Если мы желаем жить, то мы сами должны заботиться о своей жизни, и наснисколько не должно стеснять принятие пощады от тех, которым мы выказали своюдоблесть столь многочисленными подвигами. Если же предпочитаем умереть, –хорошо, пусть это совершится через победителей. Я не перейду в ряды неприятеля,чтобы сделаться изменником самому себе; ведь я был бы тогда безумнее настоящихперебежчиков, ибо последние имеют целью спасти свою жизнь, между тем как я шелбы на собственную гибель. Я, однако, желаю себе коварной измены со стороныримлян, потому что если, вопреки их честному слову, я буду казнен, то умру срадостью: это вероломство будет для меня лучшим утешением, чем даже победа».
6. Многое в этом духе говорил Иосиф с целью отклонить своих товарищей отсамоубийства. Но отчаяние сделало их глухими ко всяким вразумлениям; они ужедавно посвятили себя смерти, а потому только ожесточались против него. Собнаженными мечами они кинулись на него со всех сторон, называли его трусом, икаждый из них был готов заколоть его на месте. Он же, окликнув одного по имени,окинув взором другого полководца, третьего схватив за руку, четвертого урезонивпросьбами, сумел в своем горестном положении, обуреваемый разными чувствами,каждый раз отражать от себя смертельный удар, поворачиваясь, подобно зверю вклетке, то к тому, то к другому, намеревавшемуся напасть на него. Так как они ив своей крайней беде все еще чтили в нем полководца, то руки у них опустились,кинжалы упали, и многие, которые только что бросались на него с мечами, самивложили их обратно в ножны.
7. И в этом положении Иосифа не покинуло его благоразумие: в надежде намилость божью он решил рискнуть своей жизнью и сказал: «Раз решено умереть, такдавайте предоставим жребию решить, кто кого должен убивать. Тот, на кого падетжребий, умрет от рук ближайшего за ним, и таким образом мы все по очередипримем смерть один от [247] другого и избегнем необходимостисами убивать себя; будет, конечно, несправедливо, если после того, как другиеуже умрут, один раздумает и останется в живых». Этим предложением он вновьвозвратил себе их доверие; уговорив других, он сам также участвовал с ними вжребии. Каждый, на кого пал жребий, по очереди добровольно дал себя заколотьдругому, последовавшему за ним товарищу, так как вскоре за тем должен былумереть также и полководец, а смерть вместе с Иосифом казалась им лучше жизни.По счастливой случайности, а может быть, по божественному предопределению,остался последним именно Иосиф еще с одним. А так как он не хотел ни самомубыть убитым по жребию, ни запятнать свои руки кровью соотечественника, то онубедил и последнего сдаться римлянам и сохранить себе жизнь.
8. Спасенный таким образом из борьбы с римлянами и своими собственнымилюдьми, он был приведен Никанором к Веспасиану. Все римляне устремились туда,чтобы видеть его; вокруг полководца все засуетилось и зашумело; одни ликовалипо поводу его пленения, другие выкрикивали угрозы, третьи пробивались черезтолпу, чтобы ближе рассмотреть его, более отдаленные кричали: «Казнить врага!»Стоявшие поближе вспоминали о его подвигах и изумлялись происшедшей с нимперемене; среди начальников не было ни одного, который бы, если и был ожесточенпротив него прежде, не смягчился бы тогда его видом. Тит в особенности, поблагородству своему, проникся сочувствием к его долготерпению в несчастье исожалением к его возрасту{53}. Воспоминаниео недавних геройских подвигах Иосифа и вид его в руках неприятеля навели его наразмышления о силе судьбы, о быстрой переменчивости счастья на войне инепостоянстве всего, что наполняет жизнь человеческую. Это настроение исострадание к Иосифу сообщилось от него большинству присутствовавших. Тит такжебольше всех хлопотал перед своим отцом о спасении Иосифа. Веспасиан приказалсодержать его под стражей, но обращаться с ним с большим вниманием инамеревался в будущем отправить его к Нерону.
9. Когда Иосиф это услышал, он выразил желание поговорить с Веспасианомнаедине. Последний приказал всем присутствующим удалиться, за исключением сынасвоего Тита и двух друзей. Иосиф тогда начал: «Ты думаешь, Веспасиан, что вомне ты приобрел только лишь военнопленника; но я пришел к тебе какпровозвестник важнейших событий. Если бы я не был послан Богом, то я бы ужезнал, чего требует от меня закон иудеев и какая смерть подобает[248] полководцам. Ты хочешь послать меня к Нерону? Зачем?Разве долго еще его преемники удержатся на престоле до тебя? Нет, ты,Веспасиан, будешь царем и властителем, – ты и вот этот, твой сын! Прикажитеперь еще крепче заковать меня и охранять меня для тебя; потому что ты,Цезарь, будешь не только моим повелителем, но и властелином над землей и мореми всем родом человеческим. Я же прошу только об усилении надзора надо мной,дабы ты мог казнить меня, если окажется, что я попусту говорил именем Бога».Веспасиан, как казалось, первое мгновение недоверчиво отнесся к этим словам,считая их за увертку со стороны Иосифа для спасения себе жизни, но мало-помалуим овладело доверие, так как Бог возбудил в нем мысль о царстве и указал емуеще другими знамениями, что скипетр перейдет к нему{54}. При этом он узнал, как безошибочно еще раньше Иосифпредсказывал будущее. Ибо один из друзей полководца, присутствовавший при этомтайном разговоре, выразил удивление по поводу того, что Иосиф, если всесказанное им не праздная болтовня, направленная лишь к тому, чтобы умилостивитьврага, предвидел раньше падение Иотапаты и свое собственное пленение.«Совершенно верно, – возразил на это Иосиф, – я предсказывал иотапатцам, чтоони по истечении 47 дней попадут в руки неприятеля, а я сам живым буду плененримлянами»{55}. Веспасиан проверил этопоказание через находившихся у него пленников и нашел его правдивым; тогда онначал уже верить в касавшееся его собственной личности пророчество. ОставивИосифа хотя под арестом и в цепях, он все-таки подарил ему великолепную одежду,разные другие драгоценности и продолжал милостиво и ласково обращаться с ним.Оказанию ему этих почестей в значительной степени содействовал Тит.
Глава девятая
Взятие Иоппии и сдача Тивериады.
1. Четвертого панема Веспасиан снова выступил в Птолемаиду и оттуда двинулсяв Приморскую Кесарию{56} – один извеличайших городов Иудеи, населенный большей частью эллинами. Жители встретиливойско и полководца громкими приветствиями и изъявлением полной радости,отчасти [249] вследствие дружеского расположения к римлянам,отчасти же, и еще больше, из ненависти к побежденным. По той же причине толпынарода требовали казни Иосифа; Веспасиан, однако, молча отклонил эту просьбу,исходившую от безрассудной массы. Здесь, в Кесарии, он оставил два легиона назимовку, ибо нашел город приспособленным для этой цели, а чтобы, с другойстороны, не обременить его всем войском, Веспасиан пятнадцатый легион отправилв Скифополис. Климат в Кесарии, расположенной на равнине и у самого моря,приятный и теплый зимой, а летом удушливо жаркий.
2. Между тем изгнанные неприятелем из своих родных пепелищ во время мятежей,а также беглецы из опустошенных городов собрались в немалом количестве ивознамеривались опять укрепить разрушенную Цестием Иоппию (II, 18, 10), чтобысделать ее убежищем для себя. Но так как проникнуть в страну, завоеваннуюнеприятелем, было небезопасно, то они обратились к морю. Они построили огромноечисло разбойничьих судов и грабили на пути между Сирией, Финикией и Египтом итаким образом сделали эти моря опасными для плавания. Веспасиан, услышав об ихпохождениях, послал в Иоппию конницу и пехоту, которые ночью вторглись внеохраняемый город. Жители его заранее узнали о предстоящем нападении и, ненадеясь на возможность защиты, из страха перед римлянами бежали на корабли, гдепереночевали вне неприятельских выстрелов.
3. Иоппия не имеет природной гавани, так как она окаймлена неровным, крутоспускающимся берегом, еле только загибающимся на обоих концах; но и этипоследние состоят из высоких утесов и ниспадающих в море скал. Здесь показываютеще следы оков Андромеды, свидетельствующие о глубокой древности этогосказания{57}. Северный ветер, дующий здесьпротив берега и нагоняющий на противостоящие скалы свирепые волны, делает рейдеще более опасным, чем открытое море. На этом рейде находились жители Иоппии,когда с наступлением утра поднялась сильная буря (так называемыймореплавателями в тех водах черный северный ветер). Одни из судов она разбиладруг о друга, а другие – о скалы. Многие, страшась каменистого берега, занятогок тому еще неприятелем, старались всеми силами выйти в открытое море, но былипоглощены бушующими волнами. Некуда было бежать, не было спасения и на месте:ветер гнал из моря, римляне не пускали их в город. При громких воплях матросовсуда каждый раз сталкивались между собой и со страшным треском разбивались друго друга. Моряки частью уносились набегавшими волнами, [250]частью погибали при крушении кораблей. Иные сами закалывали себя мечами,предпочитая этот род смерти гибели в морской пучине; большинство, однако,унесенное волнами, было разбито о прибрежные скалы. Море было окрашено кровьюна далеком расстоянии, и берег был усеян множеством трупов, ибо выброшенныеживыми на берег были уничтожены стоявшими здесь римлянами. Число трупов,выброшенных морем, достигало 4200. Завоеванный без меча город римляне сровнялис землей.
4. Таким образом Иоппия в короткое время была во второй раз покоренаримлянами. Для того, однако, чтобы пираты вновь не сделали ее оплотом для себя,Веспасиан построил в крепости лагерь и оставил там конницу и немного пехоты,приказав последней находиться на месте и охранять лагерь, а всадникам – грабитьокрестности и разорять деревни и соседние к Иоппии поселения. Верное своему