направлены против них; она ненавидела их не только как злая мачеха,преследующая своих пасынков, но как рожденных от царицы. Все теперьраболепствовало перед Антипатром, виды которого сделались столь блестящи, аАлександра покинули все его друзья до последнего, так как царь обратился ковсем вельможам с приказом прекратить всякие сношения как лично с Александром,так и с его окружающими. Этот приказ напугал не только внутренних друзей, но ивнешних, так как император предоставил царю никому еще не дарованное правопреследовать бегущих от него людей даже в чужих, не принадлежащих ему странах.А между тем юноши не знали даже, какая опасность им грозила, вследствие чегоони, по неосторожности своей, тем скорее приближались к ней. Никогда отец непорицал их открыто в глаза, только холодное его обращение и постояннаяраздражительность заставляли их догадываться о причинах. Антипатр настроилвраждебно против братьев также и их дядю Ферора, равно и тетку, Саломею, скоторой он для того, чтобы направить ее на них, обходился так интимно, какбудто она была бы ему женой. Ее вражду разжигала еще жена Александра, Глафира,которая с гордостью перебирала своих благородных предков и, возведя своепроисхождение до Темена{198} по отцовскойлинии и до Дария{199}, сына Гистаспа, по[105] материнской, возомнила себя владычицей всех женщин вцарском доме. Сестру Ирода она часто дразнила ее низким происхождением; точнотак же она поступала с его женами, которых он выбирал себе единственно из-за ихкрасоты, нисколько не заботясь об их происхождении (Ирод имел много жен, таккак законы иудеев разрешают им многоженство, а Ироду это пришлось по вкусу).Хвастовство и оскорбительные речи Глафиры сделали их всех врагами Александра.
3. Аристобул также восстановил против себя и без того уже ожесточеннуюСаломею, несмотря на то, что она приходилась ему тещей. Аристобул всегда стыдилсвою жену за ее низкое происхождение; в то время когда его брат женился нацарице, он получил в жены простую мещанскую дочь. Со слезами рассказывала обэтом его жена своей матери Саломее, прибавив еще, будто Александр и его братгрозили, что, как только они сделаются царями, они матерей остальных братьевпосадят за ткацким станком вместе с чернью, а самих братьев обратят в сельскихстарост, так как они, как те презрительно выражались, так превосходновышколены. Саломея не могла преодолеть свою злобу и донесла обо всем Ироду; атак как она жаловалась на собственного своего зятя, то ей поверили. Еще однасплетня возбуждала гнев царя: ему говорили, что братья часто взывают к именисвоей матери, сквозь стоны проклиная отца; а если он то или другое платьеМариаммы дарит остальным своим женам, то они грозили каждый раз, что вместоцарских одеяний им вскоре придется напялить на себя власяницы.
4. Как ни боялся царь гордости юношей, он тем не менее не терял надежды наих исправление. Готовясь к поездке в Рим, он пригласил их даже к себе, проронилнесколько угроз как царь, но в общем говорил с ними как отец, увещевал ихлюбить братьев и обещал простить прошлые их ошибки, если они исправятся вбудущем. Они опровергли возведенные на них обвинения, называя их вымышленными,и сказали: их поведение может вполне подтвердить их защиту, но и царь, со своейстороны, должен положить предел этим наушничаньям и не доверять им так легко,ибо никогда не будет недостатка в ложных наветах против них, пока ложь будетнаходить себе веру.
5. Такими речами они хотя скоро успокоили отца и устранили временнуюопасность, но тем печальнее сделались их виды на будущее. Они только теперьузнали о вражде Саломеи и своего дяди Ферора. Оба были опасны и бессердечны, аФерор к тому был еще могущественный противник, [106] ибо онсостоял сорегентом Ирода, только без короны, имел 100 талантов собственныхдоходов, пользовался также доходом всего заиорданского края как подарком отсвоего брата, который с разрешения императора сделал его еще тетрархом иудостоил браком с царской принцессой, женив его на сестре своей жены. По смертиэтой жены он назначил ему свою старшую дочь{200} и 300 талантов приданого. Правда, Ферор из любви к однойрабыне уклонился от женитьбы на царской дочери, и Ирод, отдав свою дочь засвоего племянника{201}, павшего впоследствиив войне с парфянами, остался очень недоволен отказом Ферора. Но вскоре, однако,он, снисходя к его любовной страсти, забыл эту обиду.
6. Уже раньше, когда жила еще царица{202},Ферор обвинялся в покушении на отравление царя. Теперь же выступило такоемножество обвинителей, что Ирод, как ни любил он искренне брата, все-такидолжен был поверить показаниям и стал его опасаться. Подвергая пыткам многих иззаподозренных, он добрался, наконец, и до друзей Ферора. На допросе никто изних не сознался в формальном заговоре против жизни царя; но было указано на то,что Ферор собирался увести свою возлюбленную и вместе с ней бежать к парфянам ичто муж Саломеи, Костобар{203} (за него царьвыдал свою сестру после того, как первый ее муж, обвиненный в супружескойизмене, был казнен), готов был способствовать плану бегства. Сама Саломея тожене осталась свободной от обвинений: брат ее Ферор обвинял ее в том, что онатайно обручилась с Силлаем, наместником аравийского царя Обода{204}, смертным врагом Ирода. Хотя она была вполне уличена вэтом и многих других проступках, раскрытых Ферором, она тем не менее былапомилована; да и самого Ферора царь объявил свободным от всех тяготевших надним обвинений.
7. Так надвигалась семейная буря на Александра и разразилась всецело над егоголовой. Между царскими евнухами были три, пользовавшиеся особенным довериемИрода, как это видно было из тех обязанностей, которые им вверялись: один былего виночерпием, другой – хлебодаром, а третий приготовлял его ложе и сам спалв его близости. Этих трех евнухов Александр посредством больших подарков сделалорудиями своей похотливости. Царь узнал об этом и приказал допросить их подпытками. В развратных похождениях они тотчас же признались, но, кроме того, онирассказали еще, какими обещаниями они были обольщены. От Ирода, говорилАлександр, им нечего ожидать многого; он старый повеса, красящий себе волосы,[107] но через это он же не может казаться им молодым; пустьтолько они слушаются его, Александра: скоро он силой отнимет власть у Ирода,отомстит своим врагам, а друзей сделает богатыми и счастливыми, и прежде всегоих самих. Знатнейшие люди давно уже присягнули ему втихомолку и обещали емусвое содействие, а высшие и низшие офицеры в армии имеют с ним тайные совещания.
8. Эти показания до такой степени устрашили Ирода, что в первое время ондаже не осмеливался действовать открыто; он разослал тайных разведчиков,которые шныряли по городу денно и нощно и должны были докладывать ему обо всем,что они замечали, видели и слышали; кто только навлекал на себя подозрение,немедленно лишался жизни. Двор переполнился самыми ужаснейшими преступлениями.Каждый измышлял обвинения, каждый клеветал, руководствуясь личной или партийнойвраждой, и многие злоупотребляли кровожадным гневом царя, обращая его противсвоих противников. Ложь мгновенно находила себе веру, и едва только произнесенобыло обвинение, как уже совершалась казнь. Случалось часто, что только чтообвинявший сам был обвинен и вместе со своей жертвой шел на казнь, ибо царь, изопасений за свою собственную жизнь, осуждал без следствия и без суда. Его духбыл до того помрачен, что он не мог ласково глядеть на людей совершенноневинных, даже к друзьям своим он относился в высшей степени недружелюбно.Многим из них он прекратил доступ ко двору, а кого не постигла его рука, тогоон уничтожал жестокими словами.
9. Антипатр пользовался несчастьем Александра. Теснее сплотил он вокруг себявсю ораву своих родственников и вместе с ними пускал в ход всевозможнуюклевету. Ложными доносами и наветами он вместе со своими друзьями нагнал нацаря такой страх, что последнему всегда мерещился Александр, и не иначе как споднятым над ним кинжалом. Он приказал, наконец, схватить его внезапно изаковать в кандалы. Вслед за тем он начал подвергать пыткам его друзей.Большинство из них умирало молча, не выдавая больше того, что они вдействительности знали, но те, которые были доведены пытками должесвидетельства, показали, что Александр и брат его Аристобул посягали нажизнь царя; они будто выжидали только случая, чтобы убить отца на охоте и тогдабежать в Рим. Как ни были невероятны эти признания, исторгнутые под страхомсмерти, но царь охотно им поверил, оправдывая, таким образом, заточение сынамнимой справедливостью этой суровой меры. [108]
Глава двадцать пятая
Архелай мирит вновь Ирода с Александром и Ферором.
1. Увидав всю невозможность разубедить своего отца, Александр решил идтисмело навстречу опасности. Он сочинил четыре книги, направленные против еговрагов. Сознавшись в заговоре, в котором его обвиняли, он вместе с тем большуючасть своих врагов, и во главе их Ферора и Саломею, выставил своимиединомышленниками. Последняя даже раз вторглась к нему в дом и против его волипровела с ним ночь. Эти книги, полные многочисленных и тяжких разоблаченийпротив могущественнейших в государстве{205},находились уже в руках Ирода, когда Архелай, озабоченный судьбой своего зятя идочери, примчался в Иудею. Они нашли в нем очень умного заступника, которыйхитростью отвратил грозные намерения царя. При первой же встрече с последним онвоскликнул: «Где этот мой преступный зять? Где мне найти голову этогоотцеубийцы, чтобы собственными руками размозжить ее? И мою дочь я хочуприсоединить к ее драгоценному супругу – будь даже она не причастна в его