Перву церковь Егорью свету Храброму,
Другу церковь Николы Святителю,
Третью церковь Собор Богородицы[143].
В стихе о Егории народ не забыл помянуть и своего любимого Николу. Отсюда видно, какие святые угодники всех выше и всего популярнее на Руси. Или — еще вариант того же стиха в иерархической последовательности:
Поставьте-ка три церквы, три соборныя:
Перву-ту церкву самому Христу…
Другую-ту церкву Миколаю Милостиву,
А третью-ту церкву Егорью Храброму…
Вернемся немного назад по сюжетной канве, чтобы выявить вторую сторону Егория — устроителя русской земли. После пыток, бессильный что-либо сделать с чудесным телом Егория Диоклетианище сажает его в темницу, в глубокие погреба. Но по молитве Егория или по молитве его матери святой Софии Премудрой, или по велению самой Богородицы налетают ветры буйные и освобождают его из плена. Егорий возвращается на Святую Русь, в город Иерусалим, разоренный Диоклетианищем. Тут очевидная аналогия с набегами татар на русские земли и города. Заручившись благословением матери, на богатырском коне Егорий направляется наказывать царя Диоклетианища. А по дороге занимается мироустройством, что совпадает с насаждением повсюду христианской веры.
Эта поездка, на мой взгляд, самое интересное в духовных стихах о Егорий Храбром. Потому что Егорий, утверждая веру христианскую и побеждая бусурманскую, делает это не среди людей, не в человеческом общежитии, а в мире самой природы. Явственно звучит космогонический мотив. Егорий из хаоса творит космос, насаждает или восстанавливает божественный порядок на земле. Скажем, на его пути встают горы и не дают ему проехать. Тогда он произносит:
Ой вы, горы, горы высокие!
Ой вы, холмы, холмы широкие!
Рассыптеся, горы высокие,
По всей земле светло-русской,
Становитесь, холмы широкие,
По степям-полям зеленыим,
По Божьему все велению,
По Георгиеву все молению.
И горы ему повинуются. Они раздвигаются и распределяются правильно. То же самое происходит с лесами. Они разрастаются по всей русской земле и именно там, где им Господь повелел. Далее — очередь рек:
Еще Егорий поезжаючи,
Святую веру утверждаючи,
Бусурманскую веру побеждаючи,
На такую чуду иаезжаючи,
Наезжал Егорий на реки быстрые,
На быстрые на текучие:
Нельзя Егорию проехати,
Нельзя святому подумати.
«— Ой вы оси, реки быстрые, Реки быстрые текучие!
Протеките вы, реки, по всей земле,
По всей земле Свято-Русскией
По крутым горам по высокиим,
По темным лесам по дремучиим;
Теките вы, реки, где вам Господь повелел».
По Божьему велению,
По Егориеву молению,
Протекли реки, где им Господь повелел[144].
Наконец, Егорий приказывает всем зверям разбежаться по русской земле и поедать только «поведенное, благословенное от святого Егория Храброго». Любопытно, что в последнем случае звери должны питаться не тем, что Господь повелел, а тем, что Егорий повелел, посулил и благословил. Отсюда видно, что Егорий становится полновластным хозяином звериного царства, которым он и управляет. В некоторых случаях уточняется, что это за звери. Это «звери — рогатые», то есть в первую очередь домашний скот. Иногда это — волки. В одном из вариантов Егорий говорит волкам:
Имеется в виду в данном случае драка со змием, и Егорий сближается с образом сказочного охотника.
Христианская вера в народном понимании это не только вера, в которую крестился народ. Сама земля на Руси и природа на Руси как будто крестились и потому приобрели удобный для человека и благообразный вид. Христианство в народном понимании это не только человеческая, но космическая гармония. И если гармония иногда нарушается, то это происходит либо по вине нечистой силы, либо в наказание за наши грехи. За то, что мы недостаточно чтим Бога и его святых угодников.
Глава четвертая. Специализация святых
Чаще всего святые на Руси выполняли узкие функции. Покровителем домашнего скота был св. Власий или Влас. В русских деревнях в коровниках и хлевах вешали иконки с изображением Власия. К нему же обращались с молитвой в момент падежа скота. Известна заклинательная молитва, обращенная к Власию: «Св. Власий, дай счастья на гладких телушек, на толстых бычков, чтобы со двора шли — играли, а с поля шли — скакали»[146].
У лошадей тоже были отдельные, персональные святые — Флор и Лавр. Имена этих святых иногда сливаются в одно имя — Фролы. В их день (18 августа) на лошадях не работали. Этот день назывался «лошадиным праздником». И тоже была специальная икона с их изображениями, которую вешали в конюшне. На Руси полагали, что лошадь «сама умеет Богу молиться».
Дробление функций святых по профессиям, все более и более узким и связанным с какой-то одной практической областью, — типичное явление народной веры. У пчел и пчеловодов были свои покровители — Зосима и Савватий, соловецкие чудотворцы. У овец тоже свои заступники (Анисим и Евдокия). И даже у гусей был свой, исключительно для гусей, святой — Никита-мученик.
Вот что пели на Руси нищие, благодаря тароватого хозяина за приют и за ласку:
Мати Божья, Богородица,
Скорая помощница
Теплая заступница!
Заступи, спаси помилуй
Сего дома господина
От огненой пожоги,
От водной потопи!..
Попаси ему, Господь Бог,
Хлор, Лавер лошадок,
Власий коровок,
Настасей овечек,
Василий свинок,
Мамонтий козок,
Терентий курок,
Зосим Соловецкий пчелок,
Стами роями,
Густыми медами…[147]
Словно за мужицким хозяйством и его нуждами должна присматривать целая армия святых.
Подобное измельчание, а также крайняя материализация религиозных понятий, сопряженных со святыми угодниками, кажется нам подчас чем-то смешным и диким. Как будто у каждого дела приставлен свой божок, которому надо поклоняться в связи именно с этим делом, с этой отраслью хозяйства. Порою это сильно отдает язычеством. Но это же одновременно свидетельствует о том, насколько был пронизан религией повседневный быт русского народа и как реально она воспринималась, руководя не только спасением души, но и всей практической жизнью.
Почему же тот или иной святой оказался на Руси покровителем именно этого локального дела, и откуда пошла его специализация? Тут действовали самые разные мотивы. Иногда в основе лежало житие святого или предание, связанное с его именем. Скажем, Зосима и Савватий стали покровителями пчел, потому что считалось, они первыми завезли в Россию пчел и пчеловодство, переняв в Египте это доброе и святое занятие. Пчела на Руси почиталась «чистым насекомым». Потому, в частности, что пчела дает не только мед, но и воск, а из воска делают церковные свечи. Была поговорка: «Пчела — Божья угодница». Пчела работает и на человека, и на Бога.
Другой возможный путь святого в народный быт осуществлялся по аналогии. Так, апостол Петр повсюду на Руси слыл покровителем рыбаков. Ибо до встречи с Христом он занимался рыболовством, что потом символически перешло на его апостольскую деятельность (к тому же один из самых ранних символов христианства — рыба). Рыбаки восприняли рыболовецкий промысел ап. Петра буквально и перенесли его на собственную профессию. В некоторых местах, где народ промышлял рыбной ловлей, апостол получил прозвище Петр-Рыболов.
Мышление по аналогии, свойственное древней магии, сказывается и на мире святых. Это особенно заметно в отношении к Иоанну Крестителю, которому Ирод отрубил голову и чей праздник называется в церкви днем Усекновения главы Иоанна Предтечи (29 августа). В народе этот праздник именовался проще: Иван Постный, поскольку Иоанн Предтеча известен как великий аскет, который много лет провел в пустыне, проповедуя еще не явившегося Христа. В этот день постились. Помимо того существовал целый ряд народных обычаев, связанных с этой датой: например, нельзя брать в руки ничего острого, поскольку это может напомнить меч, которым отсекли голову Иоанну, а в результате такого неприятного напоминания Иоанн Креститель может рассердиться на обидчика и наслать наказание неурожаем или потерей здоровья. Вот это и есть мышление по аналогии: на какие-то предметы в доме и действия в определенный день накладывается своего рода табу, с тем чтобы предотвратить опасную ассоциацию с давно минувшим событием. Если хозяйка с вечера забыла нарезать хлеб, то на Ивана Постного резать хлеб возбранялось — нужно было его ломать. А если резать хлеб, то на нем может выступить кровь — в напоминание о казни Иоанна Крестителя и в укор нарушителю правила. Считалось грехом есть в этот день круглое: картофель, капусту, лук, яблоки — поскольку они могут опять-таки напомнить отсеченную голову Иоанна Крестителя. Избегали есть красное (например, арбуз): оно напоминает кровь. Не принято было что-либо подавать на блюде, чтобы не вызывать ассоциаций с блюдом, на котором была поднесена Иродиаде голова Иоанна Крестителя. В этот праздник запрещались пьянство, песни и пляски. В частности, потому, что Иродиада песнями и плясками дочери добилась головы Иоанна. Наконец, лица, страдавшие головной болью, ходили в этот день в церковь и просили исцеления у Иоанна Предтечи, чья голова так тяжело пострадала.
Мы видим в итоге, что все эти магические обычаи и запреты вращаются вокруг отсеченной головы Иоанна, представленной зрительно — под воздействием, очевидно, иконы на эту тему и праздника с тем же однозначным зловещим названием: образ (или образное слово) находит отклик в образно-предметном мышлении народа.