Параскева Пятница почитается также покровительницей брака — наряду с Покровом. Имеется в виду праздник Покрова Пресвятой Богородицы (1-го октября). В это время начинали справлять свадьбы: крестьяне уже освобождались от полевых работ и оставалось больше свободного времени для гулянья. Кроме того, свадьба требовала больших расходов, и потому девушку выдавали замуж, когда уже вполне определился итог урожая и появились запасы для большого праздника. Соответственно, и праздник Покрова считался покровителем свадеб.
Существовали приметы. Если в день Покрова будет очень ветрено — значит ожидается большой спрос на невест. А если в этот день выпадет снег — будет счастье молодым. В день Покрова всякая девушка-невеста считала своим долгом побывать в церкви и поставить свечку перед иконой Покрова. Причем, та, которая первой поставила свечу, и замуж выйдет раньше всех. Девицы произносили молитвы, похожие на заклинания: «Батюшка-Покров, мою голову покрой. Матушка Пятница Параскева, покрой меня поскорее». Интересно, что Покров и Параскева Пятница стоят рядом, словно отец и мать девушки-невесты.
Что же означали слова: «голову покрой»? Замужние женщины, в отличие от девушек, появляясь в публичных местах и даже у себя дома, покрывали голову платком, повойником, кикой или другим головным убором. Ходить с непокрытой головой считалось в высшей степени неприличным. И если женщина ходит по улице простоволосой (т. е. с непокрытой головой), — она ведет себя позорно и бесстыдно. Девушка, пока не вышла замуж, может прельщать парней своими косами. А для замужней женщины — это недостойно.
Когда русский царь Лжедимитрий собирался жениться на полячке Марине Мнишек, он из Москвы направил в Польшу договор, в котором заранее оговаривал условия этого брака. Отдельным пунктом в этом договоре — и безусловно очень важным — была фраза, обращенная к его будущей жене: «Волоса бы покрывала». Очевидно, Димитрий боялся, что полячка, не зная русских нравов, может его опозорить, появившись простоволосой.
Обращение девушки-невесты к батюшке-Покрову: «мою голову покрой» — имело вместе с тем более широкий смысл, связанный и с русской природой, и с русским народным отношением к слову. Слово становится источником действия. И если праздник называется Покровом, значит, исходя исключительно из имени, он все покрывает и должен покрывать. Отсюда поговорка: «Покров землю покроет» (имеются в виду сухие листья и снег). И рядом: «Покров девке голову покроет». Возникает типичный для народного мышления параллелизм: тому, что происходит в природе, соответствует или должно соответствовать происходящее в человеческой жизни. Снег, если он выпадает на Покрова, 1-го октября, — самый ранний, а может быть, и самый первый снег в году, — распространяется на девушку, которая тоже впервые становится невестой и в обряде бракосочетания покрывается белой фатой, похожей на легкий белый снег, который только что покрыл землю. Все это и позволяет женскому полу повторять слова молитвенного заклятия: «Батюшка-Покров, покрой мать-сыру землю и меня, молоду!» Или: «Бел снег землю прикрывает — не меня ль, молоду, замуж снаряжает?» Как если бы это сам Покров выдавал невесту замуж. И сама мать-сыра земля тоже становится аналогией, ибо девица, выходя замуж, должна стать матерью.
Так осуществляется древнейшая, с доисторических времен, магическая связь между женщиной и сырой землей. И та и другая должны плодоносить, и та и другая покрываются — одна снегом, другая замужеством. Иногда в этом параллелизме звучат эротические мотивы, как и подобает первобытной магии. Девка, желая выйти замуж, просит: «Батюшка-Покров, покрой землю снежком, а меня — женишком», а в более скромном варианте: «покрой землю снежком, а мою голову венцом». Но всегда сохраняется тесная связь между заснеженной землей и невестой.
Помимо мотива плодородия, здесь слышится воззвание к высшим Покровителям — к Богу и Богородице, с которой непосредственно связан праздник Покрова. И в замужестве девка тоже ищет покровительства — и небесного, и земного, которым становится муж. Отсюда просьба: «покрой меня женишком». Не только потому, что женишок ляжет на нее и оплодотворит, но муж укроет и пристроит ее в своем доме и послужит ей защитой. Покровом. Так само слово «Покров» с давних времен приобрело на Руси очень широкое и поэтическое звучание.
Но свадебными или девическими затеями слово и понятие Покров не ограничивается. Поскольку Покров — это предвестие зимы, и уже холодно, в этот день начинали топить печи. При этом бабы приговаривали: «Батюшка-Покров, натопи нашу хату без дров». Имелось в виду, что дрова следует беречь до наступления настоящей зимы. А также подразумевалось, что снег, который начинает выпадать с Покрова, послужит земле одеялом и сбережет ее тепло. Если долго нет снега или мало выпадает снега зимой, земля промерзнет и на будущий год не даст урожая. Не говоря уже о том, что снег это запасы воды по весне, когда он потает и напитает землю. Тогда же, с Покрова, крестьяне начинали конопатить и ремонтировать избы, приговаривая: «Батюшка-Покров, покрой избу тесом, а хозяев добром». Покров должен был служить чем-то вроде крыши на зиму, под которой спрячется вся семья с домашним хозяйством.
При всех этих разнообразных и широких значениях слова «Покров» обращает на себя внимание тот факт, что праздник Покрова выступает в мужском роде. Словно это какое-то мужское божество, некий отец или муж, который обо всех заботится. Тогда как в действительности — это праздник Пресвятой Богородицы и на самом деле Ей, женщине, принадлежит Покров. Почему же он превратился в мужчину? Очевидно, это вызвано тем, что сам праздник Покрова персонифицировался в виде какого-то самостоятельного лица, подобно тому, как это случилось с Пятницей. Произошло отчуждение календарного дня от того святого имени, которому этот праздник посвящен. Да и слово «покров» — мужского рода. Вот и стал Покров — Батюшкой.
Однако, параллельно с Покровом-Батюшкой, который связан с житейскими нуждами крестьянина, особо важное значение приобрела на Руси тема Покрова Пресвятой Богородицы в ее подлинном и очень широком, общенациональном содержании. Что же такое Покров в его истинном, церковном значении?
В середине X в. в Константинополе произошло чудо. Во время церковной службы в одном из храмов явилась Богоматерь. Стоя на воздухе, в окружении святых, Она простирала над молящимися свой Покров в знак защиты и Своей молитвы о мире. Это чудесное видение случилось в тот момент, когда Византия вела войну с сарацинами и городу угрожала беда. В результате город был спасен, а сарацины отражены. Это событие и послужило причиной установления православного праздника. В XII веке аналогичное видение имел князь Андрей Боголюбский. Он увидел Богородицу, молящуюся за Русь, и потом много способствовал утверждению и распространению праздника Покрова. Надо полагать, сама идея Богородицы-заступницы за русскую землю оказалась чрезвычайно созвучной народу, даже если он не всегда знал и понимал истинное содержание этого священного события. В результате этот праздник причислен к 12-ти главным православным праздникам в году. Весьма известная икона Покрова по своей композиции, по своему иконографическому типу, имеет не византийское, а собственно русское происхождение. Короче говоря, Покров стал как бы исключительно национальным достоянием. Настолько, что идея Покрова пересеклась, мне кажется, даже с развитием церковного зодчества.
Мы не будем здесь вникать в проблемы церковной архитектуры, поскольку это выходит за пределы нашей темы. Скажу лишь о специфически русском — и в том числе народном — понимании храма. Наша церковь всегда намного ниже готического собора Европы, она более кругла и приземиста. И этому была своя, несколько наивная, мотивировка. Нам, дескать, не надо слишком стремиться ввысь, в небо, как это делают иноземцы. Потому что Бог обитает с нами, здесь, на Руси. И оттого готическому томлению духа по небу, по высоте, на которой еще надо поискать Бога, противостоит круглота и полнота здесь, в самом храме, заключенного блага. Этой идее круга, заключившего в себе полноту божественной благодати, и соответствует Покров. Да и сам храм — это Покров. Отсюда преобладание круглых форм над острыми и высокими. Отсюда чувство тепла и уюта, чувство укрытости, защищенности, возникающее при входе в церковь.
Об этом чувстве Божьего Покрова и покровительства очень хорошо и просто рассказывает великий и тонкий знаток народного быта и народной веры — Лесков, в повести «На краю света». В данном случае он ставит, в частности, вопрос: что такое русский Бог? То есть — как чувствуют Бога русские люди? Разумеется, он не дает здесь исчерпывающего ответа. Ибо люди чувствуют Бога очень по-разному. Но одну из сторон веры он приоткрывает.
В повести «На краю света» простой монах — родом из очень бедной семьи — рассказывает архиерею о чудесном покровительстве Божием, которое он испытал на себе в раннем детстве. Он убежал с уроков гулять и купаться, подбив других ребятишек обманом, сказав, будто школьный смотритель их всех отпустил.
«А к вечеру на меня страх и напал: что мне будет, как домой вернемся? — запорет смотритель. Прихожу и гляжу — уже и розги в лохани стоят; я скорей драла, да в баню, спрятался под полок, да и ну молиться: „Господи! Хоть нельзя, чтобы меня не пороть, но сделай, чтобы не пороли!“ И так усердно об этом в жару веры молился, что даже запотел и обессилел; но тут вдруг на меня чудной прохладой тихой повеяло, и у сердца как голубок тепленький зашевелился, и стал я верить в невозможность спасения как в возможное, и покой ощутил и такую отвагу, что вот не боюсь ничего, да и кончено! И взял да и спать лег: а просыпаюсь, слышу, товарищи-ребятишки весело кричат: „Кирюшка! Кирюшка! Где ты? Вылезай скорей, — тебя пороть не будут, ревизор приехал и нас гулять отпустил“.
— Чудо, — говорю, — твое простое.
— Просто и есть, владыко, как сама троица во единице — простое существо… Да ведь как я, владыко, Его чувствовал-то! Как пришел-то Он, батюшка мой, отрадненький! Удивил и обрадовал. Сам суди: всей вселенной Он не в обхват, а, видя ребячью скорбь, под банный полочек к мальчонке подполз