каждая. Внутренняя отделка комнат, галерей и баньбыла разнообразна и великолепна; каменные колонны были все цельные; стены иполы в комнатах были выложены мозаикой. Во всех жилых помещениях наверху, водворце и перед стеной он приказал вырубить в скалах много больших цистерн,устроив их так, чтобы они могли давать такой же обильный запас воды, какоймогут доставлять источники. Из дворца вел на самую верхушку утеса вырубленный вскале и невидимый снаружи ход, но и видимыми путями неприятель не так легко могпользоваться: восточный – по самой природе своей, уже описанной нами, былнепроходим; а западный путь царь на самом узком месте защитил большой башней,которая отстояла от крепости по меньшей мере на 1000 локтей и которую ниобойти, ни взять было нелегко. Вследствие всего этого даже мирным посетителямпроход был крайне затруднителен. Так самой природой и искусственнымисооружениями крепость была защищена против неприятельских нападений.
4. Еще более, чем все эти сооружения, достойны были удивления изобилие идолгая сохраняемость заготовленных внутри припасов. В крепости было сложенотак много хлеба, что его могло хватить на долгое время, равно как изначительное количество вина и масла; было также и фиников и стручковых плодовв избытке. Когда Элеазар со своими сикариями хитростью овладел крепостью, оннашел все это в свежем виде, как будто оно только что было сложено, а между темсо времени заготовления этих припасов до завоевания римлянами прошло околостолетия. Римляне также нашли остаток припасов неиспорченным. Причиной стольдолгой сохраняемости следует, бесспорно, принять свойство воздуха, которыйвследствие высокого положения крепости свободен от всяких землянистых инечистых примесей.
Сверх всего найдено было нагроможденное там царем разного рода оружие на10 000 человек, равно еще сырое железо, медь и олово. Эти широкие приготовленияимели серьезные основания. Ирод, как говорят, приготовил эту крепость местомубежища лично для себя на случай опасности, угрожавшей ему с двух сторон,во-первых, со стороны иудейского народа, который мог свергнуть его и водворить[440] на престол прежнюю династию{44}; большая же и серьезнейшая опасность угрожала со стороныегипетской царицы Клеопатры. Последняя не скрывала своих отношений к Ироду и,напротив, беспрестанно приставала к Антонию с просьбой убить Ирода и подаритьей царство иудеев. И действительно, надо только удивляться, как Антоний,порабощенный, к несчастью своему, любовью к ней, не послушался ее требований,при всем том никто не мог ручаться, что он ей не поддаться. Вот какие опасенияпобудили Ирода укрепить Масаду. Обстоятельства между тем сложились таким