приступом Капитолий. Штурмовавшие, равно как и сражавшиеся из храма, совершилимного подвигов храбрости, но германцы, в конце концов, благодаря своемучисленному превосходству, овладели холмом. Только Домициан и с ним многие[317] знатные римляне каким-то чудом спаслись, все жеостальная масса была разбита наголову; Сабин был приведен к Вителлию и казнен,а храм, после того, как солдаты разграбили находившиеся в нем священныеприношения, был предан огню{63}.
Только на один день позже прибыл в город Антоний со своим войском; отрядыВителлия стали против него и дрались в трех пунктах города, но были совершенноразбиты. Шатаясь от вина, подобно человеку, перед гибелью своей насытившемусяза обеденным столом, Вителлий вышел из своего дворца, но был схвачен чернью,которая поволокла его по улицам и, вдоволь наглумившись, убила его в самомРиме{64}. Он царствовал восемь месяцев ипять дней. Живи он больше, империи, кажется, не хватило бы для его обжорства{65}.
Прочих убитых насчитано было свыше пятидесяти тысяч. Это произошло в третийдень месяца апеллая. Через день вступил Муциан со своим войском и прежде всегоприказал людям Антония прекратить убийства, ибо последние обыскивали дома ипродолжали еще убивать солдат Вителлия и многих граждан из его приверженцев, неделая, впрочем, в своем ожесточении строгого разграничения. Затем он представилнароду Домициана в качестве правителя до прибытия его отца. Граждане,освобожденные теперь от всякого страха, радостно провозгласили Веспасианаимператором и праздновали его возвышение одновременно с падением Вителлия{66}.
5. Прибыв только что в Александрию{67},Веспасиан получил эти радостные известия из Рима. В то же время явилисьпосольства с приветствиями со всех частей покорного ему мира; город – второй повеличине после Рима – был тесен для нахлынувших масс людей. И вот теперь, когдаего власть была признана повсюду и Римское государство неожиданно спасено,Веспасиан опять обратился к не оконченной им еще задаче в Иудее. Сам онготовился в конце зимы ехать в Рим{68},вследствие чего он быстро закончил свои дела в Александрии, для завоевания жеИерусалима он послал своего сына Тита с отборным войском. Последний отправилсясухопутьем до Никополиса, двадцать стадий от Александрии, пересадил здесьвойско на корабли и плыл по Нилу до города Тмуиса, Мендесского округа{69}. Высадившись в этом месте, он пошелсухопутьем вперед и устроил стоянку возле городка Таниса. Вторую ночную стоянкуон имел в Ираклеополе, а третью – в Пелузии. Здесь он отдохнул два дня; натретий день он перешел через пелузийское [318] устье Нила;весь день шел по пустыне и остановился у храма Зевса Касийского{70}, на следующий день – у Остракины,безводной местности, жители которой привозят себе воду извне. После этого онотдохнул еще в Ринокоруре, достиг затем четвертой станции, Рафии, первогосирийского города, в пятый раз разбил лагерь под Газой, в следующий – подАскалоном, отсюда двинулся в Ямнию, затем – в Иоппию, а из Иоппии – в Кесарию,куда он намеревался стянуть и остальные военные силы. [319]
Пятая книга
Глава первая
О междоусобицах в Иерусалиме и происходивших из-за этого в городебедствиях.
1. После того как Тит прошел указанным путем пустыню между Египтом и Сирией,он прибыл в Кесарию, где прежде всего хотел привести в порядок свое войско. Вто время как он в Александрии помогал своему отцу укрепить новое, Богомдарованное ему господство, смуты в Иерусалиме еще более разрослись, иобразовались три партии, обратившие свое оружие друг против друга, что,пожалуй, в несчастьи можно было бы назвать счастьем и делом справедливости.Враждебные действия зелотов против народа, носившие в себе начало падениягосударства, подробно описаны выше, от самого возникновения до их гибели. Небез справедливости можно назвать это состояние мятежом в мятеже, который,подобно взбесившемуся зверю, из-за отсутствия питания извне начинает раздиратьсобственное тело.
2. Элеазар, сын Симона, тот самый, который прежде побудил зелотов отделитьсяот народа в храм{1}, как бы из негодованияпротив жестокостей, совершаемых изо дня в день неистощимым в своейкровожадности Иоанном, в действительности же потому, что ему было невыносимоподчиняться восставшему против него тирану, помышляя сам о единовластии истремясь к господству, – этот Элеазар основал отдельную партию, привлекши ксебе из влиятельных лиц Иуду, сына Хелкии, и Симона, сына Эзрона, к которомуприсоединился еще Эзекия, сын Хобари, человек небезызвестный, а каждый из них вотдельности увлекал за собой немалое количество зелотов. Они заняли внутреннеепространство храма и над священными воротами, на виду Святая Святых, водрузилисвое оружие. Обилие [320] жизненных припасов укрепляло их дух,ибо жертвенные даяния доставляли этим людям, считавшим все дозволенным, избытокво всем; но они были озабочены малочисленностью своих сил, а потому, сложиворужие на означенном месте, оставались в покое. С другой стороны, преимуществоИоанна над ними в превосходстве сил терялось позицией, которую он занимал, ибовраги стояли над его головой, а потому он не мог нападать на них без опасностидля себя. Однако ожесточение не давало ему покоя: терпя больше вреда, чем сампричинял Элеазару, он все-таки не переставал нападать; беспрестанно повторялисьвылазки, а перестрелка продолжалась беспрерывно. Все места храма былиосквернены убийствами.
3. Симон, сын Гиоры, тот тиран, которого народ в своем отчаянии призвал ксебе на помощь и который имел в своих руках Верхний город и большую частьНижнего, еще с большей настойчивостью напирал теперь на людей Иоанна,подвергавшихся нападению также и сверху. Симон же производил свои нападенияснизу, находясь по отношению к Иоанну в таком же положении, в котором последнийнаходился по отношению к тем, которые стояли выше его. Иоанн, теснимый с двухсторон, так же легко терпел потери, как легко наносил их сам, ибо насколько онблагодаря своей позиции был сильнее Симона, настолько же он был слабееЭлеазара. Нападения снизу он мог легко отражать руками; против тех же, которыесражались с высоты храма, он защищался машинами. В его распоряжении находилосьнемало катапульт, каменометен и других метательных машин{2}, которыми он не только поражал врагов, но и убивалмногих, приносивших жертвы. Хотя они в своем безумии позволяли себе всякиебесчинства, все же они впускали в храм желающих жертвовать, ограничиваясь лишьобыском последних; причем коренные жители обыскивались более строго, чемчужеземные иудеи. Но когда иудеи своими просьбами обезоруживали ихжестокосердие и вступали в храм, то здесь они падали жертвами царившеймеждоусобицы, ибо стрелы силой машин долетали до жертвенника и храма и попадалив священников и жертвоприносителей. Многие, поспевшие из дальних стран ковсемирно известному и священному для всех людей месту, падали перед своимижертвами и своей кровью смачивали алтарь, высоко чтившийся всеми эллинами иварварами. Тела туземцев и чужих, священников и левитов лежали, смешавшисьмежду собой, и кровь от этих различных трупов образовала в пределах святилищанастоящее озеро. [321] Испытал ли ты, несчастнейший изгородов, нечто подобное от римлян, которые вступали в тебя, для того чтобы тебяочистить от гнусных поступков твоих собственных детей? Ибо божьим городом тыуже перестал быть и не мог больше быть после того, как ты сделался могилойтвоих собственных граждан и когда ты храм превратил в кладбище для жертв,павших в междоусобной борьбе. Быть может, ты когда-нибудь опять возродишься,если ты умилостивишь Бога, который разрушил тебя! Однако долг историографаповелевает подавить в себе чувство горести, ибо здесь не место для личнойскорби, а для описания событий. Я прослежу поэтому дальнейшее развитиевосстания.
4. Таким образом, внутренние враги города были разъединены на три враждебныхлагеря: Элеазар и его приверженцы, под охраной которых находились посвященныехраму первые плоды, неистовствовали против Иоанна, а шайка последнего грабилажителей и стояла против Симона. Но и Симона для поддержки против другого лагерямятежников город должен был снабжать провиантом. Иоанн, подвергаясь нападениямс двух сторон, выстраивал своих людей двумя противоположными фронтами и в товремя, когда с галерей обстреливал противников, вторгавшихся из города, онпосредством машины защищался против копьеметателей, сражавшихся из храма. Кактолько нападавшие сверху давали ему вздохнуть свободно (что случалось часто,когда те напивались или были утомлены), он во главе многочисленного войскапредпринимал смелые вылазки против Симона и по мере того, как отбивал его назадв глубь города, сжигал на всем пространстве здания, наполненные зерном иразного рода другими припасами. Когда отступал Иоанн, то же самое делал Симон,точно они нарочно, в угоду римлянам, хотели уничтожить все, что городприготовил для осады, и умертвить жизненный нерв своего собственногомогущества. Последствием было то, что все вокруг храма было сожжено, что всамом городе образовалось пустынное место, вполне пригодное для поля битвымежду воюющими партиями, и что весь хлеб, которого хватило бы для осажденных намногие годы, за небольшим исключением был истреблен огнем. Таким образом, городпал от голода, который отнюдь не мог бы наступить, если бы его не подготовилисами же мятежники.
5. В то время, когда город со всех сторон громили его внутренние враги иютившийся в нем всякий сброд, все население его, как одно огромное тело,