против царя на тот случай, если первый яд окажется слишком слабым. Вместе стем, как бы в дополнение к отцеубийственным планам, он представил еще письма,сочиненные Антипатром с целью погубить своих братьев. Сыновья царя, Архелай иФилипп{239}, оба уже в юношеском возрасте иполные благородных стремлений, находились в Риме для получения образования.Чтобы заблаговременно избавиться от этих юношей, стоявших ему поперек дороги,Антипатр частью сам сочинял ложные письма от имени своих друзей в Риме, частьюподкупал других писать такие письма, в коих сообщалось, что юноши часто поносятотца, совершенно открыто оплакивают Александра и Аристобула и очень недовольнывызовом их обратно на родину. (Отец их только что вызвал из Рима, что оченьбеспокоило Антипатра. )
2. Подобные письма, впрочем, он за деньги заказывал в Риме еще до своегоотъезда из Иудеи; но тогда его ни в чем нельзя было подозревать, так как передотцом он разыгрывал роль защитника братьев, объявляя одни обвинения против нихложными доносами и оправдывая другие ошибками молодости. Так как он затрачивалбольшие суммы денег на подкуп авторов этих доносов, то он старался скрыть ихпод разными другими легальными расходами. С этой целью он закупил дорогиеткани, пестрые ковры, серебряную и золотую утварь и многие другиедрагоценности, дабы преувеличенными затратами на эти предметы прикрыть издержкина вознаграждение фальсификаторов писем. Итог его расходов простирался такимобразом на 200 талантов, большую часть которых он отнес на счет процесса сСиллаем. Так как совокупные показания свидетелей, допрошенных под пыткой, доочевидности выяснили план отцеубийства, а письма обличали попытку на вторичноебратоубийство, то все злодеяния Антипатра, начиная от легких до самых тяжких,были вполне раскрыты. При всем том никто из приезжавших в Рим не сообщил ему оперемене вещей в Иудее, несмотря на то что от расследования дела до еговозвращения из Рима протекло семь месяцев. Так велика и всеобща была ненавистьк нему. Быть может, и духи умерщвленных братьев замыкали рты тем, которые хотелиоткрыть ему положение вещей. Так он сообщил в письме о своем скором возвращениииз Рима и какие торжественные проводы устроил ему император.
3. Царь, сгорая от нетерпения иметь в своих руках [126]изменника и боясь, чтобы он как-нибудь не узнал о происшедшем и не стал быпринимать меры предосторожности, разыгрывал также лицемера в письмах, говорилему учтивости и напоминал ему в особенности о необходимости поторопиться сприездом: если он ускорит свое прибытие, то он, царь, будет иметь такжевозможность сложить обвинение с его матери. Изгнание матери не осталось длянего безызвестным. Еще до этого в Таренте Антипатр получил такое известие осмерти Ферора, по которому он устроил великий траур; многие приняли это запризнак любви к дяде и очень хвалили, хотя, как кажется, скорбь его относиласьк неудачному исходу заговора, а оплакивал он в Фероре собственно только орудиеубийства. Его уже начала мучить мысль, как бы там не открыли яд; но, получив вКиликии упомянутое письмо отца, он поспешно продолжал свой путь. Вскоре онвысадился в Келендерисе, где мысль о несчастье своей матери заставила его вновьвстревожиться, не предвещая ему лично ничего хорошего. Более осторожные из егодрузей советовали ему не являться к отцу до тех пор, пока он не узнаетдостоверно о причинах удаления его матери; они предвидели, что и он может бытьзамешан в обвинениях против нее. Но менее рассудительные, которые, впрочем, нестолько пеклись о благе Антипатра, сколько сами стремились к своему домашнемуочагу, гнали его вперед. «Он не должен, – говорили они, – своей медлительностьюдать повод своему отцу к подозрению и развязать языки клеветникам; если до сихпор что-нибудь уже затеяно против него, так и это было вызвано только егоотсутствием. Было бы неблагоразумно из-за сомнительного подозрения лишить себяверного блага и не спешить в объятия отца, чтобы тем скорее перенять корону,которая в его отсутствие уже колеблется на голове Ирода». Он последовалпоследнему совету. Его злой гений внушил ему это. Переплыв море, он вступил вкесарийскую гавань, Себасту.
4. Против всякого своего ожидания, он увидел себя здесь одиноким ипокинутым. Все и каждый сторонились его, и никто не осмелился приблизиться кнему. Ибо он был одинаково презираем всеми, а тогда презрение могло уже открытозаявлять о себе. Многие избегали его также из боязни перед царем, так как весьгород был уже полон зловещих слухов об Антипатре. Никогда ни один человек небыл торжественнее провожаем, чем он при своем отъезде в Рим, и никогда кто-либоне был встречаем с меньшим радушием, чем он. Он уже чуял несчастье, котороеожидает его дома; но он был достаточно тверд для того, чтобы скрыть свои[127] чувства. Еле живой от страха, он силился принять видгордой самоуверенности. Бежать или вырваться из окружавшей его сети былоневозможно; к тому же он и здесь не узнал ничего положительного о том, чтопроисходило у него дома, ибо царь строго запретил сообщение ему каких-либосведений. Только одна надежда ободряла его: быть может, ничего еще не раскрыто,или же если кое-что и обнаружено, то он наглостью своей и обманом сумеетрассеять подозрения. Это были его единственные средства спасения.
5. Опираясь на них, он прибыл во дворец, однако, без своих друзей, так какпоследние еще у первых ворот с презрительными насмешками были оттолкнуты назад.Во внутренних покоях находился как раз сирийский наместник Вар{240}. Антипатр вошелк отцу и, собрав все свое бесстыдство, приблизился к нему, чтобы заключить егов свои объятия. Но Ирод простирает руки вперед, отворачивает голову икричит:»Это совершенно похоже на отцеубийцу! Меня обнять, когда имеешь насовести такую вину! Провались сквозь землю, злодей! Не прикасайся ко мне, покаты не очистился от вины! Я даю тебе суд и судью в лице Вара, прибывшего как разкстати. Прочь отсюда и обдумай твою защиту до завтра; я хочу еще дать тебевремя для твоих уверток!». Обеспамятев от страха, Антипатр безмолвно попятилсяназад. Мать и жена, находившаяся у него, ознакомили его со многими показаниями.Придя опять в себя, он начал обдумывать свою защиту.
Глава тридцать вторая
Антипатр перед судом Вара. – Несомненные улики подтверждают возведенное нанего обвинение. – Ирод откладывает казнь до своего выздоровления, а между темизменяет свое завещание.
1. На следующий день царь созвал собрание своих родственников и друзей, накоторое он пригласил также друзей Антипатра. Председательствовал он сам вместес Варом. Были приведены все свидетели, между которыми находились также недавнозадержанные некоторые слуги матери Антипатра, представившие письмо от нее кАнтипатру. Письмо гласило: «Все раскрыто твоим отцом. Но предстань перед ним,разве только заручившись покровительством императора». Когда эти и остальныесвидетели были введены, [128] вышел также Антипатр и,бросившись лицом к ногам отца, произнес: «Я умоляю тебя, отец, не осуждай менязаранее, а выслушай беспристрастно мою защиту; если ты только позволишь, то ядокажу свою невиновность».
2. Ирод приказал ему замолчать и, обращаясь к Вару, сказал: «Я уверен, чтоты, Вар, как и каждый другой добросовестный судья, признаешь Антипатраотвратительным злодеем. Я только боюсь, что ты будешь считать мою ужаснуюсудьбу заслуженной, если я воспитал таких сыновей. Но именно вследствие этого яскорее заслуживаю сожаления, ибо столь преступным сыновьям я был, однако, такимлюбящим отцом. Моих прежних сыновей я еще в юношеском возрасте назначил царями,дал им образование в Риме, императора я сделал их другом и их самих вследствиеэтого предметом зависти для других царей. Но я находил, что они посягают на моюжизнь, и они должны были, главным образом Антипатру в угоду, умереть, потомучто его – еще юношу и престолонаследника – я хотел обезопасить от всех. Но этоужасное чудовище, злоупотребляя моим долготерпением, обратило свое высокомериепротив меня самого; я слишком долго жил для него, моя старость была ему втягость, – и он уже иначе не мог сделаться царем, как только черезотцеубийство. Мне суждено теперь принять заслуженную кару за то, что япренебрег сыновьями, рожденными мне царицей, приютил отверженца и его назначилнаследником престола. Признаюсь тебе, Вар, в моем заблуждении; я самвосстановил против себя тех сыновей; Антипатра ради я разбил их законныенадежды. Когда я тем оказывал столько благодеяний, сколько ему? Еще при жизни яуступил ему всю почти власть, всенародно в завещании назначил его моимпреемником, предоставил ему 50 талантов собственного дохода и щедро поддерживалего из моей казны; еще недавно я дал ему на поездку в Рим 300 талантов иотличил его перед всей моей семьей тем, что представил его императору какспасителя отца. Что те мои сыновья учинили такое, которое можно было сравнить спреступлениями Антипатра? И какие улики выставлены были против них в сравнениис теми, которыми доказывается виновность этого? Однако отцеубийца имеетдерзость что-то сказать в свою защиту; он надеется еще раз окутать правдуложью. Вар, будь осторожен! Я знаю это чудовище; я знаю наперед, какую личинуон напялит на себя для внушения доверия, какую коварную визготню он подыметздесь перед нами. Знай, что это тот, который все время, когда жил Александр,предупреждал меня беречься от него и не доверять своей особы кому[129] бы то ни было. Это тот, который имел доступ даже в моюспальню, который оглядывался всегда, чтобы кто-либо не подкараулил меня. Этотот, который охранял мой сон, который заботился о моей безопасности, которыйутешал меня в моей скорби по убитым, который должен был наблюдать занастроением умов своих живых братьев, – мой защитник, мой хранитель! Когда явспоминаю это воплощенное коварство и лицемерие, о Вар, тогда я не могупостичь, как это я еще живу на свете, как это я спасся из рук такого предателя!Но раз злой демон опустошает мой дом и тех, которые дороже моему сердцу,