храму, я опять забыл закон войны и по доброй моей воле просил вас пощадить вашесобственное святилище, спасти себе храм, дозволил вам свободное отступление,обещал пощаду жизни, а в случае отклонения этого, предоставил вам случайсразиться с нами на другом месте – все это вы оттолкнули от себя и собственнымируками сожгли храм, а теперь, злодеи, вы вызываете меня на переговоры! Чтохотите вы еще спасти? Что может выдержать хотя бы отдаленное сравнение с тем,что уже погибло? Да и какую цену может иметь ваша жизнь после падения храма?Однако вы и теперь еще стоите здесь под оружием? Даже в самом крайнем положениивы все-таки не хотите и вида подать, что нуждаетесь в милости![406] Несчастные! На что вы еще уповаете? Народ ваш мертв,храм погиб, город – мой, в моих руках и ваша жизнь, и вы еще лелеете славугероической смерти? Но я не желаю состязаться с вами в безумии; если вы броситеоружие и сдадитесь, так я дарую вам жизнь. Как кроткий домохозяин, я накажутолько неисправимых, а остаток спасу для себя».
3. Их ответ гласил: условий от него принять не могут, так как они клялись неделать этого никогда и ни в каком случае, но они просят его дать им свободнопройти через обводную стену вместе с женами и детьми; они пройдут в пустыню иоставят ему город. Возмущенный тем, что они, находящиеся в положении пленников,диктуют ему еще условия, как победители, Тит велел объявить им через вестника:ни один перебежчик не будет принят отныне, да не надеется никто на милость, ибоон не пощадит никого; пусть они сопротивляются всеми силами и спасутся, какзнают, он же будет действовать только по законам войны. Одновременно с тем онприказал солдатам жечь и грабить город. Однако в тот же день они еще выжидали,но на следующий день они подожгли архив, Акру, здание совета{24} и часть города, называвшуюся Офлой. Огонь распространилсядо дворца Елены, стоявшего в середине Акры, и на пути истребил также отдельныедома и улицы, наполненные телами умерших от голода.
4. В тот день явились к Цезарю с просьбой о помиловании сыновья и братьяцаря Изата в сопровождении многих знатных граждан. Как ни был Тит восстановленпротив всех оставшихся еще иудеев, он все-таки не мог изменить своему характеру ипринял их, приказав лишь на первых порах содержать их всех под стражей.Впоследствии он сыновей и родственников царя повел в оковах в Рим в качествезаложников.
Глава седьмая
Дальнейшая судьба мятежников, причинявших и приносивших много зла. – Цезарьовладевает верхним городом.
1. Мятежники бросились теперь в царский дворец{25}, где многие, ввиду его укрепленного положения, держали нахранении свои сокровища, выгнали оттуда римлян, уничтожили всю скопившуюся тамчернь, около 8400 человек, [407] и разграбили имущество. Изримлян они двух взяли в плен живыми, одного конного и одного пешего солдата.Последнего они сейчас же убили и поволокли по всему городу, словно желая в лицеэтого одного человека отомстить всем римлянам; всадник же, обещавший дать имполезный совет для их спасения, был приведен к Симону. Но так как он здесь незнал, что сказать, то и был предан в руки одного предводителя по имени Ардаладля казни. Этот, скрутив ему руки за спину и завязав повязкой глаза, повел еговперед, для того чтобы обезглавить на виду римлян. Но пока иудей извлекал своймеч, пленник поспешно убежал к римлянам. Тит не мог позволить себе лишить егожизни после того, как он спасся от рук неприятеля, но, считая бесчестием дляримского солдата сдаться живым в плен, он приказал отнять у него оружие иисключить его из войска, что для человека с честью составляет большеенаказание, чем смерть.
2. На следующий день римляне выгнали разбойников из Нижнего города и предалиогню всю местность до Силоама. Хотя их и тешил вид горящего города, но вместе стем немало огорчало их лишение добычи, ибо разбойники все начисто опорожнили иотступили в Верхний город.
Несчастье не приводило их к раскаянию; они, напротив, хвастались им, точноони достигли успеха. Глядя на горящий город, они заявляли, что теперь ониспокойно и с радостью умрут, – умрут, ничего не оставив врагам, ибо народпогиб, храм сожжен, а город объят пламенем. И теперь, когда дело доходило докрайности, Иосиф не уставал просить их спасти остаток города. Но сколько он ниговорил об их свирепости и нечестии, сколько ни убеждал их спасти себя, кроменасмешек, ничего не достиг. Так как они, в силу своей клятвы, не могли сдатьсяримлянам, а оказать сопротивление тоже были не в состоянии, потому чтооказались как бы заключенными в тюрьме, то, желая убийствами, сделавшимися дляних привычным делом, пресечь возможность побегов, они выходили поодиночке наокраину города и, прячась в развалинах, подкарауливали тех, которые хотелипереходить к римлянам. Многие, которые вследствие истощения от голода не имелисил бежать от преследователей, были ими пойманы, убиты и брошены на съедениесобакам. Но всякая другая смерть казалась им сноснее голодной, потому и бежалиони к римлянам, несмотря на то, что не имели никакой надежды на помилование;поэтому они добровольно давали убивать себя и кровожадным мятежникам. Ни одногосвободного [408] места не оставалось в городе, где бы нивалялись жертвы голода и разбоя, – все было покрыто трупами.
3. Тираны с их разбойничьей шайкой возлагали еще надежды на подземные ходы,где, как думалось им, они останутся не разысканными до окончания войны, апосле, когда римляне удалятся, они снова выйдут и убегут. Но это, конечно, быламечта: им не суждено было укрыться от Бога и римлян. В надежде на эти подземныеходы они сами жгли еще больше, чем римляне. Тех, которые из горевших зданийспасались в мины, они беспощадно убивали и грабили их имущество, а еслинаходили у кого-либо пищу, оскверненную хотя кровью, то и ее похищали ипожирали. Из-за грабежа они даже воевали друг с другом, и если бы не подоспелопокорение, то они, кажется мне, в своем остервенении пожирали бы даже трупы.
Глава восьмая
Цезарь воздвигает насыпи против Верхнего города, по окончании которых онповелевает установить машины и побеждает весь город.
1. Так как Верхний город, вследствие своего укрытого положения, не мог бытьвзят без валов, то Тит в 20-й день лооса разделил войско по шанцевым работам.Тяжела была доставка леса, ибо для постройки прежних укреплений, как выше былосказано, вся окрестность города, на сто стадий кругом, была совершеннообнажена. Все четыре легиона воздвигали свои сооружения на западной сторонегорода, против царского дворца, между тем как вспомогательные отряды иостальная масса войска работали вблизи Ксиста, моста и той башни, которую Симонпостроил как опорный пункт в борьбе с Иоанном и назвал своим именем{26}.
2. В эти дни вожди идумеян тайно собрались вместе и совещались относительноперехода к римлянам; они послали из своей среды пять человек к Титу с просьбойо помиловании. Тит подумал, что после ухода идумеян, составлявших большуювоенную силу, тираны тоже сделаются уступчивее, и потому, после долгогоколебания, обещал им действительно помилование и отпустил послов обратно. НоСимон проведал про их приготовления к отступлению и немедленно казнил всех пятьчеловек, бывших у Тита; [409] предводителей же, в том числе изнатнейших из них, Иакова, сына Сосы, бросил в темницу, а простую идумейскуютолпу, лишившуюся своих вожаков и оставшуюся беспомощной, приказал охранять и,кроме того, усилил еще охрану на стене. Тем не менее стражи не были в силахостановить побеги: сколько ни убивали, а все-таки беглецов было еще больше.Римляне принимали всех, так как Тит, по кротости своей, оставлял без исполнениясвои прежние угрозы, а солдаты из пресыщения и надежды на прибыль удерживалисьот убийств. Ибо только одиноких людей римляне пропускали мимо, всю же остальнуюмассу они продавали с женами и детьми за бесценок как вследствиемногочисленности рабов, так и незначительного числа покупателей. И хотя Титприказал объявить, чтобы никто не переходил сам один, а брал бы с собой своисемейства, тем не менее он принимал и явившихся поодиночке. При этом онвсе-таки учредил суд, который выделял из перебежчиков людей, достойныхнаказания; несметное же множество было продано в рабство. Из числа простыхжителей было помиловано и отпущено на свободу, куда кому было угодно, свыше 40 000.
3. В те же дни явился также один из священников, Иешуа, сын Тебута, послетого как Тит клятвенно обещал ему пощаду под условием выдачи некоторыхсвященных драгоценностей и принес с храмовой стены два светильника, совершенносхожих со стоявшими в храме, столы, кувшины и чаши все из чистого, массивногозолота; вместе с тем он передал завесы и облачения первосвященника с камнями имного другой утвари, употреблявшейся при богослужении. И казнохранитель храма,по имени Пинхас, схваченный тогда же, представил облачения и пояса священников,массу пурпура и шарлаха, хранившегося в запасе на случай надобности исправлениязавесы, кроме того, много корицы, кассии{27}и других благовонных веществ, из которых каждый день составлялась смесь длявоскурения Богу. Еще много других драгоценностей и немало священных украшенийон выдал, благодаря чему он получил одинаковые льготы с другими перебежчиками,несмотря на то, что был взят в плен с оружием в руках{28}.
4. Наконец после восемнадцатидневной работы, в седьмой день месяца гарпея,валы были окончены и машины на них установлены. Многие из мятежников считалигород уже потерянным и, оставив стены, отступили в Акру, другие побрели вподземные ходы, значительное же число, выстроившись в ряд, старалосьвоспрепятствовать установке машин. Но и над ними римляне вскоревосторжествовали, [410] не только благодаря своей силе и