на них в муках повстанцами, среди которых узнал и своих знакомых. Тысячи людейбыли проданы в рабство и сосланы в рудники. Несколько сот пленников былоотправлено в Рим для участия в триумфе.
Рим пышно отпраздновал победу Веспасиана и Тита. Но в Иудее еще горели очагисопротивления. Города-крепости Иродион, Махерон и Масада продолжали оставатьсяу восставших, и для их захвата был отправлен императорский легат Луцилий Басс.Если Иродион был взят им без особых забот, то Махерон оказался для римскогополководца крепким орешком. Расположенная на скалистом холме, окруженная совсех сторон пропастями крепость выглядела совершенно неприступной. Махерон былсдан его защитниками только после того, как Луцилий Басс гарантировал имсохранить жизнь.
Последним оплотом повстанцев была труднодоступная горная крепость Масада,единственный путь к которой шел по узкой тропе, а по обеим ее сторонам лежалиглубокие пропасти. Оборону Масады держали сикарии во главе с Элеазаром, сыномИаира. Римлянам все же удалось добраться до стен крепости и пробить брешь в еестене. Предпринятый утром штурм, к их изумлению, не встретил никакогосопротивления. Видя безысходность своего положения, защитники Масады по призывуЭлеазара совершили массовое самоубийство. Ворвавшиеся воины Флавия Сильвы (онсменил умершего Луцилия Басса) увидели сотни мертвых тел. Так завершилосьсемилетнее покорение восставшей Палестины.
В своем сочинении Иосиф Флавий постоянно выдвигает себя на первый план,стараясь предстать перед читателем мудрым советчиком римлян. Часто он связываеткрасочное описание происходящего с каким-нибудь эпизодом из собственнойжизни.
Характерная черта изложения хода войны – постоянное ее оправдание ивосхваление римских полководцев Веспасиана и Тита. Так, Тит, творивший кровавыезлодеяния в Палестине, в изображении Иосифа Флавия предстает благородным,мягким по характеру человеком, выступающим нередко в защиту пленных иуступающим только под настойчивыми уговорами двоих подчиненных. Показателен вэтом отношении тенденциозный рассказ об уничтожении Иерусалимского храма.Благородство Тита придворный историк усматривает и в эпизоде, в которомвоеначальник возмущается тем, что его солдаты распарывали животы многимбеглецам из Иерусалима в поисках проглоченного золота. Благородный порыв Титанаказать своих солдат, по уверению Иосифа, был остановлен лишь темобстоятельством, что их оказалось слишком много.
Трудную задачу пытался выполнить Иосиф Флавий в своей [25]«Иудейской войне». Он стремился и восславить военную силу Рима и мудрость егополководцев, и убедить в то же время читателя в своем патриотизме, снять с себяобвинение в измене. Выставляя себя в ореоле патриота Иудеи, он прилагает всеусилия для того, чтобы показать в негативном свете вождей восставших, особеннотех, которые расправлялись и с местной знатью.
В его сочинении встречается немало преувеличений, неточностей, невероятныхслучаев, других сомнительных мест. Трудно поверить, например, в то, что крикииз горящего храма в Иерусалиме были слышны в городах Переи или что пущенный изримской катапульты камень срывал человеку голову и отбрасывал ее на расстояниев три стадии (1800 шагов). Если Иосиф Флавий утверждает, что в Иерусалиме жило1 100 000 горожан, то, по сведениям Тацита, их было почти вдвое меньше(600 000). Не следует доверять длинным речам героев его сочинения – ИосифФлавий пользовался приемом, известным еще от Фукидида, когда составленная самимавтором речь вкладывалась в уста героя произведения.
Главной задачей историка Иосиф Флавий считал «спасти от забвения то, что ещеникем не написано, и сделать достоянием потомков события собственных времен».Весьма резко в своем предисловии к «Иудейской войне» он отзывался о техсовременных ему историках, которые создавали свои труды как переработкусочинений прежних авторов, не внося при этом чего-либо нового, ранеенеизвестного. Особое недовольство Иосифа Флавия вызывали труды греческихисториков, которые, по его словам, избегали писать о важных современных имсобытиях, а снова и снова обращались к событиям далекой от них истории. Он неназывает их имен, и трудно с достоверностью судить, кому именно адресовалисьего упреки. Возможно, они относились к Дионисию Галикарнасскому, чья «Римскаяархеология», написанная в самом конце I в. до н. э., охватывала период римскойистории с древнейших времен до первой Пунической войны. А может быть, ИосифФлавий упрекал Диодора Сицилийского, который в своей «Исторической библиотеке»осветил историю ряда восточных стран (а это, по мнению автора «Иудейскойвойны», и так достаточно изложено древними историками), Греции и Рима до временЦезаря, хотя был современником борьбы за власть не только Юлия Цезаря, но иОктавиана Августа.
Впрочем, здесь следует учитывать одно немаловажное обстоятельство.Историография в эпоху Римской империи была весьма политизированной. И, понятноедело, объективности меньше всего следовало бы ожидать в описании историкамисовременных им событий. Та или иная характеристика происходящего могла вызватьнедовольство сильных мира сего. Не случайно, например, от I в. н. э.сохранилось совсем немного исторических сочинений, вышедших из средысенаторской оппозиции, а такой известный римский историк, как Тацит (младшийсовременник Иосифа Флавия), сумел опубликовать свои труды только после смертиимператора Домициана, развернувшего настоящий террор против сенаторов (за что и[26] был проклят сенатом). «Смелый» вызов Иосифа Флавия своимколлегам-историкам, увлекавшимся описанием древностей, вытекал не только из еговоззрений на задачи истории, а и из того факта, что его труд благополучнопрошел императорскую цензуру и получил одобрение.
Однако и сам Иосиф Флавий, как уже отмечалось, почти половину своего трудапосвящает событиям, отстоящим на годы, десятилетия и века от восстания 66-73гг.
В предисловии к «Иудейской войне» ее автор старательно подчеркивает, чтоименно он дает наиболее объективное изложение событий, произошедших при нем вИудее. Он обосновывает это тем, что, в отличие от других историков, несобирается превозносить ни силу римлян, ни отвагу его соотечественников. Но тутже, по сути дела, сам поясняет, что его сочинение будет не чем иным, какпанегириком могуществу Рима – умаление силы иудеев и изображение легкостипокорения римлянами Иудеи, по его словам, уменьшает подлинное величие римскойпобеды.
Иосиф Флавий был не чужд и такому приему античной историографии, какописание разного рода предзнаменований, вещих снов и т. п. (характерный пример– предсмертный сон Глафиры, увидевшей своего казненного супруга, который обещалзабрать ее к себе).
От греческих и латинских авторов Иосиф унаследовал и еще один литературныйприем – он говорит о себе обычно в третьем лице.
Описывая события» Иосиф Флавий часто указывает часы суток, однако читателюследует иметь в виду, что время древними измерялось относительно восхода изахода солнца.
Автор «Иудейской войны» не замыкается в рамках описания истории одной Иудеи.Он часто переносит читателя из одной страны в другую, из одного города вдругой, и мы можем познакомиться и с Иерусалимом, и с Римом, и с Сирией, и сЕгиптом, и с дунайскими провинциями, и с территорией, где жили племенагерманцев, и с Арменией... Положение Иудеи и происходящие в ней событияпоказаны на фоне всего известного тогда Иосифу Флавию мира. Особое вниманиеавтор «Иудейской войны» уделяет событиям римской истории. Он попутно приводитинтересные сведения по географии и топографии многих мест и городов, привлекаетэлементы устного народного творчества, преданий.
Иосиф Флавий сообщает в своей книге ряд уникальных сведений, которых мы невстретим в сочинениях других античных авторов. И это не только факты из историиИудеи. Например, уникальны его сообщения о включении в Римскую империюКоммагены, описание современного ему Иерусалимского храма. Такое детальное икрасочное описание организации, вооружения, боевых порядков и тактики римскойармии исследователи находят только у Полибия.
Источники, используемые Иосифом Флавием, – это многочисленные сведения отвремен Антиоха IV Эпифана вплоть до конца войны за независимость. КнигиМаккавеев послужили прологом [27] к истории иудеев до римскихзавоеваний. Сочинения Николая Дамасского, придворного историка Ирода, широкопривлечены в первой половине «Иудейской войны». В этой части много материала излегенд, устных народных преданий о семье Хасмонеев: смерть Антигона иАристобула, злоключения Фазаеля, брата Ирода, и первосвященника Гиркана влагере парфян. Часть глав первой книги (1,13-21) восходят к какому-то недошедшему до нашего времени героическому эпосу, прославлявшему юного Ирода, егосилу, ловкость, выносливость, охотничьи подвиги и воинскую доблесть (I, 21,13). Привлечена также «Всеобщая история» Полибия. В освещении же самой войныИосифу не потребовались какие-то источники – он сам был свидетелем происходящихсобытий. Как очевидец он описал все, достойное его внимания. Личные наблюдения,записи, которые он вел регулярно, материалы допросов перебежчиков и пленников –вот главные источники Иосифа Флавия.
Много, как уже было отмечено, Иосиф преувеличивал о многом умолчал, недоговорил. Слишком тенденциозны его рассуждения и выводы. Его нельзя считатьбеспристрастным историком. Он – идеолог рабовладельческого строя, который длянего извечен и установлен самим богом.
Убежденный сторонник Римской империи, Иосиф Флавий не мог по-другомуосветить происходящие события. В многочисленных речах он постоянно призывалсоплеменников к покорности. Его кредо: «И диким зверям, и людям предпосланнерушимый закон, чтобы уступали сильнейшим и чтобы побеждали те, у кого всясила оружия» (V, 9, 3). Руководствуясь такими рассуждениями, Иосиф Флавийисказил сущность социальных отношений в Иудее, а поэтому действительные причиныи движущие силы классовой борьбы и восстания против Рима остались нераскрытыми.Зелотов и сикариев он представил читателю в самых мрачных тонах. По его мнению,все несчастья народа от них; падение Иерусалима и уничтожение храма, печальный