превращает всегда в моих врагов, то я могу только оплакивать несправедливостьмоей судьбы и стонать над своим одиночеством. Но пусть никто из жаждущих моейкрови не избегнет кары, если бы даже обвинение охватило всех моих детейкругом!».
3. Сказав это, царь, вследствие сильного волнения, оборвал речь и приказалодному из своих друзей, Николаю, доложить доказательства. В эту минутуАнтипатр, лежавший все время распростертым у ног отца, поднял голову ивоскликнул:»Ты сам, о отец, защищал меня. Как я могу быть отцеубийцей, когдаты, как сам сознаешься, во все времена находил во мне стражника. Моя сыновняялюбовь, сказал ты, была одна только ложь и лицемерие. Но как это я, по-твоему,такой хитрый и опытный во всем, мог быть настолько безрассуден, чтоб неподумать, что тот, который берет на свою совесть такие преступления, не можетукрыться даже от людей, а тем больше от всевидящего и вездесущего судьи нанебесах! Или мне было неизвестно, какой конец постиг моих братьев, которых Богтак наказал за их злые замыслы против тебя? И что могло меня восстановитьпротив тебя? Притязание на царское достоинство? Я же был царем. Боязнь передтвоей ненавистью? Но не был ли я любим? Или я из-за тебя должен был опасатьсядругих? Но ведь я, охраняя тебя, был страшен всем другим. Быть может, нужда вденьгах? Но кто имел возможность жить роскошнее меня? И будь я отщепенец родачеловеческого, обладай я душой необузданного зверя – не должны ли были победитьменя благодеяния твои, отец ты мой! Ты, который, как сам говоришь, принял меняво дворец, избрал из всех своих сыновей, еще при жизни твоей возвел меня вцарский сан и многими другими чрезмерными благодеяниями сделал меня предметомзависти! О, каким несчастным сделала меня эта проклятая поездка! Сколькопростора я дал зависти! Сколько времени – клеветникам! Но для тебя же, отец, ив твоих интересах я предпринял это путешествие, – для того, чтобы[130] Силлай не насмеялся над твоей старостью. Рим свидетельмоей сыновней любви и властитель земли – император, который часто называл меняотцелюбцем. Возьми, отец, это письмо от него: оно заслуживает больше доверия,чем все клеветы, произнесенные здесь против меня; это письмо – мой единственныйзащитник; на него я ссылаюсь как на свидетельство моей нежной любви к тебе.Вспомни, отец, как неохотно я выехал, ведь я хорошо знал скрытую вражду противменя в государстве. Ты, отец, сам того не желая, погубил меня тем, что заставилменя дать время зависти злословить. Теперь я опять здесь, я здесь, чтобысмотреть обвинению в лицо. На суше и на море меня, отцеубийцу, не постиглоникакое несчастье, Но это доказательство мне не поможет, потому что я проклятБогом и тобою, отец! Если так, то я прошу не верить показаниям, исторгнутымпыткой у других, а для меня пусть принесут сюда огонь, в моих внутренностяхпусть копаются орудия смерти! Пусть ничье сердце не смягчится воем негодяя! Разя отцеубийца, то я не должен умереть без мучений!» Эти слова, произнесенные сослезами и рыданиями, тронули всех присутствовавших, а также и Вара. Только Иродв своем гневе остался неумолим. Он слишком хорошо знал основательностьобвинений.
4. По приказанию царя стал говорить свою речь Николай{241}. Подробно охарактеризовав коварство Антипатра и рассеявопять возбужденное последним сострадание, Николай перешел к существу обвинения.Он взвалил на него все ужасы, произошедшие в последнее время в царской фамилии,а именно: казнь братьев, которых, как он доказал, погубили исключительноинтриги Антипатра. Так, продолжал Николай, он подкапывался и под оставшихся вживых братьев, которые, по его мнению, угрожали престолонаследию. И неудивительно: кто своему отцу готовит яд, тот братьев подавно щадить не будет.Перейдя затем к доказательствам задуманного отравления, он по порядкуанализировал все показания свидетелей и, коснувшись в своей речи Ферора,выразил свое негодование по поводу того, что и его Антипатр чуть не сделалбратоубийцей, что, совращая с пути любимейших царю особ, он весь царский домнаполнил преступлениями. Сделав еще много других разоблачений и подкрепив ихсоответствующими доказательствами, он закончил свою речь.
5. Вар спрашивал Антипатра, что он имеет возразить против этого. Он ответилтолько: «Бог свидетель моей невинности», – и молча остался лежать. Тогда Варвелел [131] принести яд и дать его выпить одному осужденномуна смерть пленнику. Последний умер тут же на месте. Вар имел еще тайноесовещание с Иродом, сообщил императору о происшедшем в собрании и на следующийдень уехал. Царь же приказал заключить Антипатра в кандалы и отправил в Римпосольство для донесения о своем несчастье императору.
6. По заключении процесса открылся заговор Антипатра также против Саломеи.Один из слуг Антипатра привез из Рима письма от одной из служанок Юлии{242} по имени Акма. Последняя писала царю, чтоиз сочувствия к нему она препровождает ему, по секрету, письма Саломеи,найденные ею между бумагами Юлии. Эти письма были полны самых сильных поношенийимени Ирода и тяжелых обвинений против него. Антипатр их подделал и подкупилАкму переслать их царю. Эта хитрость была обнаружена другим письмом,адресованным той же женщиной на имя самого Антипатра и гласившим следующее:«Согласно твоему указанию, я писала твоему отцу и препроводила ему те письма.Я убеждена, что, прочитав их, царь не пощадит своей сестры. Когда все удастся,ты, я надеюсь, не забудешь своих обещаний».
7. Когда это письмо вместе с теми, которые были подделаны с цельюскомпрометировать Саломею, были представлены царю, последнему тогда толькозапало подозрение, что и против Александра могли фабриковаться поддельныеписьма. Глубоко потрясенный мыслью о том, что Антипатр чуть ли не сделал еготакже убийцей сестры, он хотел было сейчас же отомстить Антипатру за все. Нотяжелый недуг мешал ему в осуществлении этого решения. Он, однако, написалимператору относительно Акмы и заговора против Саломеи; затем он велел принестисебе завещание и изменил его таким образом, что, обойдя старших своих сыновей,Архелая и Филиппа, скомпрометированных в его глазах тоже происками Антипатра,назначил престолонаследником Антипу{243}.Императору он, кроме ценных вещей, завещал наличными деньгами тысячу талантов,его жене, детям, друзьям и отпущенникам – около 500 талантов. Многих других оннаделил землями и денежными суммами, но самыми блестящими подарками он наградилсвою сестру Саломею. Вот те изменения, которые он ввел в свое завещание.
Глава тридцать третья
Низвержение золотого орла. – Жестокость Ирода в последние минуты жизни. –Его попытка наложить на себя руки. – Он приказывает совершить казнь надАнтипатром. Через пять дней после этого сам умирает.
1. Болезнь Ирода все более и более ухудшалась, так как она застигла его встарости и горе. Он был уже близок к семидесятилетнему возрасту, а семейныенесчастья до того омрачили его дух, что и в здоровом состоянии он ни в чем ненаходил для себя отрады. Сознание, что Антипатр еще жив, усугубляло егоболезнь; однако он не хотел разделаться с ним на скорую руку, а решил подождать до своего выздоровления для того, чтобы казнить его самым формальнымобразом.
2. В эти тяжелые дни он должен был еще пережить народное восстание. ВИерусалиме жили два вероучителя, почитавшиеся особенно глубокими знатокамиотечественных законов и пользовавшиеся поэтому высоким авторитетом в глазахвсего народа. Один из них был Иуда, сын Сепфорея, а другой – Матфий, сынМаргала. Много юношей стекалось к ним, чтобы слушать их учение, образовываявокруг них каждый день целые полчища. Когда те узнали, как болезнь и гореснедают царя, они в кругу своих учеников проронили слово о том, что теперьнастало удобное время спасти славу Господню и уничтожить поставленныеизображения, нетерпимые законами предков; ибо закон запрещает внесение в храмстатуй, бюстов и иных изображений, носящих имя живого существа. А между темцарь поставил над главными воротами храма золотого орла. Вот этого орлазаконоучители предлагали сорвать{244} иприбавили, что хотя с этим связана опасность, но что может быть почетнее иславнее, как умереть за заветы отцов; кто так кончает, душа того остаетсябессмертной и вкушает вечное блаженство; только дюжинные люди, чуждые истинноймудрости и не понимающие, как любить свою душу, предпочитают смерть от болезнисмерти подвижнической.
3. Одновременно с этими проповедями распространился слух, что царь лежит присмерти. Тем смелее молодежь принялась за дело. Среди белого дня, когдамножество народа толпилось вокруг храма, юноши спустились на канатах с[133] храмовой кровли и разрубили золотого орла топорами.Немедленно дано было знать об этом царскому начальнику, который быстро прибылна место с сильным отрядом, арестовал до сорока молодых людей и доставил их кцарю. На первый его вопрос: «Они ли это дерзнули разрубить золотого орла?» –они сейчас же сознались. На второй вопрос: «Кто им это внушил?» – они ответили:«Завет отцов!» На третий вопрос: «Почему они так веселы, когда их ждет смерть?»– они ответили: «После смерти их ждет лучшее счастье».
4. Непомерный гнев, овладевший тогда Иродом, вселил в него новые силы ипомог ему побороть болезнь. Он лично отправился в народное собрание{245}, изобразил в пространной речи молодыхлюдей как осквернителей храма, которые под покровом закона преследовали болееотдаленные цели, и потребовал, чтобы судили их как богохульников. Боясь, как быне было привлечено к следствию множество людей, народ просил его наказатьсперва только зачинщиков, затем лишь тех, которые были пойманы на местепреступления, а всех остальных простить. Весьма неохотно царь уступил этимпросьбам. Он приказал тех, которые спустились с храмовой крыши вместе сзаконоучителями, сжечь живыми, остальных арестованных он отдал в руки палачей