Поговорив с Тавриным на отвлеченные темы, вроде бы о настроениях в роте, о состоянии обороны, Васильев вдруг неожиданно спросил:
— Скажите, Пётр Иванович, а зачем вы поменяли свою подлинную фамилию Шило на Таврин?
Вопрос был, конечно, интересный. Но, видимо, некто на передовой увидел человека, которого прежде знал под другой фамилией. И очень был удивлен этому факту. А на фронте такие вещи всегда вызывали любопытство. Из-за него и шли «куда следует», где высказывали свои сомнения. Если бы было иначе, то не стал бы Васильев вызывать Таврина и спрашивать прямо, в лоб. За разоблачением последовал бы арест со всеми отсюда вытекающими последствиями.
3
И хотя ясности беседа в Особом отделе не внесла, решение возникло молниеносно. Почему, попятно. Будут проверять, а когда выяснят, однозначно — решетка. Статей Уголовного кодекса там было в избытке — на всю катушку. А тут реальная возможность бежать, пока особист свой недостаток теоретической подготовки будет восполнять повседневным опытом. Словом, время поджимало, и откладывать в долгий ящик побег было нельзя.
В течение всего периода обороны на правом берегу р. Волги (март—май 1942 г.) велась непрерывная разведка силами разведроты 359-й дивизии и полков. Согласно положению боевого устава пехоты Красной армии (8 глава, 306 пункт), «получив задачу, командир пулеметной роты обязан произвести разведку местности и противника, решить, как целесообразнее в данной обстановке использовать пулеметную роту, и свои положения доложить командиру батальона. В зависимости от обстановки командир роты производит разведку один или с командирами взводов».
Офицер сказал — офицер сделал…
Рано утром 30 мая 1942 года старший лейтенант Таврин в составе группы вышел в разведку. Выбрав позицию, которая не была замечена товарищами, ползком с листовкой в кармане ушел за линию фронта.
Что произошло в то утро, достоверно не известно, но так как без вести пропавшим считался тот военнослужащий, который отсутствовал в части но неизвестной причине, и поиск его в течение 15 дней не дал результата, то в полковых документах было отмечено: «Старший лейтенант Таврин Петр Иванович — командир роты 359-й стр. дивизии. Пропал без вести 12.6.42 г.». А из списков части перебежчика исключили только 30 сентября 1942 года. Факт примечательный!
4
Пройдет всего два года, и имя Таврина попадет на страницы двух весьма серьёзных документов. Документ первый — это «Спецсообщение», подписанное заместителем начальника Управления НКВД Смоленской области, начальником отдела по борьбе с бандитизмом УНКВД Смоленской области. В нем говорится следующее:
«5 сентября с.г. в 6 часов утра начальником Кармановского РО НКВД—ст. лейтенантом милиции ВЕТРОВЫМ в нос. Карманово задержаны агенты немецкой разведки:
1. ТАВРИН Петр Иванович.
2. ШИЛОВА Лидия Яковлевна.
Задержание произведено при следующих обстоятельствах:
В 1 час 50 мин ночи 5 сентября Начальнику Гжатского РОНКВД — капитану госбезопасности тов. ИВАНОВУ по телефону с поста службы ВНОС было сообщено, что в направлении гор. Можайска на высоте 2500 метров появился вражеский самолёт.
В 3 часа утра с поста но наблюдению за воздухом вторично но телефону было сообщено, что самолёт противника после обстрела на ст. Кубинка, Можайск—Уваровка Московской обл. возвращался обратно и стал приземляться с загоревшимся мотором в р-не дер. Яковлево—Завражье Кармановского р-на Смоленской обл.
Об этом Нач. Гжатского РО НКВД информировал Кармановское ГО НКВД и к указанному месту падения самолета направил опергруппу.
В 4 часа утра командир Запрудковской группы охраны порядка тов. АЛМАЗОВ но телефону сообщил, что вражеский самолет приземлился между дер. Завражье и Яковлево. От самолета на мотоцикле немецкой марки выехали мужчина и женщина в форме военнослужащих, которые остановились в дер. Яковлево, спрашивали дорогу на гор. Ржев и интересовались расположением ближайших районных центров. Учительница АЛМАЗОВА, проживающая в дер. Алмазово, указала им дорогу в районный центр Карманово, и они уехали по направлению дер. Самуйлово.
На задержание 2-х военнослужащих, выехавших от самолета, Начальник Гжатского РО НКВД кроме высланной опергруппы информировал группы охраны порядка при с/советах и сообщил Начальнику Кармановского РО НКВД.
Получив сообщение от Начальника Гжатского РО НКВД, начальник Кармановского РО — ст. лейтенант милиции т. ВЕТРОВ с группой работников в 5 человек выехали для задержания указанных лиц.
В 2-х километрах от пос. Карманово в направлении дер. Самуйлово нач. РО НКВД тов. ВЕТРОВ заметил мотоцикл, движущийся в пос. Карманово, и но приметам определил, что ехавшие на мотоцикле являются те лица, которые выехали от приземлившегося самолета, стал на велосипеде преследовать их и настиг в нос. Карманово.
Ехавшие на мотоцикле оказались: мужчина в кожаном летнем пальто, с погонами майора, имел четыре ордена и Золотую звезду Героя Советского Союза.
Женщина в шинели с погонами младшего лейтенанта.
Остановив мотоцикл и отрекомендовав себя начальником РО НКВД, тов. ВЕТРОВ потребовал документ у ехавшего на мотоцикле майора, который предъявил удостоверение личности на имя ТАВРИНА Петра Ивановича. — Зам. Нач. ОКР Смерш 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта.
На предложение тов. ВЕТРОВА следовать в РО НКВД, ТАВРИН категорически отказался, мотивируя тем, что ему, как прибывшему но срочному вызову с фронта, каждая минута дорога.
Лишь при помощи прибывших работников РО УНКВД ТАВРИНА удалось доставить в РО НКВД.
В Райотделении НКВД ТАВРИН предъявил удостоверение за № 1284 от 5ЛХ-44 г. со штампом начальника п.п. 26224, что он командируется в гор, Москву, Главное управление НКО Смерш и телеграмму Главного Управления КРО Смерш НКО СССР № 01024 и такого же содержания командировочное удостоверение.
После проверки документов через Начальника Гжатского РО НКВД тов. ИВАНОВА была запрошена Москва и установлено, что ТАВРИН в Главное Управление КРО Смерш НКО не вызывался и таковой на работе в КРО Смерш 39 армии не значится, он был обезоружен и сознался, что он переброшен на самолете немецкой разведкой для диверсий и террора.
При личном обыске и в мотоцикле, на котором следовал ТАВРИН, обнаружено 3 чемодана с разными вещами, 4 орденских книжки, 5 орденов, 2 медали, Золотая звезда Героя Советского Союза и гвардейский значок, ряд документов на имя ТАВРИНА, денег совзнаками 428 400 руб., 116 мастичных печатей, 7 пистолетов, 2 охотничьих ружья центрального боя, 5 гранат, 1 мина и много боепатронов…»
Документ второй — это «Докладная записка», прежде всего товарищу Сталину И.В. из НКГБ СССР, датированная 30 сентября 1942 года. В ней уже немного другое содержание:
«5 сентября с.г. близ районного центра Смоленской области — с. Карманово сотрудники НКВД—НКГБ задержали показавшегося подозрительным неизвестного в форме майора Красной Армии. Он следовал на мотоцикле с коляской по дороге на Ржев и предъявил документы на имя Героя Советского Союза Таврина Петра Ивановича. Вместе с ним была задержана женщина, следовавшая в коляске мотоцикла, назвавшаяся женой Таврина — Шиловой Лидией Петровной. При обыске задержанных изъято:
а) специальный аппарат “панцеркнаке” с 9 зарядами. При исследовании установлено, что снаряд “панцеркнаке” калибр 30 мм, длиной 170 мм, весом 235 граммов является бронебойно-фугасной гранатой кумулятивного действия с бронепробиваемостью стрельбы до 300 метров. Аппарат соединен тонким проводом с электрической батареей и приводится в действие нажатием кнопки…
С сентября 1943 года по август 1944 года включительно (Таврин) сначала в Пскове, а затем в Риге и Берлине под руководством начальника Восточного отдела СД Грефе, сотрудника СД (принимавшего участие в похищении Муссолини) Скорцепи и начальника рижского СД майора СС Крауса проходил в индивидуальном порядке особую подготовку как террорист для совершения террористических актов против руководителей СССР.
Кроме того, обработку Таврина на протяжении длительного времени вел находящийся в Германии изменник Родины — бывший секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г. Москвы Г.Н. Жиленков.
В ночь с 4 на 5 сентября с.г. он был переброшен через линию фронта с Рижского аэродрома на четырехмоторном транспортном немецком самолете, оборудованном для посадки на неприспособленных площадках, и высажен вместе с мотоциклом в районе с. Карманово. Переброску организовал германский разведывательный орган СД в Риге, условно именуемый “Цеппелин”.
Цель переброски — организовать и осуществить террористический акт против т. Сталина, а при удобном случае также и других членов правительства — Берии, Кагановича и Молотова. Прилагается альбом вещественных доказательств но делу.
Для выявления дальнейших намерений германской разведки по делу Таврина начата радиоигра с немцами. 25 октября с.г. радиоцентром противника установлена двусторонняя связь. В качестве радистки используется жена Таврина — Шилова Лидия Яковлевна (арестована), которая прошла у немцев курс радиодела и была выброшена в тыл вместе с Тавриным…»
Таким образом, возвращение Таврина на Родину стало приятым сюрпризом для её спецслужб и «киндерсюрпризом» для самого «героя». Не ожидал он такой встречи с «оркестром и цветами», потому как планы у него были совершенно земные, но бес, что называется, попутал…
Сегодня кто-то бы сказал по поводу задержания Таврина: «Попал под замес!» Но что есть, то есть. Однако запомним содержание двух документов. Оно нам еще обязательно пригодится.
5
В немецком плену Шило-Таврина, как оказалось, не ждали с распростёртыми объятиями. Это только в листовках были шутки да прибаутки. В реальности все оказалось куда сложнее. Но здесь для него было своего рода спасение.
«Будучи сыном сапожника, немцам он говорит, что его отец полковник царской армии, и поэтому, дескать, он, Пётр Шило, постоянно преследовался органами советской власти, — пишет А. Михайлов. — Чтобы набить себе цену, рассказывает небылицы о положении советских войск на том участке, где воевал. Врал самозабвенно, не думая о последствиях. Чем выше уровень допросов, тем шире был размах его вранья. Слушая его, немцы только покачивают головой. Наконец офицер, осуществлявший опрос, не выдерживает. Оп расстилает перед Тавриным карту.