дать руководить собой немногим беспокойным умам‚ вместо того чтобы своимподавляющим большинством заставить тех присоединиться к ним».
5. Этими словами они не только смягчили народ‚ но – одних угрозами‚ а другихвнушавшим уважение повелительным тоном – заставили умолкнуть даже зачинщиков.Спокойно и в праздничных нарядах народ подвигался навстречу солдатам иприветствовал их‚ когда те приблизились. Видя же‚ что солдаты оставляютприветствие без всякого ответа‚ некоторые из беспокойных стали поносить имяФлора. Это послужило сигналом к нападению на иудеев. Солдаты их немедленнооцепили и начали бить кнутами; бежавших преследовали всадники и растаптывалиих. Огромное число пало под кнутами римлян‚ но еще больше погибло в натискесвоих же. Страшна была давка в воротах: каждый хотел опередить другого ивследствие этого замедлилось общее бегство; те‚ которые падали на землю‚погибали самым жалким образом. Задушенные и раздавленные наступавшей на их телатолпой‚ они до того были изуродованы‚ что никто не мог отыскать трупа родныхдля погребения. Вместе с ними втеснились в город также и солдаты‚ не переставаябить [176] всех кого только застигали. Они старались загнатьнарод в Бецету{67} для того‚ чтобы‚оттолкнув его в сторону‚ завладеть храмом и замком Антонией. С этим же расчетоми Флор со своим войском прискакал из дворца и старался достигнуть цитадели. Ноэтот план ему уже не удался. Народ повернулся лицом‚ выдержал натиск римлян и‚взобравшись на крыши‚ стал стрелять в римлян сверху вниз. Затрагиваемые этимивыстрелами сверху и слишком слабые для того‚ чтобы пробиться через толпу‚запрудившую тесные улицы‚ римляне потянулись назад в свои квартиры‚ близцарского дворца.
6. Опасаясь‚ чтобы Флор при вторичном нападении не овладел храмом со сторонызамка Антонии‚ мятежники поспешили наверх и сломали колоннады‚ соединявшие храмс последней. Это немного охладило жадность Флора: его страстным вожделениембыли священные сокровища и потому-то он так старался добраться до Антонии; нораз галереи были сорваны‚ он отказался от своего намерения. Он потребовал ксебе первосвященников и совет{68} и объявилим‚ что он сам удалится‚ но оставит в их распоряжении войска‚ сколько имугодно. Они обещали ему полную безопасность и спокойствие города‚ если оноставит им одну-единственную когорту‚ только не ту‚ которая только чтосражалась‚ так как ожесточение народа против нее очень велико. Согласно этомувыраженному ими желанию‚ он дал им когорту и возвратился вместе с остальнымвойском в Кесарию.
Глава шестнадцатая
Цестий посылает трибуна Неаполитана для расследования положения дел в Иудее.– Речь царя Агриппы к иудеям, в которой он им советует не начинать войны противримлян.
1. Чтобы дать новую пищу войне‚ Флор отправил Цестию донесение‚ в которомложно обвинял иудеев в отпадении‚ приписал им начало борьбы и винил их во всемтом‚ что они перетерпели. Но и городские власти в Иерусалиме не молчали: сообщас Береникой они в письме‚ обращенном к Цестию‚ изложили все преступления Флорапротив города. Получив эти противоречивые сообщения‚ Цестий в кругу своихофицеров держал совет‚ что делать. Одни высказывались [177] втом смысле‚ что Цестий во главе войска лично должен идти в Иерусалим и наказатьза отпадение‚ если последнее действительно имело место‚ или же укрепить иудеевв их настроении‚ если они остались верными римлянам. Но он сам счел за лучшеена первых порах отправить одного из своих друзей для расследования дела наместе и представления точного отчета о состоянии умов в Иудее. Эту миссию онвозложил на одного из своих трибунов‚ Неаполитана‚ который на своем пути вИерусалим сошелся близ Ямнии с возвратившимся из Александрии царем Агриппой исообщил ему‚ кем и зачем он послан.
2. Там же находились первосвященники‚ влиятельнейшие иудеи и совет‚прибывший встречать царя. Отдав ему должные почести‚ они поведали ему свое гореи описали в частностях зверские поступки Флора. Как ни велик был гнев царя икак он ни сочувствовал внутренне иудеям‚ он все-таки из благоразумия выместилсвою злобу на последних же‚ желая умерить их самонадеянность и отклонить их отвсякой мысли о мщении‚ для которого будто никакого повода не имеется. Они же‚как люди‚ стоявшие выше толпы‚ которые вместе с тем для сохранения своихбогатств сами желали мира‚ поняли‚ что укоры царя вытекают издоброжелательности к народу. Но на расстоянии шестидесяти стадий от Иерусалимаприбыла масса простого иерусалимского народа для приветствований Агриппы иНеаполитана. Впереди шли жены убитых‚ потрясая воздух громкими рыданиями; народприсоединился к этому воплю и просил Агриппу о заступничестве; Неаполитану онигорько жаловались на многочисленные насилия Флора и по прибытии в городпоказали ему и царю опустошенный рынок и разрушенные дома. Затем они уговориличерез Агриппу Неаполитана в сопровождении одного лишь слуги обойти весь городдо Силоама{69} для того‚ чтобы убедиться‚ скакой покорностью иудеи относятся к римлянам и что ненавидят они одного толькоФлора за его неслыханные зверства. Когда он при своем объезде по городу получилдостаточные доказательства мирного настроения его обитателей‚ он взошел в храм‚созвал туда народное собрание‚ высказал ему много похвал за его верность кримлянам‚ напомнил серьезно о сохранении спокойствия на будущее время и‚почтив‚ насколько ему приличествовало, божий храм‚ уехал обратно к Цестию.
3. Теперь народная толпа обратилась к царю и первосвященникам с требованиемотправить к Нерону посольство для обжалования Флора‚ дабы их молчание о такомстрашном [178] кровопролитии не навлекло еще на них жеподозрения в их отпадении: если же они не поспешат указать на лицо‚ впервыеподнявшее оружие‚ то подумают‚ что они были те‚ которые первые это сделали.Судя по настроению народа‚ можно было видеть ясно‚ что если ему будет отказанов отправлении депутации‚ он не останется в покое. Но Агриппа рассчитал‚ чтоназначение послов для обжалования Флора создаст ему врагов; с другой жестороны‚ он отлично понимал‚ как невыгодно будет для него‚ если он допустит‚чтобы военная вспышка‚ охватившая иудеев‚ разгорелась в пламя. Он решилсяпоэтому созвать народ на окруженную колоннами площадь (Ксист‚ большая площадьперед дворцом Хасмонеев)‚ поставил свою сестру Беренику рядом с собой такимобразом‚ чтобы всякий мог ее видеть‚ и перед дворцом Хасмонеев‚ возвышавшимсянад площадью на окраине Верхнего города (эта площадь была посредством мостасоединена также и с храмом)‚ произнес следующую речь:
4. «Если бы я видел‚ что вы все без исключения иастаиваете на войне противримлян‚ а не наоборот‚ что лучшая и благонадежная часть населения твердо стоитза мир‚ то я бы не выступил теперь перед вами и не взял бы на себя смелостьпредложить вам свой совет. Ибо всякое слово о том‚ что следовало бы делать‚бесполезно‚ когда гибельное решение принято заранее единогласно. Но так каквойны домогается одна лишь партия‚ подстрекаемая отчасти страстностью молодежи‚не изведавшей еще на опыте бедствий войны‚ отчасти – неразумной надеждой насвободу‚ отчасти также – личной корыстью и расчетом‚ что‚ когда все пойдетвверх дном‚ они сумеют эксплуатировать слабых‚ – то я счел своим долгом собратьвас всех сюда и сказать‚ что именно я считаю за лучшее‚ дабы люди разумныеопомнились и переменили свой образ мыслей и добрые не пострадали из-за немногихбезрассудных. Пусть никто не перебивает меня‚ если он услышит что-нибудь такое‚что ему не понравится. Те‚ которые какой бы то ни было ценой добиваются мятежа‚и после моей речи могут остаться при своем мнении‚ если же не все будутспокойно вести себя‚ то мои слова пропадут даром и для тех‚ которые охотножелали бы слушать меня.
Я знаю‚ что многие с большой страстностью говорят о притесненияхпрокураторов и о прелестях свободы. Но‚ прежде чем разобрать‚ кто вы такие икто те‚ с которыми вы думаете бороться‚ я хочу размотать клубок перепутанных[179] между собой предлогов для войны. Если вы только хотитеотомстить тем‚ которые вас обижают‚ то при чем тут ваши гимны о свободе? Еслиже рабское положение кажется вам невыносимым‚ то жалобы на личности правителейстановятся излишними: они могут быть очень мягкосердечны‚ а все-таки зависимоеположение остается позорным. Разберите же каждый пункт в отдельности и тогдаувидите‚ сколь маловажными являются поводы к войне. Рассмотрите прежде жалобына правителей. Благоговеть надо перед властителями‚ а не побуждать их гнев;если же вы на небольшие погрешности отвечаете жестокими оскорблениями‚ то вывосстанавливаете против самих себя тех‚ которых вы поносите: они тогдапричиняют вам вред не тайно и робко‚ а губят вас открыто. Ничего так непротиводействует удару‚ как перенесение его: терпение обижаемых трогает сердцетех‚ которые причиняют обиды. Допустим даже‚ что римские чиновники невыносиможестоки‚ но вас же не притесняют все римляне и не притесняет вас император‚против которого вы собираетесь начать войну. Ведь не присылают вам правителя‚которому предписано быть злодеем‚ а на западе не видят‚ что происходит навостоке‚ как вообще вести о нас доходят туда только с трудом. Разве не нелепоиз-за одного человека бороться со многими и из-за ничтожных причин – воевать стакой великой державой‚ которая вдобавок не знает о наших претензиях. Возможноже‚ что мы вскоре избавимся от наших тягостей; ведь не вечно же будет у насоставаться один и тот же правитель‚ а его преемники будут‚ вероятно‚ люди болеемилостивые. Но раз война начата‚ то без несчастий нелегко будет ни прекратить‚ни продолжать ее. Что же касается свободы‚ то в высшей степени несвоевременнотеперь гнаться за нею. Прежде нужно было бороться‚ чтобы не потерять ее‚ ибопервое ощущение рабства‚ действительно‚ больно‚ и всякая борьба против неговначале справедлива. Если же кто‚ будучи раз покорен‚ опять отпадет‚ то он небольше как возмечтавший о себе раб‚ но не любящий свободу человек. Да‚ тогда